— Где мы?

— Эрто Аэрэ — Сердце Дня, так называли его когда-то. Теперь это лишь развалины. Все, что осталось от уничтоженного храма. Одного из двух главных легендарных храмов Проклятой.

Теплые ладони легли на талию, придерживая. Чуть потянули назад. Прижалась к твердой груди, вслушиваясь в спокойный, негромкий голос сиятельного.

— На свете всегда найдутся глупцы, фанатики, жадные мерзавцы, которые могут попытаться возродить культ Проклятой. Поэтому в обязанности саэров входит наблюдение за теми районами, где когда-то стояли разрушенные храмы. Так уж вышло, что Сердце Дня находится на наших землях, и присматривать за ним выпало именно роду Крэаз. Здесь не бывает посторонних. Вокруг защита от проникновения, и попасть сюда можно только вместе со мной.

Густо заросшие травой, затканные плотным ковром из вьющихся растений склоны огромного ущелья уступами уходили глубоко вниз, откуда доносился гулкий речной ропот и резкий переплеск волны. Туда же, звонко переговариваясь и разбрасывая вокруг разноцветные лучистые брызги, весело стремились возникающие неожиданно, как из воздуха, небольшие водопады.

Образованные в стенах бесчисленные площадки когда-то, по-видимому, соединялись друг с другом полукруглыми каменными мостиками. Теперь большинство из них, кроме нескольких чудом уцелевших, были расколоты. И почти на каждом ярусе поблескивали прозрачным камнем изящные остовы полуразрушенных беседок. Завораживающая красота, гармония и покой.

Меньше всего увиденное походило на развалины культового сооружения.

— Тут действительно стоял храм? — запрокинула голову, ожидая ответа.

— Да, — улыбнулся моему удивлению мужчина. — Святилище давно уже снесено и полностью уничтожено чистильщиками после войны. Стерто до каменной пыли. Остались лишь уединенные молельни, — кивок в сторону беседок. — Но без центра средоточия божественной сущности все это просто живописные руины. Не более. Не беспокойся, Катэль.

Собственно, я и не беспокоилась.

Место это зачаровывало, пленяло душу, притягивало сердце. Влекло к себе с неудержимой силой. Отзывалось в груди волной теплых, почти родственных чувств. Но не пугало совершенно. Глубоко внутри с самого начала существовала непонятно откуда взявшаяся твердая уверенность, что мне здесь нечего опасаться.

— Нам туда, — Крэаз указал на противоположный край ущелья, почти скрытый от взора непроницаемой пеленой радужной водяной пыли.

Мы поднимались, спускались и снова поднимались, каждый раз безошибочно находя уцелевшие мосты, и наконец остановились на краю одной из площадок. Дальше прохода не было. Лишь звенящая, что-то бормочущая бездна перед нами.

— Я не стал восстанавливать последний переход. Если хочешь, закрой глаза, Кэти.

Не успела ничего понять и глаза закрыть тоже — взлетела в воздух в руках Саварда, чтобы вместе с ним рухнуть вперед и вниз. В пропасть.

Удар сердца. Еще один.

И мы на противоположной стороне.

Меня опустили на землю, на секунду прижали к себе и отстранились, пытливо вглядываясь в лицо.

— Испугалась?

Почему-то вдруг до боли захотелось, чтобы насмешливые искры в его глазах погасли.

— Нет, — буркнула, независимо вскидывая подбородок.

Я и так, можно сказать, каждый день в омут с головой. Привыкла уже. А здесь что? Подумаешь, большие американские горки. Вон, даже не пискнула. О том, что не визжала только потому, что в «зобу дыханье сперло», никто ведь не узнает.

Нежно-ироничное: «Моя храбрая девочка».

Легкий поцелуй, запутавшийся в волосах.

И меня развернули, обнимая за плечи.

— Смотри!

