празднике, Анхель превратился в того самого Ромаля, которого она встречала в Нови-Саде при разных обстоятельствах. Сейчас он опять был одет во все черное. Наверняка за поясом два пистолета. Такой прикид Софии напомнил то время, когда Ромаль помогал ей с переездом. Или ту самую первую встречу в «Цеппелине». От него исходила сильная энергетика брутального мужчины.

– Пошел продавать мои машины? – усмехнулась она. – Можешь воспользоваться, пока я нахожусь здесь. Кстати, давай будем честными, ты же можешь так сделать: деньги забрать себе, но меня отпустить.

– Нет, – тут же вставил Ромаль. Его спокойный голос щекотал слух. – Ты не будешь отдавать долг за мужчину. Какой это мужчина, если он цепляется за женскую юбку?

Ромаль отвернулся и пошел прочь, а София стояла и несколько секунд анализировала сказанное. Он впервые не назвал Иво пустоголовым, но описал его другими словами, которые больно ударили по сердцу. И он сказал правду!

Она кинулась за ним, понимая, что Ромаль сейчас не язвил, не насмехался над ней. Он был сдержан и, казалось, серьезен.

– Тогда куда ты идешь?

– Какое тебе дело до меня?

Она остановилась, потому что он обернулся в ожидании ответа. И правда, какое ей дело до него? Никакого! Пусть идет к черту! Но что-то заставляло ее не наговорить столько гадостей.

– Я не знаю, – просто ответила она, пожав плечами. Еще несколько часов назад она ревела из-за него, а сейчас… – Ты ведь не машины пошел продавать. И не пить с друзьями в баре.

Тут же она перевела взгляд на самую странную в ее жизни стеклянную входную дверь. Но сейчас эта дверь давала ответ на ее предположение – Йон и Михей уже ждали в джипе.

Ромаль не сводил с нее взгляда, пока она рассматривала двор и тех, кто его ожидает.

– Ты едешь к Лазару. – София перевела взгляд на него.

– Правильно, – ответил он, разорвал зрительный контакт и сделал шаг к двери, но тут же наткнулся на преграду.

София прижалась спиной к двери, перекрывая ему дорогу. Это было так глупо, она не узнавала себя, даже мысленно выругалась, поморщилась и отвернулась.

– Месть – это страшная штука, – прошептала девушка, хотя сама прекрасно знала это чувство. Она сама с нетерпением ждет момента, когда отомстит за смерть родителей. Но в его случае все живы, пусть и в больнице. – Вы никогда не остановитесь, убивая людей друг друга, пока кто-нибудь из вас не погибнет первым. Я не знаю Лазара, и мне плевать на него, но мне бы не хотелось, чтобы жители этого дома остались без мужчины.

О, это было мило! София даже слегка покраснела и стала заламывать пальцы рук, но ни капли не пожалела, что сказала эти слова. Она переживала за Ясмин, за бабушку Гюли и за Розу. Они одни без Ромаля пропадут. Ну и чуть-чуть она переживала за себя, все же она уже привыкла к нему.

Ромаль пальцами коснулся ее подбородка и повернул лицо к себе, сокращая дистанцию.

– Когда вторгаются на мою территорию, я обязан ее защищать, иначе завтра здесь многие семьи рискуют остаться без мужчин. А еще я уверен, что Лазару ничего не стоит убить женщин. Цыганкой меньше – его народу легче.

Его пальцы вдруг оказались на ее руке, а губы так и не коснулись ее губ. Хотя София ждала этого. Стоя в паре сантиметров от этого мужчины, она ощущала его дыхание и чувствовала свое сердцебиение. Расстояние между ними сокращалось.

Но Ромаль схватился за дверную ручку, желая уйти. Пришлось сделать шаг в сторону и дать ему дорогу. Он вышел, оставив ее одну возле двери.

София услышала, как завелась и отъехала от дома машина.

Глава 24

София отошла от двери и села за стол, опустив плечи. Она так и сидела в темноте, в одиночестве, слушая лишь собственное дыхание. А еще она прислушивалась к звукам во дворе, ожидая возвращения Ясмин. Или просто тешила себя тем, что ждет ее, а на самом деле ей хотелось услышать звук двигателя машины и шуршание гравия под колесами.

Почему в этой семье все такие гордые? Почему не умеют разговаривать по душам? Ясмин могла бы сказать, куда она пошла посредине ночи. А Ромаль мог бы вообще не ездить к Лазару. Это не так важно и не столь срочно.

Чтобы отвлечься от этих от мыслей, пришлось идти на кухню и варить кашу. София не любила есть каши, но ведь завтрак в семье Бахти подразумевал именно это блюдо. Она порылась в тумбочках в поисках крупы. Еще несколько минут ушло на то, чтобы определить, какую крупу стоит выбрать. Выбор оказался невелик. София задумалась, пытаясь вспомнить, из какой крупы она хоть раз варила кашу. С детства помнила вкус овсяной, но, как назло, такой здесь не оказалось. К тому же она ни разу не готовила кашу сама. Вздохнув, София взяла пачку с мелкой желтой крупой, которую девушка видела впервые в жизни.

– Кукурузная, – прочитала она. Уверенности в том, что каша может получиться, совсем не было. – Но какая разница, из какой готовить, если я все равно этого не умею делать?

Жаль, что нет телефона, она посмотрела бы рецепт в Интернете. А сейчас придется действовать по интуиции.

София высыпала крупу в кастрюлю и залила чистой водой. Пока каша закипала, девушка три раза выходила в гостиную, ей казалось, что кто-то пришел. Пять раз она смотрела в окно, отмечая, что сегодня побег прекрасно бы удался – никого нет. Но она упорно варила кукурузную кашу и представляла, как Ромаль встречается с Лазаром. Может, и Иво там, и они наконец решат вопрос с деньгами. Совершить побег в эту ночь было бы хорошо, но пять машин в ангаре Ромаля… Они удерживали ее на этой чертовой кухне.

Когда кукурузная крупа разбухла до такой степени, что стала вылезать из кастрюли, девушка запаниковала и ложкой начала сгребать вываливающуюся кашу.

– Что тут происходит? – раздался позади бабушкин голос, и София вздрогнула. Господи! Чем объяснить ей это странное пребывание на кухне?

– Пытаюсь сварить кашу, но ее получается очень много, и я не справляюсь. – Девушка развела руки в стороны, делая очень жалобное лицо. – Помогите.

Она всучила ложку в руку бабушки Гюли, которая не могла ничего понять.

– А где Ясмин? Каша – это ее обязанность.

– Она… Она спит… Так переволновалась, бедняга, столько переживаний, – голос Софии даже не дрогнул на лжи, – а мне, наоборот, не спалось. Я хотела