Непоколебимо прочного золотого рубля требовал прежде всего растущий государственный бюджет, равно как и разбухавшее казенное хозяйство. На эту важную предпосылку реформы 1895–1897 годов советская историография обратила до обидного мало внимания. «Когда страна дорастает до громадного и обильного государственного бюджета в миллиардных суммах, — писал И. И. Кауфман, — то такой бюджет нуждается в соответственном фундаменте, прочном, не боящемся колебаний, способном выносить тяжесть стоящего на нем сооружения. Для такого фундамента необходимы: во-первых, соразмерно развившиеся производительные силы страны, а во-вторых, отнюдь не неразменные бумажные деньги, а правильная денежная система, состоящая из звонкой монеты и разменных на нее бумажных денег. Из этих двух условий первое так очевидно и бесспорно, что не нуждается ни в каких объяснениях. Но не менее бесспорно и то, что министр финансов, имеющий дело с миллиардным государственным бюджетом, не может оставаться равнодушным к тому, на какой почве происходят денежные обороты, которыми он управляет: на почве ли бумажного рубля, который то больше, то меньше на несколько копеек, а иногда даже на много копеек, или на почве металлического рубля, остающегося незыблемым. В миллиардном бюджете каждая копейка означает несколько десятков миллионов рублей, на которые покупная сила государственного хозяйства то увеличивается, то уменьшается. При скромном бюджете и скромных денежных оборотах государственного хозяйства это неудобство может еще не бросаться в глаза, хотя оно всегда имеет значение; но при очень значительных денежных оборотах государственного хозяйства каждое колебание бумажного рубля производит очень болезненные финансовые последствия и не может не вызвать забот и стараний об устранении таких колебаний. Преобразование расстроенной денежной системы становится условием финансового самосохранения и потому насущной необходимостью. Такой смысл преобразование денежной системы получило у нас в 1890-х годах»151.

8 мая 1895 года рубикон был перейден — закон взял под свою защиту сделки на золотой рубль. Государственный банк получил право принимать денежные вклады в золотой валюте; в золоте стали взиматься акцизные и другие казенные сборы. Кредитные билеты продолжали принимать во все платежи, но уже не по нарицательной цене, как прежде, а по биржевому курсу. С 1887 года он поддерживался на уровне 1 руб. кредиток за 662/3 коп. золотом.

Нельзя вечно жить в страхе, что с рублем вот-вот произойдет что-то непредвиденное, и напрягать все свои силы, чтобы этого не случилось, — убеждал С. Ю. Витте членов Государственного совета в правильности принимаемых мер. «Вечная осада не дает такого спокойствия, — и денежное обращение, требующее постоянной искусственной охраны и защиты, не может служить прочной основой государственному и народному хозяйству»152.

Министерство финансов устроило широкое общественное обсуждение затеваемой реформы. 15 марта 1896 года газета «Новое время», издаваемая известным журналистом А. С. Сувориным, напечатала статью с изложением проекта «Правил об исправлении денежного обращения». Основные его положения таковы.

Параграф первый «Правил» передавал все эмиссионное дело в руки Государственного банка. «Государственные кредитные билеты выпускаются Государственным банком только для коммерческих операций банка; за счет Государственного казначейства (то есть для покрытия бюджетных дефицитов. — С. И.) билеты на будущее время не выпускаются»153.

Третьим параграфом в стране вводилась новая валюта — золотая. «Обращение государственных кредитных билетов обеспечивается всем достоянием государства. Достоинство государственных кредитных билетов определяется на рубли в золотой монете нового чекана»154. Билеты беспрепятственно разменивались на золото в Госбанке: неограниченно по предъявлении — только в Петербургской конторе, в других же конторах и отделениях банка — «…в зависимости от имеющейся в них золотой наличности».

