– Он слышал какие-то разговоры… не знаю… что-то про старика Бакстера. Я пообещал его выслушать. Похоже, с минувшей ночи он ни о чем другом думать не может.

– Отчего? Ему, как и мне, приснился кошмар?

– Что-то в этом роде. Утром он выглядел постаревшим лет на десять и уверял, что всю ночь не смыкал глаз.

– Хорошо, пусть тогда придержит свой рассказ до моего возвращения.

– Попрошу, но не уверен, что он послушает. А надолго вы собрались? Если в восьми милях от дома вы проколете себе шину и придется идти пешком? Не доверяю я этим велосипедам; скажу, чтобы нам припасли какой-нибудь холодной еды.

– Я не против, даже если вернусь рано. Но у меня есть чем починить шину. А теперь – в путь.

Очень кстати сквайр распорядился о холодном ужине – в очередной раз подумалось Фэншо около девяти, когда он, крутя педали, приближался по подъездной аллее к дому. То же самое несколько раз повторил, встретив его в холле, сквайр, скорее довольный тем, что оказался прав относительно велосипедов, чем преисполненный сочувствия к своему усталому и проголодавшемуся другу.

– Чего-нибудь прохладительного? Сидр с фруктами подойдет? Отлично. Слышали, Паттен? Охлажденного сидра нам, и побольше. Поторопитесь с ванной, Фэншо, не застревайте там на весь вечер. – Это было все, к чему свелись его заботы о благополучии гостя.

В половине десятого приятели сели ужинать, и Фэншо принялся докладывать о своих успехах, если они заслуживали такого наименования.

– До Лэмзфилда я добрался легко и видел витражи. Они очень интересные, только там полно надписей, которые я не смог прочитать.

– И бинокль не помог? – спросил сквайр.

– Внутри церкви от него нет никакого толку – да, надо полагать, в любом другом помещении тоже. Но я с ним заходил только в церкви.

– Хм! Продолжайте.

– Однако же я несколько раз сфотографировал это окно и, наверное, на увеличенном снимке разгляжу все, что хотел. Далее Уонстон; полагаю, мегалит в этих местах большая редкость; впрочем, я не очень разбираюсь в этом типе древностей. Кто-нибудь пробовал раскапывать курган, где он стоит?

– Бакстер собирался, но тамошний фермер не дал разрешения.

– Затея стóящая, по-моему. Но так или иначе, дальше были Фулнейкер и Олдборн. Знаете, с башней, которую я видел с холма, что-то не так. Олдборнская церковь совсем на нее не похожа, и, конечно же, в Фулнейкере нет ничего выше тридцати футов, хотя центральная башня там имеется. Говорил я вам, что на архитектурной фантазии Бакстера Фулнейкерская башня выглядит в точности как та, которую я видел?

– Так вам подумалось вроде бы, – ввернул сквайр.

– Нет, не просто подумалось. Рисунок действительно напомнил мне увиденное, и я решил, что это Олдборн, прежде чем прочитал название.

– Да, Бакстер хорошо знал архитектуру. Я бы сказал, ему ничего не стоило воссоздать верную форму башни на основании того, что осталось.

– Вполне возможно, однако я сомневаюсь, что даже опытному профессионалу доступна такая точность. От Фулнейкера не осталось ничего, кроме оснований опорных столбов. Но это еще не самое странное.

– А что насчет Висельного холма? – спросил сквайр. – Вот-вот, Паттен, послушайте. Что мистер Фэншо рассказывал про вид с холма, вы уже знаете от меня.

– Да, мастер Генри, знаю и не могу сказать, что так уж удивлен.

– Ну хорошо, хорошо. Отложим ваше объяснение. Мы хотим послушать, что мистер Фэншо видел сегодня. Продолжайте, Фэншо. Полагаю, обратно вы поехали через Акфорд и Торфилд?

– Да, и заглянул в обе церкви. Потом был поворот на вершину Висельного холма. Я решил, что, добравшись до вершины, пересеку на велосипеде лужайку, спущусь и выкачу на дорогу, ведущую к дому. Вершины я достиг около половины седьмого; справа, где и полагается, была калитка, за ней – лесная полоса.

– Слышали, Паттен? Сказано – лесная полоса.

– Полоса – это я так думал. Но оказалось, там не полоса. Вы были совершенно правы, а я ошибался. Уму непостижимо. Вершина сплошь заросла лесом. Где на велосипеде, где волоча его за собой, я углублялся в чащу и ждал, что вот-вот передо мной откроется поляна, и тут начались злоключения. Виной, наверное, был терновник; сдулась передняя шина, а потом задняя. Единственное, что можно было бы сделать, – это найти проколы и пометить, но и с этим я не справился. Я потащился дальше, и с каждым шагом это место нравилось мне все меньше.

– Нельзя сказать, что в этих зарослях прохожие так и кишат, а Паттен? – усмехнулся сквайр.

– Да уж, мастер Генри, таких раз-два и обчелся…

– Знаю-знаю, но довольно об этом. Продолжайте, Фэншо.

– Не осуждаю никого, кто обходит это место стороной. Какие только страсти мне не лезли в голову: то послышится за спиной хруст веток под чьей-то ногой, то мелькнут впереди, меж деревьев, расплывчатые силуэты, то ляжет на плечо невидимая рука. Я резко застывал на месте и озирался, но не находил поблизости ни куста, ни сука, который бы меня задел. На самой середине участка мне стало чудиться, будто кто-то смотрит на меня сверху – и намерения у него отнюдь не добрые. Я снова остановился, по крайней мере замедлил шаг и запрокинул голову. И тут я потерял равновесие и в кровь ободрал голени, споткнувшись – обо что бы вы думали? – о каменный блок с большим квадратным отверстием на вершине. В нескольких шагах обнаружились еще два таких блока. Вместе они составляли равносторонний треугольник. Догадываетесь, для чего они предназначались?

– Думаю, да, – сказал сквайр, разом помрачнев. На его лице был теперь написан взволнованный интерес. – Садитесь, Паттен.

Это приглашение подоспело вовремя: старик едва держался на ногах, опираясь рукой о стену. Упав на стул, он произнес дрожащим голосом:

– Вы не проходили между этими камнями, сэр?

– Нет-нет, – замотал головой Фэншо. – Допускаю, что был ослом, но, когда наконец понял, куда меня занесло, я взвалил велосипед на плечо и пустился наутек. Чувство было такое, будто меня окружает кладбище, от которого веет отнюдь не миром и благочестием, и я от души радовался тому, что этот день – один из самых длинных в году[190] и до сумерек еще далеко. Пробежать пришлось всего несколько сотен ярдов, но это было жуткое бегство. Все вокруг чинило мне помехи, злонамеренно (или это мне казалось) хватая за руль, спицы, багажник, педали велосипеда. Раз пять я падал. Наконец впереди показалась живая изгородь, и я не позаботился поискать в ней калитку.

– С моей стороны никакой калитки нет, – вмешался сквайр.

– Так или иначе, я не стал тратить время. Кое-как перекинул велосипед на ту сторону и