За полгода Бобров заработал на новый дом и на машину. Но все хорошее иногда кончается. Возможно, старшему лейтенанту не стоило жадничать, а стоило делиться со своим более высоким начальством, тогда на новые трупы, вылетающие из поезда, смотрели бы не столь пристально. Но Бобров пожадничал, оставляя все себе. В итоге взыскание, еще одно взыскание и затем — служебное несоответствие. И это несмотря на то, что под конец службы на железной дороге старший лейтенант поставил своей пастве жесткие условия и убийств больше не происходило.

Бобров обиделся на родной департамент. Очень обиделся. Но вовсе не из-за этой обиды бывший опер перебежал на другую сторону баррикад и стал преступником. Деньги, деньги, к которым он уже привык, и стремление властвовать были основной тому причиной.

Старший лейтенант Бобров превратился в Бобра, сколотил вокруг себя банду и стал сам трясти наиболее денежных пассажиров.

Его банда отличалась беспримерной жестокостью, и кривая убийств резко пошла вверх. Прекрасно представляя себе, как действует машина следствия, Бобер не оставлял свидетелей, безжалостно расправляясь со всеми, кто вставал на его пути.

За время своей работы опером он также очень хорошо успел изучить методы и приемы мошенников и теперь сам успешно использовал их против своих жертв.

Оставалась еще одна важная проблема — конкуренты. По поездам шлялось немыслимое количество мазуриков разной масти, от заурядных майданников до машинистов, предлагающих дуракам поиграть в «три листика».

Бобер повел себя нагло и беспардонно. Он не захотел делиться хлебом насущным с прочим преступным людом. Он не пожелал договариваться и искать компромисс. Бобер просто объявил преступному сообществу, что теперь он главный и прочие пусть не перебегают ему дорогу.

Вслед за этим заявлением вспыхнула настоящая война. Банда Бобра безжалостно расправлялась с теми, кто пытался работать в тех же поездах. Почти тридцать трупов за первый месяц войны выбросили люди Бобра из поезда в тайгу.

Сопротивление уголовников, работавших на поездах всю жизнь, было отчаянным, но беспорядочным. Бобер же действовал в соответствии с грамотно разработанным стратегическим планом, учитывая многие ключевые детали предстоящих боевых операций. Образование и опыт оперативника в сочетании с алчностью и безжалостностью отпетого бандита сделали Бобра самой заметной фигурой на этом направлении.

И единственным, кто не подчинился диктатуре Бобра и выжил, был Филин.

Старший лейтенант не смог доподлинно проверить легенду Филина о том, что тот платит в общак, но зато он прекрасно понимат, какие последствия может иметь покушение на человека, сытно кормящего блатной мир.

Бобер и Филин встретились и заключили мирное соглашение о разделе поезда и его пассажиров. Филин забрал себе «сливки общества», Бобер — все остальное.

Впрочем, не нужно думать, что Бобер довольствовался объедками. Зачастую его заработки в несколько раз превышали доходы основного конкурента. Лощеные господа и обвешанные золотом дамочки, которых обрабатывала шайка Филина, как правило, оказывались людьми практичными. Они проигрывали крупную сумму наличными, иногда снимали с себя часы и побрякушки, но при них оставался аккредитив на отдых под жарким солнцем или именная сберегательная книжка, до содержания которой никакой шулер добраться не мог. Люди откладывали известную сумму, которую и планировали просадить дорогой, потратив на карты ли, на грандиозную пьянку или на что-то еще. А разве можно по собственной воле выбросить на ветер слишком много? Конечно, нет.

То ли дело Бобер. В его игру втягивались зачастую люди, случайные в азартной игре. Эти люди не умели рассчитывать проигрыш, не умели вовремя остановиться, они не обладали иммунитетом против этой страшной заразы.

Конечно, больше половины фраеров проигрывало сущие пустяки: отпускные, командировочные, деньги на покупки в столичных универмагах. Но попадалось немало и таких, на чей проигрыш советский человек мог безбедно прожить всю свою жизнь.

Иногда невинная партия в секу или тарлан перерастала в игру столь крупную, что даже у бывалых шулеров кружилась голова.

Не далее как накануне того дня, когда Галина села в поезд, один из парней Бобра, Керя, подсел к двум молодцам, рубившимся в буркозла. Слово за слово, завязался разговор. Керя даже и не надеялся вытянуть что-нибудь из этих двоих. Просто рассчитывал привлечь кого-то еще, чтобы потом переключиться на него и облапошить по всей форме.

Четвертый так и не подсел, а вот молодцы раздухарились. Сначала играли по гривеннику, потом по рублю, потом по червонцу.

Почуяв фарт, Керя предложил перейти в его купе. Заодно он, дескать, и деньги свои достанет, а то поначалу здорово раздели его ребята.

Оказалось, что в купе как раз подсел еще один пассажир, который был не прочь сыграть. Понятное дело, этим пассажиром был сам Бобер.

Шулера рассчитывали выкачать из ребят тысячу или две. Что у них могло быть за душой? Но разошедшиеся и подогретые водочкой парни все ставили и ставили, доставая из многочисленных карманов все новые и новые пачки денег. Позднее Бобер насчитал двенадцать с половиной тысяч.

Под утро деньги у ребят все же иссякли. Игру можно было считать законченной, и один из игроков уже поднялся с места, но тут его приятель вытянул из-под рубашки продолговатый тяжелый мешочек и плюхнул его на стол. Развязал веревочку — мешочек был полон золотого песка!

— Играем на вес! — объявил старатель.

На вес так на вес. Играли еще четыре часа. Пропитались все золотой пылью, словно индийские падишахи, пока мешочек не опустел.

Проиграв золото, парень приуныл не на шутку и стал говорить всякие глупости своим удачливым соперникам, и даже угрожать.

— А что, если я сейчас?.. — спрашивал он, разминая пальцы и глядя исподлобья на Бобра, который казался более подозрительным, потому что почти ничего не выиграл.

— Не стоит, — честно отвечал ему Бобер. — Себе дороже выйдет. Поди лучше проспись.

— Дороже, чем вышло, уже не будет, — резонно заметил обобранный старатель. — А если я?..

— Паря, — сурово сказал ему Бобер, — а если я?.. Вот сейчас нашепчу проводнику пару слов, и на следующей станции вас встретят люди в синей форме. Расскажешь им про сложности работы старателя? Или пропоешь о богатствах земли сибирской?

Бывший мент Бобер прекрасно понимал, что никто не станет в здравом уме связываться с поездными шулерами, потому что первый вопрос следователя будет: откуда денежки? Откуда у советского человека десять тысяч рубликов на карты? Откуда у простого труженика четверть пуда золотого песка? Уже и не важно, откуда и куда. Сам факт, что он у тебя есть, — уже расстрельная статья.

Так что молчали проигравшие в тряпочку, а если и пытался кто-то качать права, то в одиночку, в кулачном бою, а на этот случай Бобер был хорошо экипирован. Неугомонный фраер получал нож под ребра и летел из поезда в тайгу.