– Завтра на рассвете будем уходить отсюда, – заявил Семен. – А до тех пор держите оружие наготове!

– Держать надо нет, – засмеялся Хью. – Оружие готово всегда есть!

С этим трудно было не согласиться. Когда-то давно неандертальцы жутко не любили и боялись всего нового. В том числе незнакомых мест, новых маршрутов. Не в том смысле, конечно, что опасались врагов или хищников, а боялись в не опробованном месте подцепить мистическую скверну, лишиться благорасположения предков и, соответственно, удачи. С тех пор многое изменилось. В частности, у «цивилизованных» неандертальцев страх выродился в постоянную боеготовность за пределами знакомой территории. В любом походе они равнодушны к своей экипировке, к комфорту на ночевках, но вступить в бой или атаковать добычу готовы в любой момент. В данном случае на пятнадцать человек они не взяли даже приличной палатки, зато на каждой нарте поверх поклажи был привязан большой грубый щит, который совсем не добавлял удобства пассажирам. Доказывать эффективность этого защитного приспособления давно никому было не нужно.

Ночью Семен спал отвратительно. Это было неправильно и обидно – если грядут неприятности, то перед ними нужно как следует выспаться. В очередной раз он проснулся перед рассветом и решил больше не мучаться, а встать и начать готовиться к отъезду: «Поскольку еще темно, то можно разжечь костерок и разогреть остатки вчерашнего ужина». Отсутствие по утрам горячей пищи, особенно зимой, Семен кое-как терпел, но не любил ужасно. Никаких углей, конечно, не сохранилось, так что пришлось ощупью собрать лучковое приспособление для добывания огня. Работать им можно было и в палатке, а потом – с горящей растопкой – вылезти наружу.

Сначала появился запах дыма, потом под деревянным «сверлом» засветился крохотный огонек. Семен собрался его раздуть, но услышал снаружи шаги и упустил момент – огонек потух.

– Ты, что ли, Хью?

– Да. Огонь надо нет.

– Почему? Только не говори, что к нам подкрадываются нирут-куны! В темноте только мы воевать умеем.

– Нирут-кун чуять нет. Бык – да.

– Свят-свят-свят! – пробормотал Семен, пытаясь вспомнить, с какой стороны ветер трепал палатку, пока он возился со сверлом. Получилось, что с разных.

– Их много?

– Хью думать: очень много – далеко. Или мало – близко.

– Ясненько, – сказал Семен и начал выбираться наружу.

Решительно ничего хорошего там не оказалось – утренние сумерки, холод, ветер, снег. Причем снег сухой и мелкий. Его несли порывы ветра, и было непонятно, метель это или пурга. Семен уже приучил себя не мечтать в таких ситуациях о теплой квартире или ванне с горячей водой. Однако в данный момент ему почти до слез захотелось солнца, тепла и… определенности ситуации.

«Допустим, на нас собираются напасть. Что можно сделать? Снять лагерь и убраться отсюда? Но по такому снегу мы сможем двигаться, в лучшем случае, со скоростью пешехода – всем, кроме каюров, придется идти на лыжах впереди каравана и торить лыжню для нарт и собак. Остаться на месте, занять оборону? Но вероятный противник знает о нашем местонахождении и может адекватно спланировать атаку… Ч-черт, и видимость безобразная!»

Когда окончательно рассвело, даже Семен смог разглядеть сквозь снежные заряды черную полоску вдали. Собаки начали рваться и лаять. По-видимому, стадо стояло на месте, а если и приближалось, то очень медленно. По приказу начальника лагерь был свернут, груз увязан, собаки запряжены.

– Тронулись! – дал команду Семен и занял место в арьергарде. В принципе, часть оружия можно было свалить на задок нарты, но он решил весь арсенал тащить на себе: арбалет, сумку с болтами, пращу, сумку с камнями и, конечно, пальму, древко которой исполняет роль лыжной палки. И со всем этим вперед – сквозь пургу.

Семен перегревался изнутри и жестоко мерз снаружи. Плюс к этому в короткие просветы между снеговыми зарядами он видел, что стадо позади скорее приближается, чем отдаляется.

Километр… Километр… Еще километр…

Местность сделалась совсем открытой, а склон, вдоль основания которого они двигались, более крутым и ровным. Даже не будь пурги, в левую сторону видимость не превышала бы сотни метров. К тому же сменился ветер – стал дуть в основном навстречу.

Далеко впереди Хью вышел из строя и остановился, пропуская мимо себя упряжки. Когда Семен с ним поравнялся, неандерталец спокойно сказал, показывая вперед:

– Там бык тоже. Много.

– Очень мило с его стороны, – сказал Семен и злобно выругался. – Я на его месте еще бы и сверху зашел! Капюшон надень – голову отморозишь и будешь ошибаться, как я.

– Голова морозить нет, – усмехнулся Хью и постучал себя пальцем по низкому широкому лбу. – Там кость один!

– Не один, а несколько! – поправил начальник своего подчиненного. – Останавливай караван к чертовой матери! Нарты ставь в круг – вплотную. Собак распрягайте и привязывайте!

Из груженых нарт составили кривобокий многоугольник. С собаками пришлось повозиться – они норовили вырваться и убежать, словно чуяли опасность. Ветер вдруг стих, воздух очистился от снега, и Семен, взглянув вверх, мрачно усмехнулся:

– Ну вот, на сей раз не ошибся!

Дело в том, что некоторая свобода выбора при принятии решения у него все-таки имелась: к примеру, можно было не останавливаться, а продолжать движение в другом направлении. Уходить вправо было бесполезно – через пару сотен метров начинался кустарник, забитый, вероятно, снегом по пояс. А вот ровный пологий склон слева выглядел очень соблазнительно. Только теперь на перегибе этого склона в какой-нибудь сотне метров от каравана одна за другой стали возникать фигуры бегущих быков и… людей!

Три… Пять… Восемь… Одиннадцать!

Сосчитать людей Семен не смог – оказавшись на склоне, они отстали, и животные заслонили их своими телами. Семен слишком долго прожил в этом мире, чтобы спутать убегающее от опасности крупное копытное с разъяренным самцом, атакующим противника. «Как они умудрились их так разозлить, ведь сейчас не период гона?!» – мелькнула глупая и бесплодная мысль.

Изматывающе-тягостное развитие событий сменилось их стремительным калейдоскопом. С ужасающей ясностью Семен понял: он не знает, что делать в такой ситуации! «Нарты быкам не помеха – их и человек перепрыгнет. Они нас просто сметут…»

– И-айти! – негромко прикрикнул Хью, и пятеро неандертальцев подняли тяжелые взведенные самострелы.

– Хетху, Утхо, Лиук – тыгана тау!

Трое обнаженных по пояс (когда успели раздеться?!) парней перепрыгнули через нарты и, увязая в снегу, вразвалку побежали навстречу быкам. Через десяток шагов сначала один, а потом и двое других начали раскручивать над головой длинные связки ремней с оплетенными камнями на концах.

Это – бола!

Такие орудия появились у «цивилизованных» неандертальцев давно. Сначала Семен счел их увеличенной репродукцией бола лоуринов, с которыми те охотятся на мелких птиц. Он подумал, что это простое обезьянничание, мода на которое скоро пройдет. Однако она не прошла, а только шире распространилась. Оказалось, что своеобразное строение плечевого сустава не мешает неандертальцам отправлять в полет эти тяжелые треххвостые штуки. А вот как «продвинутые» хьюгги их используют в деле, Семен так и не удосужился поинтересоваться – ему хватало хлопот с их «дикими» сородичами.