— Какие неприятности?

— Ну, у Ильи Дмитриевича были связи в полиции. Эти связи могли передаться ему по наследству.

— Разберемся.

— Вот это правильно, — кивнул Брагин. — Сначала разобраться надо… Давай так, я сам во всем разберусь. Почву прощупаю, мосты через реки наведу, а там и ты со своей конницей пройдешь. Там кусок жирный, грех его упускать. Но и через козла лучше не прыгать, а то ведь и шею сломать можно…

— Ну, если мосты наведешь… Сколько я с тебя иметь буду? Десятку? Ну и ты на десять процентов от этого дела можешь рассчитывать.

Брагин долго смотрел на него, переваривая услышанное, затем широко улыбнулся:

— По рукам!

— Может, выпьем? — спросил Жора.

Что ж, Брагин показал себя с правильной стороны, с таким человеком не грех распить бутылочку.

Если женщина в трауре, то с ней можно медленно и печально. Егора столь анекдотичный ритм не устраивал потому, что Олесей невозможно насытиться. Он набрасывался на нее как голодный на пирожное… Но ведь она носила траур по его родному отцу, из уважения к которому он не мог быстро и весело.

А он должен был уважать отца, ведь львиную долю своего состояния он завещал ему. Остальную часть он разделил на три части, по одной на каждую бывшую жену, в том числе и на Олесю. Ведь его же больше нет в живых, значит, она его бывшая жена. Такая вот логика. Правда, девушке досталось больше, чем остальным, в том числе и дом, в котором она сейчас жила. И дальше будет жить. Плюс кругленькая сумма в банке. Но все равно это было намного меньше, чем получил Егор.

Рассчитывала ли Олеся на большее, он мог только догадываться. Она говорила, что наследство для нее не главное. И вела себя при этом так, что ей можно было верить. Можно, но Егор почему-то не верил. Что ни говори, а играть она умела. Он ведь ей верил, когда она говорила, что у него нет с ней никаких шансов. А ведь она при этом ждала, когда он проявит инициативу.

И хорошо, что дождалась она этого еще до того, как пришло известие о гибели отца, а то бы Егор усомнился в искренности их отношений. Было бы фальшиво, если бы она впервые легла с ним в постель после того, как озвучили завещание. Он мог бы подумать, что в нем она ищет очередного папика. Но ведь девушка переспала с ним еще до гибели его отца. Поэтому хоть и печально у него с ней, зато без сомнений. Хотя и с упреками. Отец, возможно, в гробу сейчас переворачивается, но ведь он и сам был не без греха. Ведь убили его, когда он возвращался домой от своей очередной любовницы…

Экономка знала об их отношениях, но никому об этом не рассказывала. А если бы и узнал кто, ничего страшного. В завещании не было пункта, по которому Егору запрещалось спать с Олесей под страхом разорения. И дом охраняли люди, которым до фонаря, с кем он живет. Их всего четверо, этих охранников, и представляют они московское агентство. С местной братвой они совершенно не связаны. Это Миша Ракитин посоветовал Егору нанять людей из московской фирмы…

— Ты даже не представляешь, как мне хорошо, — сказал Егор, обняв Олесю.

Она дрожала от удовольствия, и ей не требовалось одеяло, но все-таки он ее укрыл. И в этот раз она поблагодарила его тихим голосом.

— Мне тоже хорошо.

— Со мной же лучше, чем… — он осекся.

Егор завидовал отцу, и хотел быть лучше его. Хотя бы в постели. Потому однажды и задал Олесе вопрос, кто из них двоих лучше. Она сказала, что с ним ей гораздо лучше, чем было с его отцом. На следующий день он повторил вопрос, она ответила так же. А в третий раз посмеялась над ним. Вроде бы мягко посмеялась, безобидно, и все-таки Егора задело. И он зарекся больше не задавать столь глупых вопросов.

— С тобой лучше… С тобой лучше, чем со всеми…

— А все — это кто?

— Ну, ты же не думаешь, что я вышла за твоего отца девочкой?

— Нет, конечно.

— Конечно?! — с веселым возмущением засмеялась Олеся. — Ах ты, паразит!

Она толкнула его так, что он свалился с постели. Но ведь сделала она это в шутку, а не всерьез.

— Кофе будешь? — спросил Егор.

— Да. Если можно, с коньяком…

Спиртным Олеся увлекалась не особо, но третьего дня на нее вдруг нашло, так наклюкалась на пару с ним, что ночь с ней превратилась в настоящее волшебство. Она позволяла такое, что дух до сих пор захватывало. Да и он тогда был не в том состоянии, чтобы думать о трауре. Что, если она и сегодня подарит ему такую же ночь?.. Егор чуть не вприпрыжку направился к дверям.

Он был уже в столовой, когда позвонил Ракитин:

— Здорово, старик! Разговор есть!

— Может, завтра?

— Да нет, прямо сейчас. Я уже к тебе еду… Кстати, что там у вас на ужин?

— Ну, рябчиков с ананасами я тебе не обещаю…

— И без рябчиков хорошо… Кстати, я у тебя на ночь останусь, если ты не знаешь.

— Не знаю.

— А я знаю. Знаю, что ты меня сам об этом будешь просить.

В трубке послышались короткие губки, а минут через десять к дому подъехал Миша на своей раздолбанной «Шкоде». Егор встретил его во дворе.

— Как тебе моя машина? — издалека начал Ракитин.

— Винтаж.

— Ага, и разболтаж… Ты мне, кажется, хорошую машину обещал. — Миша зашел в дом, не спрашивая на то разрешения.

— Когда обещал? — вдогонку спросил Егор.

— А когда клинья ко мне подбивал. Ты же хотел, чтобы я работал на твоего отца.

— Отец этого хотел.

— А отца нет, да?

— Чего ты хочешь, Миша?

— Для начала выпить, — Ракитин зашел в столовую, сел за барную стойку.

Егор пожал плечами, достал из бара бутылку виски, стакан. Вообще-то он собирался культурно выпивать с Олесей, а не с ним.

— И себе налей, — сказал Миша.

— Да как-то не хочется…

— Что, спокойная обеспеченная жизнь, никаких проблем?.. Я бы тебе позавидовал, если бы оно так и было. Раскулачивать тебя, старик, собираются.

— Кто? — нахмурился Егор.

— А я обязан говорить? Я на твоего отца работал, а не на тебя.

Миша набивал себе цену, но ведь он действительно чего-то стоил. Он служил в органах, поэтому располагал определенной оперативной информацией. Может, и о каких-то кознях против Егора узнал.

— Ну, машину тебе надо бы обновить…

— Вот и я том же, — усмехнулся Ракитин. И вдруг нахмурил брови: — Короче, Желтов собирается наехать на тебя.

— Зачем? — похолодел Егор.

Уж он-то знал, чего стоит этот отморозок. Не хотел бы он попасть в его прицел.