Вначале народу обещали, что операция по освобождению заложников будет скоротечной и «точечной», сам президент рассказывал о «38 снайперах», которые следят за каждой целью. Цель перемещается, и снайпер за ней… Причем рассказывал так, будто сам видел это с передовых позиций. Однако на деле штурм Первомайского превратился в настоящее побоище. С залпами «Катюш» (точнее, «Градов»), ударами штурмовиков, артогнем. Село практически сровняли с землей. Тем временем «начальник штаба» боевиков Аслан Масхадов пугал тем, что война скоро выйдет из-под контроля, а разрозненные отряды ваххабитов начнут действовать во многих российских городах. Одновременно с боями в Первомайском в Сочи был захвачен паром «Авразия», который вез челноков в турецкий порт Трабзон. Налетчики представились абхазцами и членами отряда Шамиля Басаева, угрожали расстрелами заложников. Тем временем в Сургуте «террорист» остановил вахтовый автобус и, угрожая пистолетом, заставил водителя везти его в аэропорт. При этом все пассажиры были объявлены заложниками. В аэропорту боевик потребовал предоставить ему самолет для полета в Кизляр. А также дать ему автомат и ящик водки… В момент передачи последней захватчик был убит снайпером. «Террорист» в итоге оказался русским уголовником.

Все эти события, ярко освещавшиеся по телевидению (особенно сильно смаковала подробности подконтрольная олигарху Владимиру Гусинскому телекомпания «НТВ»), были восприняты обществом особенно тяжело. Создавалась атмосфера полного бессилия федеральных войск и властей и одновременно решимости и успехов боевиков. Даже в «тылу», то есть в глубине страны, люди перестали чувствовать себя в безопасности. «Кто знает, что же теперь будет, – писал в газету ВТ. Репин, ветеран Великой Отечественной войны. – Поедешь из одного района в Нижнего в другой, а мост-то через Оку взорвут… В Отечественную мы сражались за Родину, за Сталина. А в Чечне кого от кого мы спасаем? Наверное, нам нужна их нефть. Но в Сибири своей полно. Нельзя было доводить до бойни. Небось детей членов правительства в Чечне не убивают, а на войну посылают сыновей рабочих». И ветеран в общем был прав. В те годы в армию шли только те, кто не мог поступить в вуз, получить липовую справку о болезни, «дать на лапу» в военкомате или просто куда-нибудь сбежать. И в основном юноши из самых бедных, неблагополучных семей, в которых не было денег на все вышеперечисленное! «Нам объяснили, что в Чечне сосредоточилось много ворованных денег, – писала 36-летняя Татьяна Симанова. – Как они там оказались, почему позволяли и по каким каналам их туда перекачивали? Пусть власти ответят наконец».

«Однако война какая-то странная, – писал журналист Ю. Федоров. – В ней представлены не только роды войск (авиация, пехота, артиллерия), но и виды войск (войска МВД, войска федеральные, ОМОН). В этой войне по-особому называют противников: боевики, бандиты и террористы. Если это ругательство, тогда понятно. А если определение, то нет. Выходит, что рэкетиры сели в танки, гопники стали снайперами и пулеметчики, карманники освоили гранатометы, а Джохар Дудаев лег на дно в одной из малин. Бандиты ведь… Думаю, такую банду, пусть и огромную, можно уничтожить, тем более П. Грачев когда-то заявил, что сделать это легко одним полком десантников. Так что же там делают, причем не первый год, российские войска? Воюют и воюют с армией, способной противостоять российской? Выходит, так». Журналист спрашивал, почему Басаева и Радулова называли террористами, а не диверсантами, каковыми они на самом деле являлись, почему не создали «сплошную линию фронта» и не позаботились о «тыле», то есть безопасности граждан? «Я больше не верю словам, я их просто не понимаю, – писала в газету 36-летняя домохозяйка Галина Гусева. – Моя знакомая плачет день и ночь, ее парня забрали в армию, а теперь объявили, что пошлют в Чечню. Скажите, ей, его матери, послужат утешением никому не понятные слова о якобы „восстановлении конституционного порядка“? Я включаю телевизор, а там кадры один другого страшнее, и все говорит за то, что эта война так просто не кончится. Сегодня забрали знакомого, завтра придут за мужем, братом, отцом».