Маленькая площадка, соединенная с отвесной стеной узким перешейком из камней, отчего казалось, что она парит в воздухе. Занимающая на ней почти все свободное место просторная беседка. Прозрачно-кружевная, загадочно мерцающая, словно сплетенная из ледяных нитей. И больше ничего вокруг. Лишь небо, отблески солнечных лучей и напоенный ароматами цветов воздух.

Сколько времени прошло с тех пор, как мы зашли внутрь? Не знаю. Я сидела на скамье, прикрыв глаза, подставив лицо свету и ветру, и слушала Саварда.

— Все постепенно превращается в пыль, чтобы рано или поздно неизбежно исчезнуть. Такова наша цель. Стереть все следы пребывания Проклятой в мире. Уничтожить саму память о ней. Но беседку мне захотелось сохранить, закрыть чарами от разрушения. — Мужчина запнулся, будто колеблясь, говорить ли дальше, но потом, осторожно подбирая слова, продолжил: — Об этом почти никто из живущих ныне не знает. Когда-то сюда со всех сторон стекались паломники, чьи потерянные души жаждали, но не могли обрести утешения. Тут, в уединении и молитвах, они находили покой, умиротворение, силы жить дальше. Когда я увидел тебя сегодня, такую замерзшую, безучастную, а потом вдруг услышал просьбу о прогулке, вспомнил именно об Эрто Аэрэ.

Слушала, и никак у меня не получалось соединить два образа — Проклятой, злокозненной и коварной, и богини — хозяйки Сердца Дня, отогревающей смятенные души, дарившей им мир. Была во всем этом несоответствии какая-то загадка. Хотела спросить, но что-то внутри воспротивилось, и я смирилась. Для вопроса еще настанет свой срок. А пока примем все как есть.

— Спасибо, — улыбнулась, — Вы угадали с подарком, господин. Мне здесь нравится.

«Нравится» было не то слово, но как передать, что творилось внутри? Да и нужно ли? Эрто Аэрэ проникало под кожу. Впитывалось в каждую пору. Становилось мною…

Поняла вдруг, что сиятельный давно молчит. Распахнула ресницы и наткнулась на странный задумчиво-пристальный взгляд. Прерывисто втянула воздух, сглотнула и увидела, как стремительно темнеют серые глаза.

Разрядом тока по оголенным нервам напряженный хриплый шепот:

— Кэти.

Быстрое смазанное движение, и вот он уже рядом. На расстоянии вдоха. Так близко, что я могла услышать биение мощного сердца.

Широкие ладони чашей обхватили лицо. Большие пальцы легко погладили скулы. Чуть обветренные губы невесомо, едва уловимо дотронулись до рта — словно попробовали изысканное лакомство. Невольно выгнулась навстречу мужчине, но он не стал углублять поцелуй. Немного отодвинулся, всматриваясь в лицо, как будто пытаясь найти ответ на какой-то очень важный для него вопрос.

— Почему меня так тянет к тебе? Постоянно хочется ощущать. Касаться. Обнимать. Чувствовать вкус дыхания, губ, кожи. Входить в податливое тело снова и снова… — Савард резко притянул к себе, почти заставив нас обоих соприкоснуться лбами, и выдохнул, обжигая лицо горячим дыханием: — Почему, Кэти?

Замерла, лихорадочно соображая, что говорить. Но Крэаз, к счастью, пока не настаивал.

— Мой отец редко спал с Кариффой. Даже не каждый месяц. А я одареннее его и намного лучше контролирую стихию. Всегда был уверен, что стану посещать наиду не чаще пяти — шести раз в год. Думал, мне этого вполне хватит, а ей позволит спокойно и безопасно прожить долгие годы. Так отчего я, как глупый мальчишка-нар, только познавший свою первую женщину, примчался к тебе в первый же вечер после расставания? Отложил дела и запланированные встречи, ничем не мог заниматься. Видел лишь твое тело. Слышал лишь твои стоны. Что в тебе такого, чего нет в других, Кателлина?