– На юге становится скучно.

– И поэтому ты берешь чертов контракт, который связан с моими личными интересами? Не самое мудрое решение.

– Нужны деньги, – отвечает он, словно это обычное дело. Полагаю, для него так и есть. – Не виню тебя за твой интерес, – глазея на меня, замечает Андре.

– Даже смотреть в ее сторону не смей, скользкий ублюдок, – рычит Тобиас.

– Ты видел, что я могу с этим сделать, – угрожает Андре, – так что давай без оскорблений.

– Тобиас, – хриплым голосом шепчу я, когда меня покрывает от страха пот.

«Мы не размахиваем игрушечными пистолетами, у нас нет дополнительной жизни или денег из “Монополии”».

За последний год я видела столько всего, меня столько раз предостерегали, но сейчас понимаю, что все это время меня оберегали, ведь сих пор опасность представлялась невозможной. Вот чего они старались избежать. И теперь я оказалась в своем худшем кошмаре. Сегодня вечером я могу умереть, как и мужчины, которых люблю.

Добро пожаловать в реальность.

– Отпусти ее, и я заплачу тебе в два раза больше, – говорит Тобиас Андре.

– Договорились, – быстро отвечает Маттео. – Мы примем твои деньги, братан.

– Андре, – предостерегающе говорит Тобиас. Я оглядываюсь и вижу, как ко мне медленно приближается Андре. – Нет.

Андре останавливается и хищно улыбается.

– Сто лет не виделись, дружище. С трудом узнал тебя в этом костюме.

– Нравится? – улыбается Тобиас, и ничего более опасного в своей жизни я не видела. Он убьет их обоих.

– Где твой папуля? – шепотом спрашивает Андре. – Его машина здесь.

Я перевожу взгляд на Тобиаса, пытаясь получить подсказку, как правильно ответить.

– Я… н-не знаю. Я только что вернулась домой, – заикаясь, отвечаю я. Ненавижу себя за то, что не могу взять себя в руки. За то, что не могу соответствовать мужчинам, которые защищают меня.

– Знаешь, меня не устраивает эта сделка, – заявляет Доминик ровным голосом.

Андре наклоняет голову.

– И почему же?

Тобиас смотрит в мою сторону, когда меня неудержимо начинает колотить дрожь.

Я понимаю его взгляд.

«Успокойся, детка».

Я никогда в жизни не была так напугана.

Динь-дон. Динь-дон. Динь-дон.

Тобиас переводит взгляд на Маттео, его пистолет по-прежнему наставлен на Андре.

– Может, откроешь?

Маттео отвечает:

– Уж поверь, брат, не стоит.

Тобиас кивает.

– Я могу передать тебе деньги через несколько минут.

– Я повторю, – шипит Доминик. – Меня не устраивает эта сделка.

И вот тогда я замечаю пистолет Доминика в джинсах Маттео. Дом безоружен. Он не успел добраться до пистолета. Из-за меня. Если бы пистолет был у Доминика, все бы уже кончилось. Желчь обжигает горло, и я пытаюсь собраться с духом, прижимаясь к стене.

– Другой сделки не будет, брат, – резко произносит Тобиас, в его голосе звучит предупреждение.

– Сесилия, – говорит Доминик знакомым тоном, которым обращался ко мне в те дни, когда мы проводили время наедине.

– Доминик, – умоляет Тобиас. В его голосе слышится страх.

– Я обращаюсь к Сесилии, – огрызается Доминик.

– Да? – Глаза наполняются слезами, а Тобиас настороженно переводит взгляд с меня на своего брата.

– Давай после того, как все закончится, посмотрим фильм? – спрашивает Доминик. – Ты приготовишь мой любимый сырный попкорн. Мы заберемся под одеяло, которое пахнет… чем оно пахнет?

Я задыхаюсь от накатившей волны страха.

– Лавандой, – отвечаю я, по моим щекам текут слезы.

– Да. А потом я позволю тебе включить девчачий фильм, потому что хочу наблюдать за тобой, пока ты его смотришь. Когда ты пьянеешь от любви, на лице у тебя появляется такое дурацкое выражение.

– Должно быть, приятное это дело, раз она так тебя выдрессировала, Дом, – подкалывает Маттео и переводит на меня безразличный взгляд.

– Мы любим дождливые дни, да, детка? – голос Доминика становится громче, и он делает шаг к Маттео.

– Любим. – С губ срывается всхлип, и я цепенею от напряжения. Справа Тобиас, мое убежище, слева – неминуемая смерть. И смерть намного ближе. Если это лезвие окажется быстрее пули Тобиаса, я буду первой. Но если он не успеет добраться до брата… Тобиасу приходится делать выбор: спасти брата или меня, и Доминик принимает решение за него, пытаясь взять удар на себя.

– Мы не ведем переговоров с террористами. – Доминик с вызовом наклоняет голову, а Маттео улыбается, с его клыков буквально сочится кислота. Он тяжелее Доминика килограммов на сорок, но за Домиником скорость и невероятная сила. Если бы я доверилась ему с самого начала, ему бы не понадобилось ни то, ни другое. Если бы я поверила ему.

Из-за меня у него нет при себе пистолета.

– Доминик, – шепчу я, когда он делает шаг к Маттео, спускаясь по лестнице.

– Что, детка?

– S’il te plaît, ne fais rien de stupide. Je t’aime[37].

– Je sais[38].

– Доминик, – хрипло приказывает Тобиас. – Отойди, сейчас же. Мы разговариваем.

Доминик делает еще один шаг к Маттео.

– Примешь приглашение на танец?

– Почту за честь, мой друг, – отвечает Маттео.

– Ты уж постарайся.

– Доминик, нет! – кричит Тобиас, как только Доминик кидается на Маттео.

Тобиас бросается вперед за секунду до того, как Андре тянется ко мне ножом, и толкает назад, а потом укладывает Андре выстрелом в упор в голову. Тобиас перелетает через перила, споткнувшись при приземлении, и в этот момент Доминик наносит Маттео сильный удар в лицо. Я слышу хруст костей, из носа Маттео брызжет кровь.

Тобиас всего в нескольких шагах от брата, когда Доминик замахивается и пинает Маттео в грудь. Маттео падает назад, пролетая ступеньки, и ударяется спиной о площадку. Доминик прыгает к Маттео, быстро поворачивается в нашу сторону, встречается с Тобиасом на полпути и отталкивает его, как только в воздухе разносится свист пуль.

Штукатурка рядом с головой разлетается, и я кричу. Доминик кидается ко мне с вытаращенными глазами, когда вторая пуля попадает ему в живот. Третья оказывается в бедре, Доминик прижимает к животу руку, падает на колени и дергается вперед, когда четвертая пуля влетает ему в плечо, Тобиас отталкивает его в сторону.

Тобиас рычит, поворачивается и разряжает обойму в нижнюю часть тела Маттео, а потом врезается в него у подножия лестницы. В прихожей снова слышится выстрел. Вскочив на ноги, я бегу к Доминику, его глаза затуманиваются, рот распахнут. На его лице мука, он тянет ко мне руки. За секунду я оказываюсь рядом, и он притягивает меня к себе, а потом, спотыкаясь, отступает назад, приваливается к стене и сползает вниз, оставляя на ней кровавый след. Маттео что-то кричит нам снизу, но я вижу его лишь мельком, лицо Маттео пропадает из виду, а потом он мертвой кучей падает на пол.