Однако Лидия тут же вспомнила и обмен любезностями, который случился между ними на лестничной площадке возле квартиры миссис Огилви. Тогда Санберн, очевидно, и слышать не хотел о какой-то откровенности между ними.

— Скажите, почему моя откровенность так важна для вас? Что такого вы хотели бы услышать?

— Все, что вам угодно мне сообщить. Санберн криво усмехнулся:

— А вот у вас, Лидия, есть одна особенность: высказывать мне только неприятные вещи.

— Значит, я напоминаю вам клуб для кулачного боя. Со мной у вас есть еще одна возможность испытать боль. — Лидия грустно засмеялась. — К тому же еще один неплохой шанс огорчить вашего отца, разве не так?

— Боже мой, да нет же! — Виконт двинулся к ней, но Лидия торопливо отступила — она не могла доверять себе, когда этот человек прикасался к ней. Заметив ее реакцию, Джеймс тут же остановился. — Ну хорошо, — произнес он и нервно взъерошил шевелюру. — Скажу сразу: мой отец здесь совершенно ни при чем. Вы хорошо умеете подмечать тонкости, Лидия. А у меня это не всегда получается. Вы умеете достойно вести себя в любых ситуациях. Я на это не способен. — Виконт рассмеялся, но в его смехе не было особой радости. — Наверное, я со временем стану таким же, как мой проклятый папочка, верно? А вдруг мне удастся вырваться из этого круга?

Джеймс умел находить подходящие слова для выражения своих мыслей. Лидия с интересом выслушала его рассуждения.

— Свою судьбу вы создаете себе сами, Джеймс. Но при этом вы даже не представляете, насколько вы счастливы.

Санберн понизил голос, чтобы говорить так же тихо, как Лидия.

— Вам нужна свобода, не так ли? Я это понимаю. И хорошо знаю, как мораль светского общества сковывает жизнь женщин. Возможно я смогу вам помочь.

«Но я не сестра вам», — едва не сорвалось с ее губ. Какой-то инстинкт вовремя остановил ее. Ей вдруг открылась простая истина — она совершенно не хочет прогонять от себя этого человека.

— Вас никто не заставляет спасать меня.

— Конечно, нет. Но жизнь так жестока и несправедлива. И если вам потребуется помощь, рассчитывайте на меня.

Лидия уже перестала понимать, о чем же именно они сейчас беседуют. Она даже предполагала, что и Санберн утратил нить разговора. В наступившей тишине они просто смотрели друг на друга. Кто-то должен был прервать эту затянувшуюся паузу и произнести слова, которые нужны были в эту минуту. Однако Лидия уже кое-чему научилась. Говорить первой она не собиралась.

Послышался стук в дверь. Охнув от неожиданности, Лидия поспешно юркнула за корпус лодки.

Раздался скрип открываемой двери и женский голос.

— Компания захотела покататься на лодке при лунном свете, — объявила миссис Чаддерли. — Если мисс Бойс где-то здесь, то я предлагаю ей отправиться в дом вместе со мной.

Мокрая лужайка сверкала от капелек дождя. При каждом движении юбки Лидии волочились по грязи и еще больше намокали. Это заставило ее приподнимать их при каждом шаге по хлюпающей под ногами грязи. Миссис Чаддерли, по-видимому, не обращала внимания на такие прозаические вещи, как грязь и земное притяжение. Она словно плыла по воздуху и при этом высоко держала свою хорошенькую головку. Под холодным светом луны ее гладкая кожа походила на фарфор. Время от времени она бросала вопросительный взгляд через плечо, как бы пытаясь понять обстоятельства неожиданной встречи. При этом все ее лицо пылало от стыда.

Возле галереи, где они задержались, чтобы отряхнуть свои юбки, миссис Чаддерли объявила:

— Можете звать меня Элизабет. А я вас буду называть Лидия. Кстати, это очень красивое имя.

Не слыша никакого ответа, она выжидательно приподняла брови. У Лидии не оставалось иного выхода, как откашляться и промолвить:

— Благодарю вас.

— Не стоит. Теперь, Лидия, мы можем с вами говорить откровенно. И вот что я хочу спросить у вас. Какие у вас намерения в отношении Джеймса?

Приподнятые юбки Лидии выскользнули из ее онемевших пальцев.

— Я… но не кажется ли вам, что это как раз такой вопрос, который обычно задают джентльменам?

Элизабет рассмеялась:

— Теперь я вижу, что вы действительно новая женщина в нашей компании. Дорогая моя, Джеймс мне как брат. И я не настолько слепа, чтобы не заметить его интереса к вам. Но не поймите меня превратно, я вовсе не против этого. После той печальной истории со Стеллой он практически не проявлял интереса ни к чему. Конечно, — она пожала плечами, — за исключением своих фабрик. Впрочем, ведь и это тоже имело отношение к ней.

Такой фамильярный тон собеседницы не мог обмануть Лидию. Что-то в манере этой женщины выдавало ее: то ли наклон головы, то ли быстрые взгляды искоса. Миссис Чаддерли явно желала более подробного обсуждения, и Лидия не видела причины отказать ей в этом.

— А что вы имеете в виду?

— Как, разве он не рассказал вам? — Элизабет повернулась и посмотрела на другую сторону лужайки. Несколько гостей направлялись к озеру, окруженные слугами с факелами, которые отбрасывали пляшущие тени на траву. — Пожалуй, я ошибаюсь. Конечно же, вы знаете историю его сестры.

— Немного, — смущенно отозвалась Лидия. — Да и кто не слышал об этом?

— Так вот, все эти его фабрики предназначены для малоимущих, для женщин низкого происхождения, которые оказались в скверном положении и у которых нет никаких средств, чтобы выбраться из него. Джеймс дает им работу, а за небольшую плату их дети могут посещать детские ясли или ходить в школу, которые он тоже там построил. Во всяком случае, все это несколько отвлекает его внимание. — Элизабет улыбнулась: — Милочка моя, да вы, кажется, не на шутку удивлены. Или вы думали, что Джеймс полный балбес?

Лидия попыталась найти подходящий ответ.

— Я никогда так не думала, — медленно ответила она.

Они прошли в парадный холл. Лидии казалось, что минула целая вечность с той минуты, как она выбежала под дождь. Она покинула этот дом под влиянием скверного настроения, но теперь каждый ее шаг, отдававшийся болью между ног, напоминал Лидии, что она возвращается сюда совсем другим человеком. Ее чувства то и дело менялись — от мрачного оцепенения до какого-то непонятного состояния, больше всего похожего на перевозбуждение. Не это ли обычно называют истерией? Словно собираясь подтвердить свое же предположение, Лидия вдруг громко спросила:

— Как по-вашему, в чем же наш друг ошибается? Элизабет в этот момент уже начинала подниматься по лестнице. Она повернулась, держась изящной рукой за перила.

— Как в чем? Хотя бы в том, что он влюбился в вас. Только, пожалуйста, не подумайте чего лишнего. Весьма вероятно, что я ошибаюсь. Само собой разумеется, вы не тот тип женщины, который, как мне кажется, может отвлечь Джеймса от его меланхолии. Но если это всего лишь легкий флирт, то лично я не возражаю. Пусть хоть что-нибудь выведет его из этого нескончаемого гнетущего настроения. Это уже стало невыносимо. — Слегка пожав плечами, миссис Чаддерли повернулась и продолжила свой путь по лестнице.