В то время в России всерьез поговаривали, что теперь нам придется долго жить в условиях террористической угрозы и надо обустраивать жизнь как в Израиле, где теракты обыденное дело. Как раз в тему на московской выставке с актуальным же названием «Безопасность-96» Выксунское АО «Завод корпусов», когда-то выпускавший корпуса бронеавтомобилей для Красной армии, представил свою модель бронеавтобуса. «Действительно, поистине незаменимое транспортное средство для горячих точек, число которых не убывает, а жизнь там все-таки продолжается», – сообщали СМИ. И действительно, война идет, террористы бегают, снаряды взрываются, а по маршруту как ни в чем не бывало колесит рейсовый бронеавтобус с пассажирами! Ведь в Израиле же есть бронированные трамваи и бронированные троллейбусы…

В начале января по инициативе губернатора Немцова Законодательное собрание Нижегородской области приняло обращение к президенту с требованием немедленно начать вывод войск из Чечни и прекратить боевые действия, начать переговоры с «руководителями вооруженных формирований», прекратить финансировать восстановление разрушенных городов до полного окончания боевых действий. «Возобновление боевых действий в Чечне наглядно демонстрирует бесперспективность силового метода разрешения конфликта в регионе, – говорилось в документе. – Идет второй год войны, однако проблема восстановления конституционного порядка в Чеченской Республике еще более осложнилась». С этой бумагой Борис Ефимович отправился в Москву на последнее заседание Совета Федерации созыва 1993 года, членом которого он являлся. Там он выступил с речью, в которой заявил, что принятые 8 и 17 декабря 1994 года постановления верхней палаты о наведении конституционного порядка в Чечне, фактически разрешавшие президенту ввести войска в республику, остались невыполненными. Мол, война идет уже больше года, а ситуация только ухудшилась. Однако поставить вопрос в повестку дня не удалось. Причем не потому, что сенаторы отказались обсуждать Чечню. Просто для принятия решения надо было получить больше 50% голосов присутствовавших, а на заседание приехало всего 102. При этом 84 члена палаты одобрили предложение, но этого оказалось недостаточно.

Но Немцов не собирался сдаваться! Он тут же организовал в области сбор подписей за прекращение войны в Чечне. И буквально за 10 дней 700 тысяч (по другим данным, чуть ли не миллион) человек поставили свои автографы. Количество листов с подписями оказалось столь огромным, что для их доставки в Москву специально пришлось загружать «газель». Вооружившись этим аргументом, Немцов отправился в столицу на встречу с президентом, которая состоялась 29 января. Правда, темой обсуждения все же была не война, а подготовленный губернатором договор о разграничении полномочий между правительством и Нижегородской областью (подробнее о нем будет сказано ниже). Вторым вопросом было грядущее празднование 100-летия Всероссийской торгово-промышленной выставки 1896 года, проходившей 100 лет назад в Нижнем Новгороде. Немцов попросил выделить на это мероприятие прямое финансирование из бюджета. Затем обсуждались проблемы выплаты зарплат и пенсий. Ельцин в ответ твердо пообещал как-нибудь решить эту проблему, например создать некий «президентский фонд зарплаты», который бы использовался в качестве резерва. И только в конце встречи Немцов наконец показал несколько папок с подписями и справку о том, сколько их собрано. Бориса Николаевича удивила подобная «инициатива снизу», однако он сразу усомнился, что подобный результат мог быть достигнут без административного ресурса. И, соответственно, упрекнул Немцова в том, что тот слишком много на себя берет: «А не ты ли это все организовал?! Надавить на меня решил!»