Я же, слегка протрезвев, тихо спросила:

– Ты не хотел, чтобы я рассказывала о Харсейди. Почему?

– Потому что если вскроется правда, он будет лишен звания как неблагонадежный военный. Я постарался зачистить все, что только возможно, прикрывая его. Именно поэтому тебе пришлось лететь с Тамраном.

Да уж.

– Я как-то не ожидала, что меня объявят чьей-то дочерью, – призналась ему.

– Я тоже, – устало произнес Эрих. – Но мне следовало бы догадаться – риантан Олидрад метит очень высоко.

Помолчав, совсем тихо спросила:

– А что будет, если вскроется, что я продолжаю служить Гаэре?

– Тебе лично – ничего, – уверенно сказал Эрих.

– А кому будет «чего»? – уточнила на всякий случай.

Теперь помолчал Эрих. Затем просто сказал:

– Не предпринимай действий против Танарга. Любые действия против Тайрема тебе простят, но с Танаргом не связывайся.

Ну вот.

Поразмыслив над ситуацией, предположила:

– Это потому что ты прокачал отряд гаракхай на тему психологической защиты?

Эрих перешел в гиперрежим, дважды переключил векторы направлений, и только после ответил:

– Танарг ведет разработки в области психологического программирования очень давно и весьма успешно. Часть лучших специалистов в данной области – коренные тайремцы. Некоторые методики я разрабатывал лично, и все это было… до тебя, Мэл.

Вздохнул и добавил:

– У меня не было способностей. Никаких. Но были знания, ум, и наблюдательность. А еще была необходимость в надежных союзниках, и таким союзником стал Танарг. Мы с Харсейди поднимались вместе и поднимались успешно. Он стал риантаном, а я адмиралом тайремского флота. Едва созданного тайремского флота. На Тайрем я принес блага цивилизации и начал развивать экономику. Мне не препятствовали по двум причинам. Первая – у меня не было способностей, но была мстительность и умение жестоко мстить, ту кровавую бойню, что я устроил после убийства моего отца, не забыл никто. И вторая причина – я сын усилителя. Других успешно завершившихся беременностей у моей матери не было. Но и других усилителей до тебя не было так же. А потому, архонты искренне надеялись, что моя дочь станет следующим усилителем.

– Нннехило, – обалдело отреагировала я.

– Да, – угрюмо согласился Эрих. – Не хило… Прости.

– За то, что ты в меня влюбился? – уточнила я.

– Да, – полный раскаяния ответ.

– Ты уже извинялся, – напомнила ему.

Эрих взглянул на меня, улыбнулся, и вернулся к пилотированию, заметив:

– Мне с тобой безумно повезло.

– Это да, – я даже спорить не стала. – Я такая вообще классная. И платье у меня шикарное. Ты видел платье?

Теперь адмирал просто сидел и улыбался.

– Слушай, а ты же еще белье не видел! – вспомнила я.

Эрих замер.

– А там бретельки удушающие, спецом сделанные! И чулки круче, чем на Франциске. А с трусиками можно прыгать с высоток, представляешь?

– Я как-то кое-что другое представляю, когда речь идет о нижнем белье, – мрачно ответил Эрих.

– Ты просто ничего не понимаешь в кружевах, – заключила я.

– Дддействительно, куда мне, – Эрих угрюмо посмотрел на меня и неожиданно попросил: – Пожалуйста, только не нужно прыгать с многоэтажек с этими трусиками.

– Кайф не обламывай! – раздраженно потребовала я. – О чем, по-твоему, я больше всего мечтаю на Тайреме.

– О том, что мы будем вдвоем? – без надежды на это, спросил Эрих.

М-да, как-то все печально.

– Верни парней обратно, я же им про белье не рассказала, – потребовала я.

– Знаешь, никогда не был религиозным, но, кажется, сейчас начну молиться, прося богов послать мне терпения! – разъяренно сообщил Эрих.

И тут я задумчиво выдала:

– Знаешь, мне до сих пор покоя не дает одна мысль – ты вроде седьмой, но ты можешь видеть местоположение всех архонтов, а они твое нет. И еще, там, в космопорту, когда на нас напали – другие архонты на приказы главного архонта никак не реагировали, но твой подчинил всех. Эрих, тебе не кажется, что это странно?

И завершив свой монолог, я начала медленно проваливаться в не совсем трезвый сон. Точнее в вообще не трезвый.

– Мелани, – донесся напряженный голос Эриха до меня, – знаешь, а ты очень умная, когда пьяная.

– Знаю, – ответила, сладко зевнув, – Удав говорил.

На этом Эрих выругался, а я заснула.