Практикой денежного хозяйства было установлено, что условием прочности валюты служит не только некоторый запас звонкой монеты, но и соответствие банкнотной эмиссии текущим потребностям народного хозяйства в денежных знаках. Германская система эмиссии банкнот получила название системы минимального резерва. В соответствии с ней лишь часть банковских билетов — одна треть — покрывалась полностью наличностью (звонкой монетой, золотом в слитках или свидетельствами императорской кассы). Остальное обеспечивалось торговыми векселями, которые учитывал (точнее — переучитывал) центральный эмиссионный банк. Иначе говоря — всей массой потребительских товаров, которую эти векселя представляли. Английская (и французская) система максимального выпуска требовала, чтобы все превышавшее известный максимум имело 100 %-ное золотое покрытие.

Из перечисленных вариантов эмиссионного закона российское правительство выбрало, возможно, не самый лучший. Оно совершенно отказалось от обеспечения эмиссии вексельным материалом и связало выпуск в обращение кредиток исключительно с золотым запасом Государственного банка. Аргументируя свой проект банкнотной эмиссии, С. Ю. Витте говорил: «…Принятие минимальной нормы, вполне соответствующей западноевропейским образцам, было бы вряд ли осторожно. Сообразуясь с ходом торгово-промышленной жизни в России, привыкшей к кредиту более долгосрочному, Государственный банк вынужден учитывать векселя на 6 и даже до 12 месяцев. Средняя продолжительность векселя в Государственном банке определяется 180 днями, векселей трехмесячных и короче в Государственном банке находится 13 %, между тем в банках французских и германских средняя продолжительность векселя не более 24 дней в первом и 30–60 дней во втором; векселей же трехмесячных эти банки вовсе не имеют права учитывать. Это обстоятельство, в связи со значительной суммой вкладов в Государственном банке, побуждает к особой осторожности при определении той доли билетного обращения, которая могла бы остаться не покрытой металлом»155.

С. Ю. Витте предложил следующее: «Определив известную минимальную наличность золота в отношении к обращающимся билетам, установить в то же время наибольшую абсолютную сумму билетов, которая может остаться непокрытой»156. Сумма не покрытых золотом кредитных билетов по проекту Министерства финансов не могла превышать 500 млн руб. Все кредитки, выпущенные сверх того, надлежало обеспечивать золотом рубль за рубль157.

***

Проект дал материал для публичной полемики вокруг намерений финансовой администрации. Споры кипели в «Обществе для содействия русской промышленности и торговле», в «Петербургском собрании сельских хозяев» и других местах. Но главная дискуссия о правительственном проекте денежной реформы развернулась в Вольном экономическом обществе.

Репортер газеты «Новое время» передал обстановку первого дня дискуссии: «Большой зал в два света. Ряд столов, сдвинутых в виде сплющенной подковы и покрытых традиционным зеленым сукном. По стенам — большие и малые портреты, с которых глядят и екатерининские вельможи в напудренных париках, и деятели позднейших эпох. В центре наружной стены ютится возвышение с пюпитрами старинного фасона, — это кафедра; влево от нее, так же по стене, стол журналистов. Две массивные хрустальные люстры, спускающиеся посредине зала, свидетельствуют, что этот обширный зал может принять очень торжественный вид. На сей же раз он скромно освещен только свечами, расставленными по столам, и в этом скромном освещении не без труда разглядываются лица многочисленной публики, плотно облепившей не только все столы, но и все простенки и наполняющей все свободное пространство между столами и стенами. Кого тут нет? Вот группа военных с штабными аксельбантами — генералы и офицеры. Вот убеленные сединами почтенные сановники и кандидаты в сановники. Вот солидные деятели и дельцы разных поприщ и профессий, которых вы не раз встречали на общественных собраниях. Кое-где мелькают знакомые лица ученых и журналистов; достаточно число чиновников разных ведомств; порядочная группа студентов — университетских, медиков, правоведов и лицеистов. Всего меньше дам, среди которых две-три типические фигуры студенток. Добрая половина публики вынуждена стоять, несмотря на то, что усердные сторожа обшарили, по-видимому, все соседние покои, чтобы добыть стулья для посетителей. Кругом говор: вон сенатор такой-то, а такой-то член Государственного совета сегодня отсутствует… А зал все наполняется и наполняется. На лицах публики ожидание. Но вот — маленькое движение, посредине подкововидного возвышения поднимается пожилой человек, легкое бренчание колокольчика — и заседание открыто»158.