Так. Хватит нервничать. Выдохни, Шуалейда. Дайм обещал, что все будет хорошо.

Она выдохнула. Глянула на Тано и Бертрана. Обозвала себя параноидальной идиоткой. Какая кровь? Мастер Стриж будет очень, очень осторожен. Он прекрасно умеет драться, не убивая и не раня.

За него Шу не боялась. Во всем Суарде для него есть разве что два, ну три… четыре достойных противника. И все они – здесь.

Дайм, Энрике, Бален и она сама.

М-да. Что-то от затеи Дайма мурашки по коже.

– Мне тоже не хватает Маноло, – шепнула Бален, с удобством устроившаяся в соседнем кресле. – Но тебе не о чем волноваться. Я говорила с ним вчера, он уже поселился в столичном доме Дюбрайна.

– Ты с ним?..

– Ага. Он просил передать тебе благодарность за письмо шеру Майнеру. Они уже приступили к лечению. Ну, и ты сама ему пока не пиши, ладно? Хоть он и рвется с тобой поговорить, пока нельзя. Я же вижу, как он реагирует.

– А… Майнер взялся? Точно?

– Точно. Он же тебе написал, разве нет?

– Наверное, я пропустила его письмо, – пожала плечами Шу: на самом деле она могла пропустить и явление Ману Одноглазого, не то что письмо от шера Майнера. – Найду и поблагодарю.

– Надеюсь, Маноло скоро вернется.

Тем временем Зако подал Каю тренировочный клинок с округлым набалдашником, а свою и его шпаги отдал дежурному гвардейцу.

– Ваша рапира, сир.

– Капитан, мы с вами снова в паре? – Дайм улыбнулся Энрике и обнажил шпагу: офицеры МБ не утруждались заменой боевых клинков на дубинки.

– Это судьба, ваша светлость, – Герашан отсалютовал ему и встал в позицию.

На Шуалейду и Бален никто не обращал внимания. По всему залу раздавался звон клинков и топот ног. То и дело кто-то вскрикивал: туше! Лишь они вдвоем сидели, словно изнеженные барышни. Бален жонглировала четырьмя ножами, а Шу обмахивалась веером и не могла оторвать взгляда от единственной пары: тонкого, хрупкого на вид Себастьяно и медноголового медведя Альбарра. Полковник возвышался над лейтенантом на полголовы, рапира в его руках казалась зубочисткой. Пока Альбарра лишь прощупывал новенького, и Себастьяно двигался сдержанно, почти лениво – ничего похожего на утренний полет Стрижа. Но движения их ускорялись, рапиры звенели все злее, а Шу сжимала веер: хоть ничего особенного не происходило, ей становилось все тревожней.

Похоже, не зря. Спустя каких-то пять минут на весь зал раздался рык Бертрана:

– Лейтенант, вы не на юной деве, чтобы осторожничать! Шевелитесь, дери вас Мертвый!

– Раз вы настаиваете, полковник… – засмеялся Тано.

Рука Бален легла поверх руки Шуалейды, когда несчастный веер жалобно затрещал, готовый сломаться.

Несколько голов повернулось к противникам, но Бертран бросил:

– Нечего пялиться, работайте!

Юные шеры снова занялись друг другом: пока в поединке не было ничего интересного. Подумаешь, Тигренок продержался против полковника несколько минут, он же светлый шер, ему положено.

Но Шу прекрасно видела, как Тано нарочито замедляет движения, позволяя Бертрану почти достать себя. А Бертран взвинчивает темп, все усложняя атаки, вкладывает в удары весь свой вес. Некоторых связок даже Шуалейда до сих пор не видела – не доросла, похоже. Но Тано словно не замечал силы и умения партнера. Он все порхал, вертелся и улыбался, не желая становиться мастером Стрижом – до тех пор, пока Бертран внезапно не ускорился так, что стало почти невозможно уследить за блеском рапиры…

Звон, визг металла, грохот!

Шуалейда вскочила в страхе, готовая бежать, лететь и спасать. Но спасать надо было разве что стойку с тренировочными доспехами, которую свалила выбитая из рук Бертрана рапира.

– А, проснулся, ширхаб тебя нюхай! – радостно взревел полковник, выхватил у подбежавшего гвардейца новую рапиру и бросился в атаку. – Защищайся!

Теперь уже на них смотрели все, даже Дайм с Энрике убрали шпаги. Два мастера кружили в завораживающем танце, мелькали клинки, в мертвой тишине слышался лишь топот, звон и взволнованное сопение зрителей. Но танец не продлился долго. Альбарра исполнил несколько незнакомых Шу фигур, Тано ответил связкой, похожей на «кобру с ветки» – и чуть не успел… или наоборот, успел подставиться. Клинок Бертрана достал его, оставив на ребрах синяк: Шуалейда вздрогнула от его боли.

– Туше! – Себастьяно отскочил и отсалютовал полковнику, как победителю.

Бертран нахмурился. Оглядел Тано, хмыкнул и рявкнул:

– Лентяй! Посмотрите на него, ваше величество, этот негодяй даже не вспотел, а уже сдается. Это не лейтенант гвардии, это фрейлина, позабывшая дома юбку!

– За фрейлину ответишь, медведь рыжий, – звонко выкрикнула Бален, вызвав среди юных рыцарей волну восторга, но ни капли не сбив Бертрану тренерский раж.

– Нехорошо, светлый шер. – Кай шагнул ближе, покачал головой. – Вы явно способны на большее. Шпагу!

– Кай! Ты с ума… – Шу рванулась к нему, но Баль удержала ее, шепнув:

– Кай не будет с ним драться. Не бойся.

Кай и в самом деле не собирался рисковать сам. Он всего лишь кинул поданную гвардейцем шпагу Бертрану и толкнул вперед Закариаса.

– Ставлю баронство Тольядос против собачьего ошейника, что Сомбра продержится против обоих Альбарра пять минут! – крикнул Кай и топнул ногой. – Не подведи своего короля, лейтенант! Энрике, время. Вперед!

Снова зазвенел металл, и теперь три фигуры завертелись бешеными волчками.

Шуалейда замерла, не в силах отвести глаз. Недоумение и злость сменились страхом. Только сейчас она осознала то, что должна была заметить сразу, но Кай удачно ее заболтал Мышиным королем. Сегодня у гвардейцев не было ни единого Фонаря, прогоняющего Тень. Злые боги, что они делают? Два Альбарра с боевыми шпагами против Себастьяно с тренировочной рапирой – это же верный способ загнать его в Тень! Он не справится с рефлексами, он же привык убивать, он же сам не заметит, как Хисс войдет в него в азарте боя, помилуй Светлая…

– Прекрати паниковать, – раздался над ухом шепот Дайма, сильные руки легли ей на плечи.

«Никто никого не убьет, – продолжил Дайм мысленно. – Он больше не принадлежит Хиссу и должен сам это понять».

«А если не сработало, Дайм? Если Хисс не отпустил его, что тогда?»

«Отпустил. Темный Брат уважает свои законы. Поверь, Шу, все будет хорошо».

«Ты так говоришь, словно это еще не все».

«Не все. Обещай мне, что не вмешаешься, что бы ни происходило».

«Если ты обещаешь, что ни с Себастьяно, ни с Каем ничего не случится».

«Все останутся живы. Видят Двуединые».

С последним словом Шуалейду ослепила вспышка Тьмы и Света: боги приняли клятву. И тут же Шу прерывисто вздохнула, почти всхлипнула: один из Альбарра достал Тано. Немножко, всего лишь плечо – но как же больно! И как страшно, Светлая, только бы…