Раньше, чем они могли бы ожидать, из снежного полумрака появилась сторожка — мастерская, склепанная из железных листов, наполовину утонувшая в сугробах. Слишком маленькая, чтобы служить жилым помещением, там едва поместился бы инструмент. Подойдя ближе, полицейские почувствовали охватившее их напряжение; по спине и ногам побежали мурашки.

На боку отвратительного монстра были нарисованы буквы и цифры: JC 114. Ориентир для машинистов и железнодорожных рабочих. Читая этот «иероглиф», они теперь понимали, где находятся и куда ведет эта ветка.

— Там, впереди. Уже недалеко, — мрачно произнес Тэйер.

Таттл вытянул ружье перед собой. Невидимое в слое серой патоки солнце, вероятно, клонилось к закату, тени становились все более длинными и глубокими. Волосы облепил снег, щеки задубели. Между двух огромных елей из клубящегося тумана появился шаткий мост. Простая конструкция из дерева и стали, перекинутая через двадцатиметровой ширины впадину, никаких страховочных крепежей.

При мысли, что придется идти по мосту, Аннабель почувствовала, как испаряются последние остатки ее уверенности. Глаза уже принялись искать другой путь, правда, рассчитывать, что этот, второй, путь найдется, было почти бесполезно.

С той стороны моста показалась черная дыра, ведущая в тоннель.

«Логово Боба?» — тут же спросила она себя.

Не будь идиоткой. Никто не может здесь жить!

Внимательно прощупав шпалы ногами, они двинулись по мосту. Сначала Тэйер, затем Аннабель. Последним шел Таттл. На середине моста Аннабель поняла, что ничего не видит вокруг — лишь удушливое белое полотно, сотканное из снежного тумана. Сердце отчаянно билось, но его стук доносился откуда-то издалека. Холод пробирал до костей. Аннабель уже не чувствовала своих ног. Встав на твердую землю с противоположной стороны моста, она долго восстанавливала дыхание. Перед ней зиял утыканный похожими на когти тридцатисантиметровыми сталактитами проем.

Заставив ее подпрыгнуть, над ухом раздался голос Тэйера:

— Страшно, да?

Таттл скорчил гримасу.

— Мост крепкий, хотя построен давно, — заметил он.

— Если окажется, что Боб и его банда устроились здесь, это даже лучше.

Свет фонарей устремился вглубь туннеля. Балансируя между рельсами и корнями деревьев, полицейские медленно вошли в пещеру. Со стен свешивались стебли каких-то растений, в воздухе витал пьянящий запах пыли. Выхода с другой стороны не было видно, лишь сквозняк доказывал, что этот выход существует. Неожиданно фонари выхватили из темноты угрожающего вида угловатую конструкцию: ржавый рельс, за ним части механизма сцепки и, наконец, окрашенный охрой товарный вагон. С потолка медленно падали капли.

Раздвижная дверь вагона была закрыта; изъеденная ржавчиной, она почти потеряла форму. Должно быть, вагон стоял здесь с момента закрытия ветки — железнодорожная компания просто бросила его.

Аннабель повернулась налево, ее сердце бешено колотилось. Расстегнув кобуру, она медленно вытащила «беретту». И тут же заметила, что Тэйер смотрит на нее своими серыми глазами. Секунду ей даже казалось, что он смеется; но она ошиблась. Тэйер кивнул ей на дверь и, собираясь ее открыть, проскользнул вперед.

Таттл стоял сзади, на расстоянии метра. Аннабель направила на дверь пистолет и фонарь.

Тэйер потянул изо всех сил, удивившись, что дверь открылась довольно легко.

Они возникли из небытия, эти безумные глаза и оскаленные улыбки. Ужас охватил Аннабель, Джека и Сэма Таттла.

В одно мгновение их окружила смерть.

С наступлением вечера и началом очередного снегопада над Бруклином квартал Ред Хук как будто скукожился под защитой своих труб, доков и складов. Здание, которое намеревался посетить Бролен, находилось как раз в самой гуще белой патоки. В наползающем сверху тумане — жемчужной диадеме, украсившей город к ночи, — медленно таяли красные кирпичи. Детектив убивал время за мятным чаем в грязном баре, где кроме него торчали еще с десяток завсегдатаев. До него доносились рокочущие волны слов, которые он не понимал, целиком отдавшись погоне за ускользающими образами.

Немного погодя Бролен стоял возле остова машины невдалеке от склада, где — в этом он не сомневался — творили свои дела Боб и его мерзкая секта.

Под защитой густого снега, обильно засыпавшего улицы, детектив медленно поднялся по одному из пандусов. В предыдущие несколько часов он обдумал, с какой стороны лучше подобраться. Он старался двигаться осторожно, да и погода действовала с ним заодно. Бролен принялся искать лестницу, чтобы забраться на высокий козырек. Несколько движений — и он оказался на крыше, прямо над набережной. Массивные тени верхних этажей нависли над ним, защищая от ветра. Присев на корточки, он двинулся к противоположному краю. Как он и надеялся, внутри склада располагалась бетонированная площадка двора, такая же ветхая, как и все остальное здесь. Площадка упиралась в канал Говейнус, зеленая вода которого была частично скрыта спускавшимися с неба клубами тумана. Бролен спрыгнул вниз, в густые пучки травы, торчавшие из трещин между плитами, и принялся искать дверь; нашел он ее довольно быстро. Теперь в его распоряжении было много времени, и он мог не бояться быть замеченным каким-нибудь бродягой.

Вооружившись отмычками, Бролен стал отпирать замок. Для его пальцев подобная работа не была чем-то необычным: иногда ему приходилось этим заниматься. Со стороны могло показаться, что Гудини встал из могилы. На сей раз озябшим пальцам Бролена потребовалось менее десяти минут, чтобы открыть дверь из листового железа.

С шумом закрывшись позади него, она впустила детектива в непроглядную темень.

Ручка-фонарик пронзила мрак своим лучом, напоминавшим белый штрих мелом на черной доске.

Висевшая в воздухе пыль, оказавшаяся на пути этого луча, заблестела. Напротив Бролена высилась гора деревянных, полусгнивших от сырости ящиков. Он сделал несколько шагов вперед между мокрыми картонными коробками и всевозможным мусором. Потолок над ним заскрипел.

Застыв на месте, Бролен положил руку на «глок».

Скрип повторился — на сей раз чуть тише.

Он поднял голову и заметил, что часть крыши сделана из толстого пластика, который должен в дневное время пропускать внутрь солнечный свет.

Глупец, это крыша трещит под тяжестью снега.

Он возобновил поиски; Бролену чудилось, будто он оказался в трюме старого галеона: те же треск, скрипы и сырость. Обыскав два больших помещения, он углубился в тесный коридор, уходивший из длинного и низкого склада внутрь основного здания. В углу коридора были свалены в кучу несколько банок с краской. Дальше тянулись метры изолированных электропроводов, кое-где торчавших наружу из-под слоя сухой штукатурки. Луч фонарика был слишком слаб, чтобы пробиться через темное пространство, показавшееся Бролену огромным.