— Думаю, вы понимаете, что мистер Вест мог просто оставить вам те деньги, с помощью которых вы могли бы до конца жизни ни в чем не нуждаться, при этом, все так же жить под личностью альфы и не привлекать к себе внимания.

Я кивнула. На самом деле я пока что ничего не понимала, но хотела выслушать мужчину.

— Но, во-первых, это было бы просто сокрытие проблемы. Во-вторых, вам бы пришлось всю жизнь провести под подавителями, что уничтожило бы ваше здоровье. В-третьих, вы бы всю жизнь играли роль альфы и ни дня не пробыли бы собой. Мистер Вест для вас такого не желал. Он хотел, чтобы вы жили открыто. Ничего не боялись.

— Меня заберет правительство, если станет известно, что я омега, — напомнила.

— Поэтому я сейчас здесь, с вами. Мы сделаем все, чтобы этого не произошло. Как только мы официально объявим, что вы дочь Яна Веста и то, что вы омега, мы подадим иск в суд на правительство. У нас запрещено рабство, но такое отношение к омегам мы будем расценивать именно, как его.

Мне захотелось рассмеяться.

— Это весь ваш план? Вы серьезно? Правительство и есть суд. Как можно выиграть иск против него? Им будет наплевать на ваш иск, когда они заберут меня и отправят к остальным омегам.

— Как только вы станете деньгами и благополучием государства, вы будете не просто обычным человеком. После передачи вам Стороны Веста, они уже так просто не смогут вас забрать. С вами придется считаться. Иначе вы просто прикроете деятельность Стороны Веста, без которой государство загнется. Понимание этого остановит их от резких действий.

— Считаете, что я смогу закрыть то, что Ян Вест с таким трудом создал? Ввергнуть государство в упадок, создать безработицу и голод лишь, чтобы мне дали свободу? Тебе не кажется, что это эгоизм? — я скривилась. — Я не хочу рисковать чужими жизнями. Лучше жить под подавителями и под ними же сдохнуть.

— Скорее всего, вам не придется этого делать. — произнес Норд. — Для нас сейчас самое важное — обеспечить на первое время вам безопасность и надавить на общество, привлекая внимание к вашей проблеме и проблеме других омег. Люди рискуют лишиться благ, к тому же, они хотят убедиться на вашем примере — то, что правительство выдает за помощь в увеличении численности альф, на самом деле является простым рабством, разрушающим множество жизней.

— Хотите устроить бунт среди людей? — я иронично улыбнулась, а Норт качнул головой.

— Всего лишь привлечь внимание и дать возможность говорить об этом.

— Предположим. — для меня все, сказанное Нордом, казалось слишком зыбким, хотя и не лишенным логики. — Надеюсь, это не единственный ваш план. Вряд ли правительство так просто отступит, оставив меня в покое, не говоря уж о других омегах.

— Это не единственный план, и я здесь, чтобы помогать вам решать проблемы по мере их поступления. Давайте начнем с этого. И я хотел еще кое-что сказать: правительство хочет забрать себе Сторону Веста. Насчет этого было выдано несколько законопроектов, но пока что мы держимся.

— И что они хотят с ней делать?

— С виду тоже, что делали мы, но на самом деле, деньги просто будут украдены. Сторону Веста растерзают.

У меня появилась скептическая улыбка. Разве это не сводит на нет весь план, предложенный Нортом ранее?

— И как вы не даете им забрать организацию, если даже были выданы законопроекты?

— Мы настаиваем на том, что Ян Вест был детдомовец, но, может, у него есть родственники. У нас в запасе есть пятнадцать лет ожидания не появится ли кто-то из них. Но, думаю, вы понимаете, что этот год последний, когда вы можете перенять наследство.

— Как повезло, — я опять запрокинула голову и потерла лицо ладонями.

— Вы даже не представляете насколько. То, что мы вас нашли — чудо. Произошло то, на что мы даже не надеялись.

Я не нашла, что ответить. Во мне вообще больше не было никаких слов, поэтому, когда Норд сказал, что меня могут отвести в комнату для отдыха, я кивнула.

Оставшись наедине, я упала на кровать и долго неподвижно лежала.

Ночь была долгой. Бессонной, а следующий день пустым. Меня никто не трогал. Лишь принесли одежду и временами заносили еду. Говорили, что я при желании могла ходить по дому и, если чего-то хочется, просто попросить этого.

Относились ко мне бережно. Мягко и со вниманием.

А мне, тем не менее, было настолько больно, словно кровь вскипала и кожа плавилась.

Я все думала про Грегора Агари и про Яна Веста и каждая мысль, словно раскаленный метал опускалась на сознание.

Я вспоминала о том, как Грегор разговаривал со мной и о том, как улыбался. Был строгим и крайне занятым человеком, но каждый вечер ужинал со мной. Я была трудным ребенком. Девочкой, которой нужно было жить, как мальчик и из-за этого терялась. Впадала в те трудности, которые для моего возраста казались критичными и порой создавалось ощущение, что я сходила с ума, а он каждый раз успокаивал. Отвечал на миллиарды моих «почему?» и всегда неминуемо давал правильные советы. Дарил тепло, внимание, поддержку. Рядом с этим человеком мне казалось, что все проблемы ни по чем и благодаря нему я улыбалась по-настоящему счастливо.

А теперь я узнала, что не являлась его родной дочерью. Более того, его ребенок умер, а меня просто поставили на его место.

Наверное, ему было больно, но Грегор ни разу не показал того, что я ему не родная. Он дал мне даже больше чем мог дать отец.

Из-за этого задавалась новыми «почему?». Только Грегора больше не было рядом, чтобы на них ответить.

И я думала о Яне Весте. О том страхе, который испытывала перед ним.

От него всегда исходила тяжелая аура сильно альфы, но пугала не она, а внешность этого мужчины.

Говорили, что это произошло из-за какого-то неудачного испытания одного из изобретений. Весту тогда было лет семнадцать и его тело очень сильно обгорело. Вплоть до того, что пришлось ампутировать левую руку.

В том возрасте я об этом не знала. Я вообще не понимала, кем являлся этот человек, временами приходящий к нам. Лишь замечала суматоху, возникавшую в нашем доме. То, как слуги восторженно бегали по дому.

Они смотрели на него с восхищением.

А я… с ужасом.

Огромный и сильный, но однорукий. Весь перебинтованный. Так, что даже лица не было видно. Это сейчас я понимаю, что, наверное, каждый