– Бей! – выкрикнул Малюта, и на подбежавших ко рву ливов ударил град стрел и арбалетных болтов. Стрелы впивались в толстые стенки щитов, изредка находя за ними свои жертвы. Пара десятков неосторожно высунувшихся лучников или воинов, засыпающих ров фашинами, рухнули на землю в первую же минуту штурма. Еще больше причиняли урона атакующим самострельщики.

– Братцы, слева за щитом арбалетчик! Осторожный, зараза! – выкрикнул Оська, перезаряжая свое оружие. Марат ударил в указанный щит из своего реечника, и вбок от него выпало пробитое болтом тело. Митяй уже сместил было прицел правее, желая сразить лучника из-за соседнего щита, когда с края того, на который только что указывал Оська, показалась характерная арбалетная дуга. Буквально на долю секунды опередив врага, Митяй нажал на спусковую скобу. Даже в оглушительном шуме штурма до него донесся звон от пробитого болтом шлема.

Атакующие, устлав своими телами подступы к крепости, наконец, завалили ров, и к стенам вверх по валу кинулись уже боевые десятки со своими лестницами. У каждого из этих отрядов были в прикрытии свои группы лучников. Они выпустили вверх тучу стрел, поддерживая штурмующих. То одна, то другая из них находила вверху свою жертву, и крепостная рать начала нести потери.

– Осторожней! Прикрывайтесь от стрел! Не высовывайтесь лишнего! – рявкнул Малюта и, метнув вниз сулицу, сам заслонился щитом. Бам! Бам! В него впилось сразу же две стрелы. Возле уха Марата свистнула еще одна, и он отдернул назад голову. Лучники врага брали количеством и готовы были разменивать десяток своих жизней на жизнь одного русского.

– Митяй, бери всю свою пятерку, дуйте на башню к Гришке! Там тараны ко рву подходят, подмогните нашим орудийщикам! – выкрикнул сотник и понесся вдоль боевого хода, подбадривая защитников.

– Все, один прошел! – с досадой выкрикнул Григорий, перевязывая раненного стрелой помощника. – Лучники навесом своими стрелами засыпали, половину моего расчета разом выбили! Так бы мы и второй таран успели развалить, а теперь все, дудки, теперича он уже в слепой зоне и бить по нему никак не возможно.

Митяй осторожно выглянул вниз. Действительно, одна из «черепах» зияла своим вскрытым огромными булыжниками «панцирем». Остатки защитной кровли у нее были посечены осколками от разрывов снарядов, в ней же торчал и десяток стрел. Рама с ударным бревном была вывернута вбок, а на ней лежало два трупа. Передних колес-катков вообще не было видно, там все было перебито и перемешано в щепу. Но второй таран уже переползал через заваленный и засыпанный пешцами ров, и самое главное, что на ударном бревне у него блестел массивный бронзовый набалдашник.

– Вот тебе и не подвезли навершие, – передразнил кого-то Гришка. – Как же – тяжеленное оно, голой деревяшкой будут немцы бить! А вот нате вам, сами поглядите! Сейчас подтащат они его к воротам и размолотят их там по-быстрому.

Дело принимало серьезный оборот! Похоже, это понял ответственный за всю южную стену Малюта, да и сам комендант крепости. На башню один за другим забежали два десятка лучников, а с ними еще пять самострельщиков. Митяя на его позиции при перезарядке реечника теперь сменяли уже двое. Бам! Бам! Бам! Били в толстый щит, выстроенный из жердей, тяжелые арбалетные болты, и нет-нет, а все же находили за толстой броней они свои жертвы. Но здесь к воротам напирало сразу около трех сотен самых отборных немецких воинов, и смена погибшим находилась тут же. Лучники осажденных открывались гораздо сильнее самострельщиков, и уже половина их лежала убитая или с ранами на вершине башни, заливая ее своей кровью.

