Соколов набрал в воздух легкие, решительно выдохнул и, открыв дверь, тут же «в награду за смелость» получил две пули. И обе в грудь. Через глушитель стреляли, но хорошо было слышно, как лязгнул затвор.

Антон не струхнул, выскочил из засады и увидел двоих, наперегонки убегающих вниз по лестнице. Он выстрелил в одного, в другого, но поразить смог только одну цель. Человек в черном и в маске упал на спину и, раскинув руки, съехал на несколько ступенек вниз.

За вторым Антон гнаться не стал. Его перехватят внизу… Да и в первого не надо было стрелять…

Он вложил пистолет в руку покойного Соколова, вышел из квартиры и, перепрыгнув через второй труп, спустился вниз. О том, чтобы протереть рукоять пистолета, даже не подумал. Зачем, если на нем были перчатки? Правило у него такое — чужие квартиры голыми руками не брать… Хорошо, если это правило останется в прошлом. Адреналина за последнее время Антон хлебнул столько, что хватит до конца жизни…

Удар у Панаса будь здоров и кулаки как кувалды, но держится браток. Голова у него крупная, лицо широкое, нос крепкий, челюсть, как это называется у боксеров, чугунная. Мордастый, одним словом. Лупит его Панас, а все без толку. Не хочет жертва ни в чем сознаваться.

— Хватит, — покачал головой Антон. — Не расколется он… Березняк абы кого к себе в команду не берет, да?

— Не знаю такого, — с ненавистью глядя на Антона, процедил парень.

Да, прозевали бойцы киллеров, но одного все-таки смогли взять. Скрутили, запихнули в машину, вывезли за город, в дом с глубоким подвалом. Место безопасное, менты сюда не нагрянут.

Все хорошо, только не хочет мордастый колоться и имя свое не называет. Уперся рогом, даже Панас не может сдвинуть его с места. И в живот бил, и в морду, а все бесполезно.

— Не хочешь колоться? Понимаю. Правильный ты пацан. А я не правильный. Потому что против Березняка пошел. И кто я такой, ты знаешь.

— Не знаю.

— Антон я. Кастальский Антон.

— Ну и что?

— А то, что я против Березняка пошел. А он не просто вор, а в законе, да?

— Говорю же, не знаю такого.

— А срок ты где мотал?

В татуировках парень, еще и перстни на пальцах выколоты. Две ходки, по уважаемой статье, в зоне был бойцом у лагерного авторитета. И сейчас он в том же ранге у Березняка. Видно, расширяется команда у «смотрящего», если Антон впервые видит эту физиономию.

— Да пошел ты знаешь куда?

Панас замахнулся, но Антон его осадил.

— Не надо, пусть живет… Пусть живет и думает, какой он косяк допустил. А это косяк — на ссученного вора работать…

— Кто ссученный?

— Березняк ссученный. Или нет?..

— Это предъява! За такое кровью ответишь! — рассвирепел пленник.

— Отвечу. Но только после тебя… Ты хоть в курсе, что происходит? Нет? Так я тебе объясню. Тяжмашевская братва отстегивала Березняку на «общак», но ему этого показалось мало. Это его право требовать больше, не вопрос. Но так он же через ментов требует. Он мою Кару закрыл. А как закрыл? Через ментов закрыл. А Соколов, которого вы сегодня «замочили», показания против нее давал. И менты за ним смотрели, и Березняк. Не хотел Березняк, чтобы Соколов отказался от своих показаний… А почему тогда он дал тебе отмашку «замочить» Соколова? Потому что менты ему позвонили, предупредили, что мы на него вышли. Он двух зайцев убил, твой Березняк. И Соколова грохнул, и меня подставил. Менты теперь на меня все валить будут… — Антон действительно так думал, но сомневался, что Кормилин пойдет на это. Вряд ли майор мечтает о том, чтобы о его эротических подвигах узнала жена, начальство, да и Гарик Михайлов мог с него спросить. — На меня все менты валить будут. А Березняк выйдет сухим из воды. А почему? Потому что он в одной упряжке с ментами. Законный вор — и с ментами! Ты же блатной, ты должен понимать, что это такое. Ссученный он вор, твой Березняк…

— Сам ты такой! Сам ментам продался! Такая же «крыса», как твоя Кара! — зло выплеснул мордастый.

— Ну вот, разговорился, — ухмыльнулся Антон. — А то все в молчанку играл… Может, имя свое назовешь?

— Да пошел ты!

Панас снова замахнулся, но Антон и на этот раз его осадил:

— Не надо его бить. Видишь, крепкий орешек. Таких уважать надо. И лечить. Ты вот зубы ему расшатал, а это плохо. Зубы лечить надо. Давай неси дрель, только сверло потоньше возьми. Самое тонкое, и чтобы подлинней…

Мордастый глянул на Антона с презрительной бравадой, дескать, его такой дешевкой не купишь. Только вот страх свой он скрыть при этом не смог. Покоробило его при мысли, что тонкое сверло на всю длину войдет ему в зуб.

Панас принес шуруповерт с заправленным в него тонким и длинным сверлом.

— Эй, вы чего, серьезно? — занервничал мордастый.

— Да вот, всегда дантистом быть мечтал, — сказал Антон и нажал на кнопку запуска. Сверло быстро закрутилось, и пленника аж передернуло изнутри. — Наконец-то мечта осуществится. Мы тебя всего вылечим, до последнего зуба. Только вот пломбы у нас из пластилина… Может, лучше жвачкой залепим?

— Э-э, а что, Березняк в натуре с ментами хороводится?

— Как тебя зовут, браток? — усмехнулся Антон.

— Ну, Злоб.

— В точку братва попала, когда тебя крестила. И ты попал. Конкретно попал. Но ничего, у тебя еще есть шанс. С кем ты сегодня был? Кого там Соколов в подъезде завалил?..

— Ну, не Соколов. Гнутого он завалил.

— Гнутого? А почему Гнутый? Почему не Крученый? Может, Игнатом его зовут, потому и Гнутый?

— Без понятия, как его зовут… Мне сказали, я с ним пошел…

— Кто сказал, Березняк?

— Нет, Валетмейстер…

— Ну вот, уже знакомые имена пошли… — кивнул Антон. И с наигранным сожалением вздохнул: — Неужели не сбудутся мои детские мечты? Значит, Валетмейстер там всем рулит… Давно ты у Березняка в кодле?

— Да нет, недавно. Откинулся, с Валетмейстером пересекся, он меня к себе взял… Ну, и Березняка я знал, мы с ним у одного хозяина мотали…

— И там хозяин ментом был, и здесь такая же петрушка. Не повезло тебе, парень. Ну, да ладно, ты же не знал, что Березняк «мусорам» продался. И Валетмейстер этого не знал…

— Ну, Валетмейстер, может, и знал, — пожал плечами Злоб.

— Оп-ля! А ну, давай колись!

— Да не знаю я ничего, — опустил голову мордастый.

— Знаешь. И что на ментов работал, знаешь.

— Не работал я на ментов! Что мне говорили, то и делал… Ну, слышал я про этого Соколова. И про тебя слышал. И про Кару. И про все ваши напряги. Но я не в курсе, что да как…

Антон нажал на кнопку, и сверло закрутилось с нервирующим шумом.