Мужчина развернулся и посмотрел прямо на Вальтера.

– Я помню, – буркнул он. – Просто не хочу говорить.

Вальтер пожал плечами.

– О’кей, – сказал он. – Ты не хочешь говорить. Чего ты боишься?

– Я не боюсь.

– Нет?

Они стояли и смотрели друг на друга несколько секунд.

– Мне надо разобраться с делами. – Абдулла Мустафа кивнул в сторону машины.

– Я могу подождать, – заверил его Вальтер и сделал шаг назад.

Абдулла Мустафа вернулся к грузовику. Через несколько минут он закончил, закрыл кузов и бросил взгляд в направлении Вальтера.

– Мне необходимо отогнать машину. Мы можем увидеться в Кахрамане через десять минут, – сказал он.

– Отлично! – воскликнул Вальтер.

– В Карамане? – спросила Анника, но Абдулла Мустафа уже уехал.

Вальтер с отчаянием посмотрел на нее.

– Мы же доберемся туда? Наверняка не так много мест называются… Кара… Кама…

Анника достала мобильный телефон, впечатала в поисковик Гугла «карамане» и результатом стали 40 600 попаданий. Она добавила «шерхольмен» и получила только одно: «Ресторан «Кахрамане». Добро пожаловать на Бредхольмсгатан, рядом с торговым центром!»

– Отличная вещица, когда дело касается адреса, – сказала она. – Нам туда.

Вальтер поковылял за ней, когда она развернулась и направилась к двери в галерею магазинов. Они миновали аптеку, бутики с одеждой и товарами для досуга, какой-то мужчина попытался продать им абонемент по-настоящему дешевого и по-настоящему плохого оператора мобильной связи, а потом они вышли на улицу с другой стороны, там и находился ресторан «Кахрамане». На висевшей над дверью вывеске был изображен закат солнца и красовалась надпись на арабском или курдском языке, Анника так и не смогла решить, на каком именно. Вальтер, открыв дверь, направился прямой дорогой к стойке и заказал шаурму на тарелке с курицей и картофелем фри и всеми соусами.

– Мы же ели совсем недавно, – заметила Анника.

– Салат же, – ответил Вальтер и набросился на куски курицы.

Они расположились за одним из маленьких столиков. Несколько мужчин сидели в другом углу, наклонившись голова к голове, и тихо разговаривали, в остальном же небольшое заведение было пустым. Телевизор на стене над ними показывал иракский музыкальный канал. Красивые мужчины и женщины пели популярные песни в странной тональности. Явно шел обзор тамошнего хит-парада, сейчас находившийся где-то на середине.

Вальтер успел уничтожить большую часть своего блюда, когда в ресторан вошел Абдулла Мустафа. Он поздоровался со стоявшим за стойкой персоналом и взял себе чашечку кофе, не заплатив за нее.

– Что ты хотел знать? – спросил он и подозрительно скосился на Аннику.

– Это моя коллега, – объяснил Вальтер и кивнул в ее сторону. – Мы хотим поговорить о женщине, купившей твой автомобиль.

Мужчина снял кепку, пригладил волосы и сел напротив них.

– Там не было ничего странного. Я дал объявление в газету, хотел продать «Вольво-245». Она позвонила. Кстати, оказалась единственной. Машина была старая, прошла триста тысяч километров, я же много езжу по работе, вожу овощи… – Он кивнул самому себе. – Она представилась как Харриет Юханссон. Показала водительские права, там стояло Харриет Юханссон и еще несколько других имен, но все сходилось. Это была она.

Вальтер ничего не записывал, и Анника задумалась на мгновение, стоит ли ей достать блокнот и ручку, но решила не делать этого.

– Все газеты писали о Виоле Сёдерланд, когда она исчезла, – сказал Вальтер. – И ты не узнал ее. Это именно она купила твой автомобиль?

Мужчина покачал головой:

– Я не читаю прессу, только «Метро» иногда. И не подумал об этом.

– Значит, она купила машину сразу?

– Прокатилась на пробу и сказала, что берет ее. Все прошло быстро. Она заплатила наличными, пять тысяч. Я остался очень доволен, машина ведь была хорошая, правда, прошла много, сильно проржавела…

– Когда это произошло?

– Летом, в июне, я хотел продать ее летом, поскольку зимняя резина уже никуда не годилась.

«Выходит, Виола Сёдерланд купила автомобиль за три месяца до того, как исчезла», – подумала Анника.

– Я подписался под бумагой об изменении владельца, и она подписала ее и обещала прислать по почте, когда оформит до конца. Я больше не думал об этом. Купил новую машину, «форд», но она оказалась не такой хорошей, как «вольво», поэтому сейчас езжу исключительно на «вольво».

– Когда ты услышал о своей машине в следующий раз? – спросил Вальтер. – Когда Андерс Шюман позвонил тебе?

Мужчина выглядел удивленным.

– Нет, нет, – сказал он. – Когда мне позвонила полиция.

– Полиция?

– Финская полиция. «Вольво» стояла около Куусамо, у русской границы, с ключами в замке зажигания.

У Анники возникло страстное желание записать это, поскольку речь шла о новых данных. Абдулла Мустафа кивнул самому себе снова.

– Она простояла там две недели. Тогда я вспомнил, что женщина так и не прислала мне по почте бумаги об изменении владельца. Машина еще числилась моей.

– Что случилось с автомобилем потом?

– Я получил его назад.

И Вальтер, и Анника уставились на мужчину.

– Он еще у тебя? – спросил Вальтер.

Мужчина заерзал на месте.

– Нет, нет, – сказал он. – Я продал его сразу же. Получил только три тысячи во второй раз, но это все равно было хорошо. При отсутствии зимней резины.

– В каком состоянии автомобиль находился? Был помят, ободран?

– Нет, нет, точно в таком, как когда я его продал. Чистый, но ржавый.

Почему он не рассказал об этом раньше? Или рассказал?

Анника сомневалась, стоило ли ей влезать в разговор? Спросить, видел ли он документальный фильм о Виоле? Или она все испортит?

– Когда ты получил свою машину назад, – спросил Вальтер, – она была пустой?

– Пустой?

– Ты не обнаружил в ней ничего такого, чего не было там, когда ты продал ее?

Мужчина наклонился вперед. Хит-парад над их головами пошел по новому кругу.

– Ну да, она была пустой. Почти совершенно пустой. Там находилась только одна вещь. Сумка.

Вальтер и Анника сидели молча и ждали продолжения.

– В багажнике, – уточнил Абдулла Мустафа. – В нем имелось отделение в задней части, для ключей и домкрата… Она лежала там. Под ними.

– Сумка? – спросил Вальтер.

– Маленькая такая… прямоугольная, портфель. Из кожи. Тонкий.