В 1880-е годы были приняты дополнительные меры по ограничению импорта и развитию экспорта. Этим отчасти предотвращалась утечка золота из страны. Удалось ликвидировать дефицит обыкновенного государственного бюджета. Таким образом, сложились условия для восстановления твердой валюты. В 1887 году эта задача была поставлена в повестку дня.

Но каким все же быть металлическому рублю — золотым или, возможно, серебряным? У серебряного монометаллизма имелось немало сторонников. Главный их аргумент заключался в дешевизне серебряной валюты. Однако во многих европейских странах (исключение составляла Великобритания) и в США была не серебряная, а «хромающая валюта»: обоим металлам — и золоту и серебру — присваивалась неограниченная платежная сила, но ограничивалась свободная чеканка серебра. Тем не менее «хромающая» или смешанная (биметаллическая) валюта опиралась на золотой стандарт. Золотой монометаллизм, принятый Соединенным Королевством еще в 1816 году, устанавливал, что только золото имеет неограниченную платежную силу. Серебро употребляется на чеканку исключительно разменной монеты и обязательно к приему только для мелких платежей.

К «хромающей валюте» склонялся министр финансов И. А. Вышнеградский. В январе 1888 года он внес в Государственный совет представление о восстановлении металлического денежного обращения на принципах биметаллизма: обоим металлам присваивалась неограниченная платежная сила; размен денег производился как на золото, так и на серебро143. По-видимому, и Н. X. Бунге испытывал какие-то колебания в этом вопросе. По крайней мере именно при нем в 1881 году была возобновлена запрещенная царским указом 9 октября 1876 года свободная чеканка серебра, но не по фиксированному, а по биржевому курсу144.

Не кто иной, как С. Ю. Витте с характерной для него решительностью поставил точку в споре со сторонниками серебряной валюты. 16 июля 1893 года царским указом были запрещены перечеканка серебра и прием его от частных лиц на монетный двор. Помимо того, ввоз в страну серебряной монеты, за исключением китайских, персидских, хивинских и бухарских денег, также запрещался. Одна из причин, мешавших свободному хождению дешевевших серебряных денег, заключалась в том, что России не удалось наладить у себя значительной добычи серебра. Его, так же как и золото, приходилось покупать за границей в обмен на товары или в счет открытых там кредитов.

Для введения свободного размена усилиями государственной власти создавался очень большой золотой фонд. В этом и заключается едва ли не главное отличие реформы Витте от реформы Канкрина. Из-за неважного расчетного баланса и слабого государственного бюджета золото шло во внутреннее обращение крайне туго. В крупных платежах оно было не нужно — в качестве денег легально ходили государственные векселя (серии Государственного казначейства, изобретенные графом Е. Ф. Канкриным), государственные и частные (почти исключительно ипотечные) облигации. Меньшее значение имело неудобство ввиду несоответствия между нарицательной и рыночной ценой золотых денег: империалы и полуимпериалы с обозначением на них 5 и 10 руб. принимались по 7 руб. 50 коп. и 15 руб. Русским крестьянам для их копеечных денежных оборотов золотые монеты совершенно не требовались. Многие из них за всю свою жизнь никогда не держали в руках золотых денег. Собственную задолженность по поставкам русских товаров иностранцы покрывали не наличной валютой, а так называемыми «римессами», в функции которых могли выступать облигации русских государственных займов, заключенных на металлическую валюту.

За счет свободных бюджетных средств и заграничных займов Государственный банк усиленно скупал золото в слитках и монете как внутри страны, так и за ее пределами. Разменный фонд, доставшийся С. Ю. Витте в наследство от И. А. Вышнеградского, был им не только сохранен, но и значительно приумножен. Если в 1891 году в подвалах Госбанка и в его кассе было в наличии золота и иностранной валюты на 211,5 млн руб., то к концу 1893-го— уже на 361,5 млн руб. (увеличение составило 71 %).

Мысль о неотложности валютной реформы явилась С. Ю. Витте не сразу. Поначалу его увлекала совсем не плохая идея о финансировании неотложных государственных потребностей (в частности, строительства Сибирской железнодорожной магистрали) путем эмиссии бумажных денег без металлического покрытия. Но колебания министра финансов в этом важном вопросе были недолгими. «В России нужно проводить реформы быстро и спешно, иначе они большей частью не удаются или затормаживаются», — обобщил С. Ю. Витте собственный опыт государственных преобразований.

***

По прошествии времени реформатору стало казаться, что против его валютных преобразований была «…почти вся мыслящая Россия: во-первых, по невежеству в этом деле, во-вторых, по привычке и, в-третьих, по личному, хотя и мнимому, интересу некоторых классов населения. По невежеству, потому что этот теоретический вопрос был в то время чужд даже большинству русских экономистов и финансистов»145.

Сетования С. Ю. Витте на косность мышления российского образованного общества имели под собой веские основания. Во всем цивилизованном мире, по авторитетному свидетельству Е. И. Ламанского, всякие кредитные знаки (банковые билеты, бумажные кредитные знаки) признаются только потому, что за них можно получить всеми признаваемый товар — золото. В России же, поражался он, говорили, что размена не нужно, давайте только деньги. Даже во времена сильного падения рубля московские коммерсанты требовали больше денежных знаков и недоумевали: «Почему правительство церемонится, мы все рады принимать деньги, выпускаемые нашим царем». Всякие меры к восстановлению денежной единицы и к упорядочению монетной системы русскому народу представлялись крайне несимпатичными146.

Что касается русских экономистов и финансистов, то перспективы русской валюты были в центре их внимания. Публиковались и специальные исследования, причем такого высокого научного уровня, какой в наши дни почти не встречается. Теорию денежного обращения сам С. Ю. Витте осваивал по работам Н. X. Бунге, А. Вагнера и А. Я. Антоновича. Несколько высокоценных публикаций по валютным проблемам осуществил Илларион Игнатьевич Кауфман — сотрудник Министерства финансов, один из авторов денежной реформы 1895–1897 годов147. Именно ему не без оснований приписывается план скрытой девальвации, осуществленный в ходе виттевской денежной реформы148.

Многие полагали, что фиксацией курса рубля следовало бы и ограничиваться, избегая дальнейших шагов, поскольку удержать золото в качестве денег вряд ли удастся. Им возражали специалисты из Министерства финансов: прочного курса невозможно добиться без девальвации и без поддержки ее результатов в последующем времени149. Наибольшая опасность для золотого рубля таилась в неважном состоянии русского платежного баланса. Ее признавали даже самые решительные сторонники золотой валюты. Ф. Г. Тернер, защитник виттевских проектов в Государственном совете, рассуждал так: «Наш торговый баланс стоял постоянно в нашу пользу, но ввиду значительных платежей по заграничным займам и другим расходам правительства наш общий международный баланс требовал некоторой приплаты. Но нельзя не принять в соображение, что и при бумажном обращении приходится от времени до времени поправлять наш курс займами, потому что нельзя же было допускать безграничного падения вексельного курса. Так что по существу в этом отношении ничего не должно было измениться со введением у нас золотой монетной единицы, а между тем непоколебимость денежного обращения на золотом основании, кроме пользы для внутренних оборотов, не могла не послужить еще и к укреплению нашего заграничного кредита»150.