Бам! Таран ударил в первый раз по воротам своим тяжелым бронзовым наконечником. Бам! Бам! Бам! Укрытые за защитной кровлей воины с яростью раскачивали тяжеленное дубовое бревно. Бам!

Внизу слышались треск и скрежет, это рассыпался под ударами тарана приподнятый со рва мостик. Со стены протянулся огромный черпак с горящей смолой и опрокинул свое варево прямо на кровлю. Сырое дерево и шкуры, обильно пропитанные водой, зашипели и пошли паром, а горящая смола огненным ручейком потекла вниз.

– Сырое все! Пока там прогорит, нам с десяток таких котлов нужно будет! – в отчаянии крикнул Гришка. – И камнями ее не пробить, все без толку!

Очередной тяжеленный булыжник, брошенный сверху, отскочил от треугольного ската крыши тарана и скатился вниз.

– Эх, если бы не это слепое место, я бы его своими бомбами так расколупал! А сейчас-то что, как булыжники их просто вниз, что ли, швыряй?! – И он стукнул по ящику с желтой полосой.

Оська, накручивая свой реечник, посмотрел на лежащий под ногами снаряд с красной полоской. – А в каком пороха поболее, Гриш? Какой разрывается шибче? – выкрикнул он, пытаясь поймать ускользающую во всей этой суматохе мысль.

– Дык знамо дело, в том, где горючей жидкости меньше. В который с металлической сечкой порох внутри, – отмахнулся орудийщик и замер, поглядев пристально в глаза парню. – И чегоо? Ты хочешь сказать, что можно ее и так вот рвануть, даже и без самого орудия?

– Ну да, – неуверенно протянул стрелок. – Нам в школе как-то говорили, что ежели неправильно рассчитать длину у фитиля да срезать его покороче, так бомба может даже и в самом кожетке орудия рвануть.

– Васька, Кузька, быстро сюда, разрывную-осколочную тащите! – заорал оставшимся в живых орудийщикам Григорий. – Быыстро!

Срезав почти под самое основание фитиль, он подпалил его конец. – Раз, два, три! Бросай!

Внизу шарахнул оглушительный взрыв, и бой тарана о ворота прекратился. – Еще тащи сюда! Еще! – с каким-то неистовым восторгом проорал орудийщик.

– Бабаах! Бабаах! Бабаах! – с небольшими промежутками загрохотали взрывы у ворот.

– У них кровлю к чертям собачьим снесло! – прокричал восторженно пожилой лучник. – Добавьте еще туда огоньку, братцы!

– Зажигательную сюда! Ту, что с желтой полосой! – отдал команду Григорий, принимая первый снаряд с горючей начинкой.

Уже десяток стрелков работали на башне за подносчиков, и во внутрь поврежденной осадной конструкции одна за другой влетели бомбы с горючей смесью. От «черепахи» отползло несколько раненых. Вокруг нее валялись вповалку десятки посеченных и опаленных тел, а сама она чадно пылала. Теперь ливень болтов и стрел ударил по окружившим ворота отборным, защищенным броней, немецким воинам.

Забраться на стены штурмующим не дали. Лестницы скидывали, ломали их бревнами и булыжниками, а на пытающихся подняться по ним врагов сверху лились кипяток и смола. После уничтожения последнего тарана и большей части из следующих за ним немецких латников атакующие все бросили и откатились обратно к лесу.

– Ну, все. Кажись, отбились, – выдохнул Малюта, размазывая на лице кровь.

– Сотник, перевязаться бы надобно, вона как сильно струит! – побеспокоился Твердило, отложив свою огромную рогатину на бревна настила.

– Аа, – махнул тот рукой, – живой, да и ладно! Подумаешь, пол-уха стрелой срезало. Не жонихаться же! Опять старуха с косой мимо прошла. – И огляделся вокруг. – Всех раненых перевязать, обиходить и снести в лекарскую. Погибших тоже вниз, – вздохнул он, оглядывая уложенные вдоль внутренней стенки ряды тел.