– Я хочу стать императором, – заметил генерал.

– И я помогу вам в этом. – Этого я, конечно, никак не мог сделать, но то, что произойдет после того, как мы найдем сокровища Монтесумы, мало меня интересовало. Они были нужны мне лишь для того, чтобы вести торг и выкупить Астизу и Гарри, а путь к сокровищам был только лишь у этого одержимого манией величия чернокожего. – Впрочем, не стоит делиться этой тайной со всей армией, и даже не всем вашим офицерам обязательно о ней знать. – Я покосился на обступивших меня со всех сторон громил. – Я могу помочь вам во взятии Кап-Франсуа: у меня есть план, и я знаю, как прорвать линию их обороны. Но перед этим мне хотелось бы встретиться с этими заклинателями и мамбо, вашими священниками, колдунами и колдуньями, с теми, кто знает всех ваших богов и легенды. Хотелось бы, чтобы они поделились со мной знаниями.

Астиза немало поведала мне о разных религиозных отправлениях, но сейчас мне ее отчаянно не хватало. Она бы смогла произвести лучшее впечатление на служителей африканских культов, могла заметить мелочи, ускользнувшие от моего внимания.

– Ты бы поосторожней с нашим вуду, белый человек, – предупредил меня Жан-Жак. – Эта религия обладает силой и властью, которую даже мы не можем контролировать.

– Мне никакая власть не нужна. Только послушать легенды. И после этого я помогу вам.

– Начал торг, а у самого ничего нет, – проворчал высокий чернокожий по имени Кристоф. Дессалин с уважением покосился на него.

В любой карточной игре наступает момент, когда надо выбросить на стол козыри.

– Мне надо встретиться с Сесиль Фатиман, – сказал я.

– Сесиль? – удивленно переспросил генерал. – А откуда тебе известно это имя?

– Она знаменита среди ваших священников. Мне Джубаль говорил.

– Да, она мамбо, – подтвердил тот.

– Была мамбо с самого начала восстания в лесу Букмана, – кивнул предводитель повстанцев.

– Она самая мудрая из нас; говорят, что ей больше ста лет, – добавил Джубаль.

– Именно она мне и нужна, – сказал я. – Она предвидела мое появление здесь. А моя жена узнала, что Сесиль ведет по этой жизни дух вуду, самой Эзули Данто. – При упоминании этих имен по толпе прокатился благоговейный ропот. – Мне необходимо встретиться с мамбо Сесиль, посмотреть на ее колдовство – и одновременно решить мои и ваши проблемы.

– Ну, а как насчет французских оборонительных линий? – спросил Жан-Жак.

– После встречи с Сесиль я готов помочь вам преподнести французам сюрприз.

Дессалин сказал, что должен посоветоваться со своими офицерами насчет этой моей просьбы, а затем приказал накормить меня и Джубаля. Выяснилось, что мой товарищ проголодался еще больше, чем я. Нас подвели к столу на элегантных резных ножках. Столешница была вся исцарапана и в пятнах – видно, этот предмет обстановки похитили из какого-то особняка и притащили сюда, в лесной лагерь. И нас угостили свининой, бараниной, ямсом и жареными бананами, а запивали мы все это водой, очищенной ромом. Еда показалась мне просто восхитительной – недаром Франклин говорил, что голод делает любое блюдо самым вкусным на свете.

Обслуживала нас за столом невероятно красивая чернокожая девушка, которую Джубаль называл cherie[27] и похлопывал по попке с шутливой фамильярностью. Заметив, что я заинтересовался ею, он представил ее:

– Это Джульетт, моя новая жена.

– Жена? – удивился я.

Девушка оттолкнула его.

– Никакая я тебе не жена! Хочешь жениться – зови священника или заклинателя. И еще у тебя должен быть дом или деньги.

– Ну, значит, тогда гражданская жена, – подмигнул он ей. – Вот победим, и будет тебе дом.

– Ну, а как же та старая любовь, о которой ты мне рассказывал? – спросил я.

– О, это было так давно… – Мой товарищ отбросил обглоданное ребрышко и взял другое, после чего снова повернулся к своей подруге. – Этот американец, девочка, очень знаменитый человек. Разбирается в молниях.

– Тоже мне! – Негритянка оглядела меня с головы до пят. – Да ему и полдня не продержаться на вырубке тростника!

– Этого ни один белый не сможет.

– Тогда что от него толку?

– Он собирается отыскать клад и поделиться им с нами, и тогда я смогу купить тебе дом.

– Тоже мне! Ты просто гордишься, что при тебе белый человек. Это ненадолго. К Рождеству он точно помрет от желтой лихорадки. – Джульетт положила мне еще одну полную ложку каши из ямса. – Будь с ним поосторожней, Джубаль. А то еще в беду попадешь.

Я меж тем решил, что столь обильное угощение – это добрый знак: не станут же они кормить до отвала человека, которого собираются повесить! Это меня немного успокоило. А потом я вдруг подумал: а может, они откармливают того, кого собираются съесть? Это заставило меня нервно озираться – не видно ли поблизости огромного котла с кипящей водой или вертела для поджаривания над костром? Не то чтобы я так уж верил в слухи о том, что все чернокожие повстанцы – каннибалы, но кто знает, что проделывали их предки и сородичи в далекой Африке? В Европе были популярны книжки с разными байками, поскольку чем меньше авторы знают о месте, которое описывают, тем больше чепухи могут напридумывать. Все, что я читал о черных, было написано белыми, и эти самые невероятные и страшные, леденящие душу истории пользовались в Париже огромным успехом.

Я почему-то думал, что армия рабов представляет собой группу оборванцев, бандитов и головорезов, но здесь увидел совсем другое. Большинство мужчин носили европейскую военную униформу, которую позаимствовали в разные моменты войны у разных армий. Многих чернокожих отличала завидная грация газелей, а также атлетическое телосложение. И еще здесь господствовала дисциплина. Они были разбиты на вполне боеспособные полки, которыми командовали строгие офицеры. Здесь регулярно велись и занятия. У повстанцев имелись дюжины артиллерийских орудий, захваченных у противника или купленных на стороне, а большинство солдат были вооружены хорошими мушкетами, штыками и мачете для рубки тростника. Неподалеку от лагеря был разбит кавалерийский бивуак, где насчитывалось около тысячи прекрасных лошадей. Общая численность армии повстанцев превышала, как уверял меня Джубаль, пятнадцать тысяч человек. Чернокожие сражались с французами дольше, чем Вашингтон с британцами во время нашей Гражданской войны, а секретом успеха, как известно, являются стойкость и упорство. После многих побед у них появилась уверенность в себе. И еще – сообразительность, помогающая избегать хитро расставленных ловушек и засад.

Так что причиной поражения французов была не только желтая лихорадка.

Потягивая забродивший сок и размышляя над своими планами, я вдруг понял, что если собираюсь получить какую-то выгоду от их победы, мне следует постараться хоть в чем-то превзойти этих прирожденных воинов. Они в любом случае победят, но надо убедить их, что хотя бы отчасти они обязаны в этом мне. И тогда они точно станут помогать в поисках сокровищ – если те, конечно, вообще существуют.