– Не без этого, я дама запасливая.

Вспыхнул тусклый фонарик, встроенный в зажигалку. Ларин аккуратно отковыривал ногтем бинт, вызволяя электронную начинку, вмонтированную в гипс, после чего невесело присвистнул.

– Вот это да! Блок памяти вдребезги – одно крошево. Может, кудесники Дугина что-нибудь из этого вытянут? Но до Павла Игнатьевича сперва добраться надо. Завалили мы с тобой задание, Маша…

– Ты, может, и завалил. Но мы же с тобой одна команда. А у меня кое-что есть, – Маша нагнула голову и сняла с шеи цепочку, на которой покачивался нательный крестик размером со спичечный коробок – довольно аляповатый, с четырьмя широкими концами, усыпанный стразами. – Вот, – она держала крестик на ладони перед лицом Андрея, слабый лучик фонарика переливался в граненых камушках.

– Конечно, – грустно улыбнулся Ларин. – В развалинах финской кирхи сидим. Остается только богу молиться, чтобы нас с тобой спас. Ты уверена, что твой крестик освященный? Иначе молитва не поможет.

– Андрей, ну сам подумай. Разве найдется священник, который такой крестик освятить согласится?

– Тоже верно. Относительно дешевая ювелирка от Сваровски, ничего святого в нем не вижу.

– А я о святости и не заикалась, – Маша аккуратно потянула за одну из граней, та оказалась крышечкой, под ней виднелся разъем для компьютерного USB-порта. – Это флешка, Андрей, с четырьмя портами, а не символ христианства. Штука дурацкая, но этим дуболомам-спецназовцам и в голову не пришло с меня нательный крестик срывать. А вот компьютер, флеш-карты, диски… все подчистую забрали. Вся информация здесь, успела на всякий случай перекачать. – Шарапова аккуратно вернула крышечку на место, надела цепочку с поблескивающим стразами крестом на шею.

– Ты, конечно, молодец, Машка, – похвалил напарницу Ларин. – Не перестаешь меня удивлять. Ну, а толку-то от твоего крестика? Как от миллиона баксов на необитаемом острове.

– Хоть какое-то утешение на будущее. Все-таки жизнь прожили не зря. Погибну молодой и красивой, – засмеялась Маша и вытащила из кармана мобильник. – Самое обидное, что толку от этой игрушки сейчас никакой. Кажется, включишь, свяжешься с Дугиным, и он что-нибудь придумает. Но пока думать и организовывать будет, на нас по сигналу с вертолета мигом ракету наведут. Разлетимся на части вместе с развалинами кирхи.

– Погоди, Маша. Может, и не все так плохо. Можно же включить, а самим отойти подальше. И перебросить через мобильник файлы с твоей флешки. Может, информация успеет уйти быстрей, чем ракета ударит.

Маша повертела головой, заглядывая в торец телефона.

– Ненавижу производителей мобильников. Под каждую модель свой разъем на зарядник, свой разъем для соединения с компьютером. Видите ли, им хочется, чтобы все «шнурки» только их производства покупали. Нет чтобы унифицировать… Ну почему сюда сразу USB-порт не вмонтировать? Поднимут с каждого «шнурка» по тридцать центов, а нам из-за этого страдай.

– Ну, Маша, каждый свою выгоду ищет. Бог им судья.

– Ты божье имя всуе не поминай, это грех. Лучше подумай, как нам отсюда выбраться. Если придумаешь, я тебя потом в ресторан приглашу за свой счет, и на столе обязательно выставим твой любимый морковный сок, причем свежевыжатый, и будет звучать музыка твоего Утесова.

– Приглашение принято.

И только сказал Ларин эти слова, как что-то легкое чуть слышно просвистело в оконном проеме кирхи, и на еловую подстилку упала свернутая стрелой полоска бумаги.

Маша вздрогнула и отодвинулась от бумажной стрелы.

– Это что? Ультиматум о капитуляции? – тихо прошептала она.

– Не похоже, – Андрей осторожно взял и раскрутил полоску – на ней вырезанными из газетных заголовках буквами было выклеено всего одно слово: «ВЫХОД».

Маша на всякий случай выключила фонарик.

– Это он.

– Кто «он»?

– Ну, этот… мститель в черной маске, – отозвалась женщина. – У меня с ним отношения нормальные. Я первая пойду.

– Не тот случай, когда женщин пропускают вперед, – Ларин взял пистолет, осторожно передернул затвор. – Если со мной что случится, Маша, постарайся подхватить «макаров».

– А ты его не роняй.

– Хороший совет, если знаешь, как им воспользоваться…

Андрей, держа оружие наготове, выглянул из дверного проема, сложенного из тесаных камней.

Неподалеку от кирхи, абсолютно не прячась, стоял человек в камуфляже и черной маске. В руке он держал самодельный лук, на плече висел автомат. Андрей вышел из руин и опустил пистолет. Маша, выждав пару секунд и поняв, что никто стрелять не собирается, тоже выбралась на простор.

Мужчина, подняв руку, поманил Ларина и Машу пальцем к себе. Напарники переглянулись.

– Думаю, стоит воспользоваться предложением, – произнесла Шарапова.

Они стояли друг напротив друга, всматривались в глаза. Наконец мужчина в камуфляже стянул с головы маску. Это был капитан Кошкин.

– Вы?! – изумилась Маша.

– Осторожно, – Андрей вновь поднял пистолет и, придержав Машу рукой, заставил ее спрятаться у себя за спиной.

– Удивлены? – проговорил Кошкин. – И все-таки это я посылал вам письмо с пожеланием «нах хаус», я гонялся за вами на танке. И только в моторке сидел не я.

– А кто же? У вас тут целая организация мстителей в черных масках?

– Объясню по дороге. Не знаю, кто вы такие, но враг моего врага – мой друг. И не дело, когда воюют с женщинами. Я выведу вас отсюда, – пообещал Кошкин и, повернув голову, прислушался к далекому рокоту вертолетного двигателя. – Без меня вам отсюда не выбраться. Весь периметр оцеплен. Приказ Васькова – задерживать всех и доставлять лично к нему.

– А эти головорезы пусть летают? – Ларин кивнул в ту сторону, откуда доносился звук вертолета. – А ведь это один из них, капитан, убил трех ребят из вашей роты.

Кошкин недобро прищурился.

– Почему-то я вам верю, – тихо сказал он. – Сразу понял, что там нечисто. Не мог Пашка Пирогов такого сделать. Только я человек военный и расстановку сил прикинуть могу. У них боевой вертолет, а нас только двое с балластом, – покосился Кошкин на Машу. – Исход предрешен. Уходим.

– Не спешите, капитан. У меня есть план… – проговорил Ларин.

* * *

Модернизированный «Ми-28» медленно шел над полигоном. Пилот то и дело отстреливал тепловые ловушки, памятуя о судьбе вертолета, на борту которого находились генералы Рубинов и Васьков.

В открытом люке, свесив ноги, сидел с автоматом в руках старлей Митягин. Он наблюдал за местностью через тепловизор, пытаясь рассмотреть беглецов. Пару раз уже возникала ложная тревога – оказывалось, что в поле зрения попадал то дикий кабан, то устроившийся на ночь олень.

– Эй! – крикнул в переговорное устройство старлей. – Впереди по курсу «на два часа».