очень скоро мы услышали шум приближающейся погони и зычный голос Черномора. Мне показалось, что к грозному требованию примешивалась и мольба:

— Да остановитесь вы! — надрывался воевода. — Кому сказал! Сгинете же на той стороне без вести, да и Калинов мост вас не пропустит!

Мне стало даже жалко его. По словам Левы, в прежние времена честный воевода сам нес службу у Калинова моста, обороняя Чертоги Предков от выползней из Нави, а сейчас из самых лучших побуждений просто выполнял приказ, что, впрочем, не отменяло его вероломства.

— Вот и верь после этого всяким разряженным чародейкам! — кое-как переводя на скаку дух, прокомментировал послание Черномора Иван. — Царицы же обещали нас пропустить, если мы одолеем змея.

— Нежить всегда составляет договор так, чтобы его можно было нарушить, — пояснил Лева.

Я тоже припомнила, что царицы, отправляя нас бороться с чудовищем, ничего не сказали о том, чтобы пропустить на ту сторону. Типа все равно застава закрыта. Только это замечание застряло у меня в горле, когда я увидела, что Лева разворачивает на скаку взмыленного коня.

— Я их отвлеку, — сообщил он обыденно и спокойно.

Похоже, решение он принял еще в тот момент, когда Черномор начал швыряться магическими шарами в его родных.

— Заодно намекну, чтобы прадедов отпустили! Обитель беспамятных — это не то место, откуда легко кого-то вытаскивать!

— Мы с тобой, — запротестовал Иван, и я его поддержала.

Из последних сил удерживая поводья, я в который раз с начала этой безумной скачки пожалела о том, что так бездумно истратила янтарный гребень. Впрочем, если бы нас тогда съела свинья, мы бы сейчас не ехали по берегу реки Смородины. К тому же Колобог щедро одарил нас, защищая от нежити, а Черномор и его витязи были когда-то людьми.

Лева ожидаемо помощь не принял, только покачал растрепанной головой.

— Это работа для шамана, — усмехнулся он, расчехляя дедову свирель. — А вам еще оружие для борьбы с нашим главным супостатом добывать. У Калинова моста я вас догоню.

Весь его облик неуловимо изменился. Мой скромный друг и нежный возлюбленный выглядел грозным ведуном, прокладывающим пути между мирами и подчиняющим духов. И вроде бы медвежья безрукавка, рубаха и джинсы с видавшими виды кроссовками не очень напоминали ритуальное облачение, да и свирель почти не отличалась по виду от копеечных дудочек, которые во времена детства родителей продавали в игрушечном отделе. Но вся Левина фигура исполнилась величия, а пугающе отстраненное лицо озаряло почти пророческое вдохновение. Глаза видели дали иных миров и озирали крону Мирового Древа, а губы шевелились, призывая духов.

Когда же он заиграл, я поняла, почему он настаивал на том, чтобы мы ехали вперед. Даже я, знавшая наизусть почти все его наигрыши, почувствовала, как сознание заволакивает сладкий морок, а ноги помимо моей воли пытаются выскользнуть из стремян или прямо в седле пуститься в пляс. А Иван так едва не спешился.

— Куда? Не сметь! — строго прикрикнула я то ли на свои легкомысленные конечности, то ли на брата.

Стеганув хворостиной по крупу его коня и убедившись, что Иван хоть и случайно исполнил пару фигур джигитовки, но все же удержался в седле и следует за мной, я пустила своего скакуна галопом по обрывистому краю горного серпантина подальше от колдовских песен.

Оказавшись на верхнем уступе, там, куда звук свирели почти не доносился, кое-как стряхивая морок, мы с братом глянули вниз. Черномор и его богатыри кто спешившись, кто верхом плясали на краю обрыва трепака, выделывая невероятные коленца, перескакивали с уступа на уступ, шли колесом и вприсядку. Сверху мы не различали лиц, но по характеру сомнамбулических движений понимали, что по Левиному повелению они бы с улыбкой на лице сиганули с обрыва прямо в лаву.

— Он что, всегда так мог? Как Кашпировский или удав Каа? — с опаской спросил Иван, наблюдая за действиями друга.

Я только пожала плечами.

— Шаманы владеют гипнозом не хуже психотерапевтов или змей, — заявила я авторитетно, подумав, что с такими навыками Лева мог просто внушить мне любовь, но не сделал этого.

— А почему тогда в лесу вы с ним песнями решили обойтись?

— Так ведь сработало же. Зачем было духов лишний раз тревожить?

И все же, зная, как выматывает даже простое выступление, не говоря уже о камлании, я переживала за Леву. Какую плату потребуют с него духи? Да и неизвестно, что еще выкинет Черномор.

Однако ослушаться любимого я не посмела, кое-как убедив и Ивана продолжить путь. Не просто так ведь Лева напомнил об оружии, которое нам предстояло добыть. Терпеть не могла, когда он начинал говорить загадками, хотя и понимала: в тонких мирах иначе нельзя. Каждое невзначай брошенное слово может обрести плоть, вернувшись даже не бумерангом, а разрушительным метеоритным дождем.

Когда мы с Иваном, проехав по каменистой тропе еще несколько сотен метров, оказались на краю обрыва, над которым клубились густые облака пепла, а где-то внизу яростно клокотала раскаленная магма, кони испуганно встали. Дорогу перегородил огромный валун, а вернее, кусок вулканического стекла обсидиана, из центра которого торчала ржавая железяка, имевшая рукоять с крестовиной.

— Какого лешего? — возмутился Иван, решительно спешившись и направляясь к камню.

Осмотрев препятствие и прикинув на глаз его вес, брат взялся за рукоять, видимо, намереваясь использовать ее как рычаг и попробовать сдвинуть валун. Однако железка на этот счет имела другие планы и осталась у Ивана в руках. Вот только вместо куцего обломка мой брат непостижимым образом вытащил из камня то, что больше всего походило на длинный прямой клинок с двумя лезвиями.

Иван сначала глянул на свое приобретение с недоверием, однако в следующий миг застыл в восхищении, взметнув десницу в боевом салюте. На фоне багрового неба, упираясь в тучи, отражая лезвием далекие зарницы, в его руке сиял меч-кладенец. Тот самый клинок, который когда-то давно в другой жизни ковал в одном из Арбатских переулочков старый кузнец дядя Миша.

Иван сделал несколько взмахов, примериваясь, и, кажется, совершенно случайно задел обсидиан, который распался на мельчайшие стеклянные осколки, открыв удобные ножны.

— А вот теперь повоюем, — удовлетворено улыбнулся мой брат, вглядываясь в непроглядный мрак на той стороне расщелины, который прорезала светящаяся полоска: перекинутый через пропасть Калинов мост.

Деловито прицепив ножны к поясу и убрав в них меч, Иван лихо без стремян вскочил на коня и, развернувшись, помчался вниз. Я последовала за ним, прикидывая, кому из моих витязей сейчас понадобятся какие лекарства. Судя по тому, что Лева нас все еще не догнал, дела у него обстояли не самым лучшим образом.