– Кто такой этот Хант? – спросил Додж с трепетом в голосе.

– Буканьер, который орудовал в Карибском море с 1665 по 1680 год. В 1680 он был захвачен кораблем Британских военно-морских сил и скормлен акулам.

Не желая видеть перед собой жуткий фантом, Додж отвернулся. Его мозг отказывался это воспринимать. Он пробормотал через силу:

– В чем разница между пиратом и буканьером?

– Очень небольшая, – пояснил Питт. – Пират – это общий термин для обозначения британских, голландских, французских моряков, которые захватывали торговые суда ради сокровищ и денег. Слово «буканьер» произошло от французского слова, обозначающего барбекю. Ранние буканьеры коптили и высушивали мясо для корабельных припасов. В отличие от приватиров, действовавших в соответствии с законными патентами своего правительства, буканьеры, не имея никаких бумаг, нападали на любые суда, преимущественно испанские. Еще их называли флибустьерами.

До призрачного судна оставалось всего полмили, и оно быстро приближалось. Зловещее желтое свечение придавало ему совершенно сюрреалистический вид. По мере того как корабль подходил ближе и детали проступали все яснее, на борту фантома стали слышны человеческие голоса и крики.

Это был трехмачтовый барк с прямыми парусами и небольшой осадкой – любимое судно всех пиратов до XVIII века. Его развернутые марсели и фок были полны несуществующим ветром. Верхняя палуба пиратского корабля несла десять пушек – по пять с каждого борта. На квартердеке стояли люди в банданах и яростно размахивали саблями. Высоко на грот-мачте развевался громадный черный флаг с дьявольски ухмыляющимся черепом, из которого сочилась кровь. Причем флаг развевался так, как если бы корабль шел навстречу сильному ветру.

Выражение лиц людей, находившихся в этот момент на борту «Поко-Бонито», варьировалось от растущего ужаса и дурных предчувствий до отрешенного задумчивого созерцания. Джордино смотрел на призрак с отвращением, как на холодную пиццу, а Питт разглядывал его в бинокль с видом человека, получающего удовольствие от просмотра фантастического фильма. Затем он опустил бинокль и рассмеялся.

– Вы с ума сошли? – резко спросила Рене.

Он передал ей бинокль.

– Взгляните на человека в алом камзоле с золотой перевязью. Он стоит на квартердеке. Взгляните и скажите, что вы видите.

Она поднесла бинокль к глазам.

– На нем шляпа с перьями.

– Чем он еще отличается от остальных?

– У него деревянная нога и крюк вместо правой руки.

– Не забудьте повязку на глазу.

– Да. Это тоже.

– Не хватает только попугая на плече.

Рене опустила бинокль.

– Я не понимаю.

– Вам не кажется, что он несколько стереотипен?

Ганн, старый морской волк, прослуживший пятнадцать лет на кораблях ВМС, почувствовал смену курса корабля-призрака, наверное, раньше, чем тот начал маневр.

– Он идет прямо на нас.

– Надеюсь, они не собираются дать по нам бортовой залп, – наполовину в шутку, наполовину всерьез заметил Джордино.

– Жми на газ и протарань его посередине, – скомандовал Питт Ганну.

– Нет! – задохнулась Рене, пораженно и непонимающе уставившись на Питта. – Это самоубийство!

– Я с Дирком, – как верный оруженосец, заявил Джордино. – Я бы даже сказал так: вставь этим молокососам по самое некуда!

Ганн начал понимать, что подразумевает Питт, и по его лицу медленно расползлась улыбка. Он встал к штурвалу и дал двигателям полный ход. Нос «Поко-Бонито» приподнялся над водой на добрых три фута. Суденышко рванулось вперед, как скаковая лошадь, которую кольнули в зад вилами. Через сотню футов оно уже летело над водой со скоростью пятьдесят узлов. Ганн правил прямо в левый борт пиратского корабля. Орудия, выставленные в порты, выстрелили. Из стволов вырвались длинные языки пламени. Гром выстрелов эхом разнесся над водой.

Один быстрый взгляд на экран радара – и Питт бросился в каюту за прибором ночного видения. Меньше чем через минуту он вновь появился на палубе и поманил Джордино за собой на крышу ходовой рубки. Тот без малейшего колебания полез следом за ним по трапу. Они улеглись на крыше, опершись локтями для большей устойчивости прибора, и принялись по очереди смотреть в него, передавая один другому. Как ни странно, смотрели они не на светящийся фантом, а куда-то в темноту впереди и позади него.

Рене и Додж все это время гадали, не теряют ли парни из НУМА связь с реальностью. Сами они инстинктивно пригнулись на палубе, стремясь спрятаться за рубкой. Питт и Джордино наверху даже не думали, казалось, о стремительно надвигающейся катастрофе.

– Я свою поймал, – объявил Джордино. – Похоже на небольшую баржу примерно в трехстах ярдах к западу.

– Я свою цель тоже поймал, – сказал Питт, – Яхта, большая, больше ста футов в длину, на том же расстоянии к востоку.

Сто ярдов, пятьдесят, курс прямо на столкновение с неизвестностью. Затем вдруг «Поко-Бонито» ворвался внутрь и проскочил светящийся силуэт старинного барка насквозь. На мгновение желтое свечение взорвалось оранжевыми точками лазеров, как на рок-концерте, и обволокло исследовательское суденышко со всех сторон. Рене и Додж видели, как сверху над ними по палубе разгуливают пираты, с мстительной яростью паля из пушек. Как ни странно, никто из них не обратил ни малейшего внимания на судно, которое протаранило их корабль и пронеслось сквозь него.

В следующее мгновение «Поко-Бонито» уже несся один по бархатно-черной поверхности моря. Позади него желтое свечение мигнуло пару раз и вдруг исчезло. Звуки пушечных выстрелов растворились в ночи. Призрачного видения как не бывало.

– Не сбавляй ход, – посоветовал Питт Ганну. – Здесь нездоровая обстановка.

– У нас что, были галлюцинации? – пробормотала Рене с белым как бумага лицом. – Или мы на самом деле прошли прямо сквозь корабль-призрак?

Питт положил ей на плечи руку:

– То, что вы видели, милая моя, было четырехмерным изображением – три пространственных измерения плюс движение. Все это было записано и проектировалось в воздухе, как голограмма.

Рене уставилась в ночь, все еще не в состоянии прийти в себя.

– Все это выглядело таким реальным, таким убедительным...

– Примерно вдвое реальнее, чем этот их фальшивый капитан с деревянной ногой Длинного Джона Сильвера из «Острова сокровищ», крюком вместо руки из «Питера Пэна» и повязкой на глазу, как у Горацио Нельсона. Да еще этот их флаг. У них кровь из черепа сочится совершенно не в тех местах.

– Но зачем? – вопросила Рене, ни к кому особенно не обращаясь. – К чему вдруг такое представление посреди моря?

Глаза Питта не отрывались от экрана радара, который был ему виден через открытую дверь рубки.