Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Слишком поздно для этого, дитя. Входи. Мы все проснулись.
Сарита напряглась и посмотрела в окно, когда до них донесся голос, который она приняла за старческий. Только тогда она увидела, что окно открыто. Сжав рот, она вгляделась в темные фигуры внутри.
— Дверь не заперта, — произнес голос, и Сарите показалось, что он исходит от стула в другом конце комнаты, где она могла разглядеть что-то похожее на сидящую фигуру. Голос определенно принадлежал старушке с английским акцентом.
«Миссис Дресслер? спросила она.
«Да, дорогая. А ты внучка Марии, Сарита. Входи, дорогая, она спустится через минуту.
Сарита сразу повернулась и пошла за угол к входной двери. Домициан следовал за ней по пятам. Когда она добралась до нее, входная дверь была не просто незаперта, она была полуоткрыта. Они оба замерли, когда вошли. Сарита ожидала, что кто-нибудь выпрыгнет и нападет на них, но ничего не произошло, и она остановилась сделав пару шагов внутрь, чтобы осмотреться. Они были в крошечной прихожей. Дверь слева от нее вела в маленькую кухню, которая отбрасывала тени от света, который был включен в комнате позади нее. Прямо перед ними была лестница, ведущая на второй этаж, узкий коридор вел мимо лестницы к двери в задней части дома, а дверь справа вела в маленькую гостиную.
— Входите, — снова сказала миссис Дресслер, теперь в ее голосе звучало немного нетерпение. — И закрой дверь, дорогая. У Рэмси есть человек на пляже, и если он увидит, что дверь открыта, он может решить проверить нас.
Сарита повернулась, но Домициан уже закрывал дверь.
«Охранник на пляже также является причиной того, что мы пока не можем включить свет. Так что нам придется сидеть в темноте и разговаривать, пока не взойдет солнце, — добавила миссис Дресслер, когда Домициан взял Сариту за руку и повел ее в комнату. В то время как она ничего не могла видеть в неосвещенном пространстве, у него, казалось, не было проблем с навигацией в темноте. Но Дресслер также упоминал ночное видение как одно из улучшений, которые нано дали своим хозяевам, вспомнила она.
— У вас горят глаза, молодой человек, — тихо сказала миссис Дресслер. «Вы один из гибридов, созданных моим мужем и получающих удовольствие от пыток?»
— Нет, — пробормотал Домициан, и Сарита огляделась и увидела, что его глаза действительно светятся. Скорее, как у кошки ночью, подумала она. Но не это беспокоило ее так сильно, как тот факт, что вопрос женщины предполагал, что она знает, чем Дресслер занимался все эти годы. Сарита надеялась, что это не так. Она надеялась, что миссис Дресслер и ее бабушка все эти годы были несведущи и непричастны ко всему этому, и именно поэтому они так и не выдали его и не сделали ничего, чтобы остановить его. Однако казалось, что это не так. Они могли бы даже одобрять его действия, подумала она и снова повернулась к креслу, где сидела миссис Дресслер. Голосом своего лучшего друга констебля Сарита спросила: «Значит, вы знаете, чем занимается ваш муж, мэм?»
— О да, дитя. Я лучше, чем кто-либо другой, знаю, что задумал этот ублюдок.
Сарита немного расслабилась. Тон голоса миссис Дресслер сочился отвращением. Женщина ненавидела своего мужа и не одобряла его поступков. Ни ее, ни бабушку Сариты это не сняло с крючка за то, что они не попытались остановить это. Но, по крайней мере, они не были сообщниками.
— Сюда, — тихо сказал Домициан, беря ее за руку и подводя ее к тому, что оказалось кушеткой. Когда он сел и потянул ее за руку, Сарита села рядом с ним и, прищурившись, посмотрела на женщину в кресле напротив них, но не смогла разглядеть ничего, кроме силуэта.
— Вы сказали, моя бабушка придет? — вежливо спросила она.
«Да. Мой сын пошел будить ее после того, как разбудил меня, — тихо сказала миссис Дресслер. — Это было как раз перед тем, как ты начала болтать за окном. Она не задержится. Но и не будет слишком быстра, я полагаю, — криво сказала она и заметила: — Мы уже не такие подвижные, как раньше.
— Конечно, — пробормотала Сарита, а затем просто села, как шишка на бревне, совершенно не зная, что сказать. В тот момент ситуация казалась ей несколько сюрреалистичной. К счастью, у Элизабет Дресслер не было такой проблемы.
— Мой сын думает, что вы двое приплыли сюда, — резко объявила она. — Он прав?
— Да, — ответила Сарита.
«Откуда?» — сразу же спросила миссис Дресслер.
«С маленького острова, на котором вы жили до того как переехали сюда из Англии», — призналась Сарита.
— Всю дорогу? — спросила она с удивлением.
— Да, — заверила ее Сарита, а потом призналась, — ну, действительно, Домициан проплыл весь этот путь, я провела большую часть ночи, бездельничая на надувном матрасе, наблюдая, как он делает всю работу.
— И боролась с мужчиной с жабрами, который планировал нанести мне удар в спину, — тут же вставил Домициан, видимо, не оценив того, что она только что нарисовала себя в виде бесполезной женщины.
«Ах. Один из гибридов Рэмси, — устало сказала Элизабет. «Большинство из них — жертвы, которые больше всего на свете хотят, чтобы их оставили в покое. Но некоторые страдают от своего рода синдромом — как они это называют, когда жертвы похищения становятся на сторону похитителей? — спросила она, хмурясь в голосе.
— Думаю, стокгольмский синдром, — пробормотала Сарита.
«Да. — тут же сказала миссис Дресслер. «Ну, некоторые из его гибридов страдают от этого и просто живут, чтобы служить ему. Они чрезвычайно опасны», — предупредила она. «Как и последователи Чарльза Мэнсона, они сделают для него все, даже убьют. Имейте это в виду».
Сарита открыла рот, чтобы сказать, что хочет, но закрыла его и огляделась, услышав скрип наверху.
— Это твоя бабушка выходит из своей комнаты. Она скоро будет здесь, — прокомментировала Элизабет, а затем добавила: — Я чувствую, что должна предупредить тебя. ей не понравится, что ты здесь.
«Что?» — резко спросила Сарита, ее голова дернулась к ней. «Почему нет?»
«Потому что ты попала прямо в сердце ада, дитя», — с несчастным видом сказала миссис Дресслер. «Люди, которые приезжают на этот остров, редко уезжают. По крайней мере, живыми. Мой муж следит за этим».
— И вы это позволяете? — спросил Домициан глубоким голосом во тьме.
«Позволяю?» — спросила миссис Дресслер с сухим весельем. «Я не имею
