Он пограничник и служил на Севере, возле Сестрорецка, на юге, у Черного моря, на востоке, на западе… Иван Михайлович Петров — Тойво Вяхя — человек-легенда. Имя его по праву можно записать в самую большую книгу истории. Его именем названа пограничная застава в Карелии, в морских просторах можно встретить судно с его именем на борту. О полковнике в отставке Петрове-Вяхя рассказывается в романе-хронике Льва Никулина «Мертвая зыбь», в многосерийном фильме «Операция «Трест».

О нем написано немало. Литературный персонаж, он сам в 73 года был принят в Союз писателей и, став писателем, писал книги, рассказал о себе предостаточно. Его уже нет среди нас, но выходят новые книги. Создан телефильм «Мои границы» — о выдающемся пограничнике И. М. Петрове (Тойво Вяхя), биография которого начиналась в уже забытые двадцатые годы. Герой фильма — участник знаменитой контрразведывательной операции того времени под кодовым наименованием «Трест».

Родина высоко оценила заслуги Ивана Михайловича. Он награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени и многими медалями. За участие в операции «Трест» и поимку матерого разведчика Сиднея Джорджа Рейли Соломона — Зигмунда Розенблюма, начальника Восточно-Европейского разведывательного управления Интеллидженс Сервис, личного доверенного Черчилля, Петрову вручили первый орден Красиво Знамени. Он награжден орденом Октябрьской революции. Ему присвоено звание «Почетный гражданин города Петрозаводска». Он был частым гостем у пограничников. Главные качества Петрова-Вяхя — мужество, самообладание, большая скромность.

Иван Михайлович Петров родился, как уже сказано, 12 апреля 1901 года в Гельсинфорсе. С четырнадцати лет он начал работать по найму. 1 января 1918 года он вступил в Красную гвардию. Потом были Восточный фронт, тяжелые бои и первые ранения, участие в ликвидации банд и мятежей… Затем он становится начальником заставы Сестрорецкого пограничного отряда и здесь участвовал в искусной операции «Трест». Это была несуществующая организация мнимого деятельного политического контрреволюционного центра, коим в действительности являлся «Трест».

Почти шесть лет длилась эта легендированная контрразведывательная операция. Значение ее трудно оценить. «Трест» эффективно помогал срывать заговоры и террористические акты врагов государства, овладеть их связями за рубежом. Благодаря «Тресту» многие из них находились как бы под колпаком наших контрразведчиков. В этой операции Тойво Вяхя довелось играть роль «подкупленного» пограничника. Начало весьма важного эпизода в операции «Трест», в котором участвовал Тайво Вяхя, относится к августу 1924 года, когда для контроля работы «Треста» Кутепов направил «племянников» — Марию Владимировну Захарченко (племянница и полномочный представитель генерала Кутепова в России, участница гражданской войны, проживала в Москве с паспортом на имя Пелагеи Васильевны Березовской) и ее мужа белогвардейского офицера Радкевича (проживал в Москве с паспортом на имя Дмитрия Тихоновича Карпова) для работы в Ленинград. По указанию начальника контрразведывательного отдела ОГПУ Артура Христиановича Артузова ему было «поручено» установить контакт с финской разведкой и организовать на финской границе «окно» для переброски людей, подобно тому «окну», которое «Трест» имел на польской границе. В результате более оживленной, чем прежде, передачи финнам «шпионских материалов» (дезинформационного характера) удалось заинтересовать их возможностями «Треста». К тому же находившиеся в Гедьсинфорсе Н. Н. Бунаков, представитель великого князя Н. Н. Романова и одновременно агент английской разведки, и генерал Юзефович активно воздействовали на 2-й отдел финского генерального штаба, и поэтому в сравнительно короткий срок этот замысел удался. В районе Сестрорецка (тогда здесь близко проходила государственная граница) было организовано «окно». Начальнику погранзаставы Тойво Вяхя выпала роль «предателя» — проводника через «окно», была подготовлена конспиративная квартира, и «окно» начало функционировать.

Первая наша встреча

Встретиться с Тойво Вяхя я мечтал давно. И вот я в Петрозаводске. В гостинице спросил у местной служащей о том, что знает ли она о Тойво Вяхя.

— В нашем городе он живет, но только вам с ним встретиться не удастся. Он никого не принимает. «А это мы еще посмотрим», — самонадеянно подумал я.

В тот первый раз встретился я с ним еще на старой квартире на Коммунистической улице 13 А. Потом бывал на новой квартире на улице Герцена, в доме 40, который в городе называла дворянским гнездом. Говорят, там жили местные власти.

Первая наша встреча оказалась весьма продолжительной. Иван Михайлович спросил меня, каким временем я располагаю. Ответил, что неограниченным, но буду стараться подстроиться под него, чтобы на слишком его утомить. Наше общение (со мною был еще офицер пограничник) длилось несколько часов.

Дома была жена Ивана Михайловича Мария Сергеевна. Она угощала нас чаем. В тот вечер Иван Михайлович подарил мне свою книгу «Мои границы», только что вышедшую в Петрозаводске, в издательстве «Карелия». Сделал на ней дарственную надпись. Было это 15 октября 1981 года. Искренний, правдивый человек, Иван Михайлович, однако, не все рассказал о времени и о себе в своей главной книге «Мои границы», книге о пережитом, о пройденном пути. Горькая судьба репрессии 30-х годов не обошла пограничника, он чудом остался жив.

«Уже десятки лет ощущаю себя человеком, чудом сохранившимся, когда на крутых поворотах все остальные пассажиры моего поезда выходили один за другим. Поезд не останавливался, нет. Он шел без остановок…. Новые пассажиры, охотно занимая освободившиеся места, о прежних пассажирах не говорили. Одни потому, что не хотели, а большинство потому, что об их судьбе они ничего не знали», — писал Иван Михайлович ленинградскому писателю Николаю Кондратьеву в январе 1973 года.

Тогда, в начале 80-х, не очень было принято говорить о репрессиях, но Иван Михайлович в первую нашу встречу почему-то затронул эту тему.

— И меня горькая чаша не минула… Арестовали меня… — с горечью произнес он.

— А вы тогда не сказали о своем участии в такой важной контрразведывательной операции, как «Трест»? — спросил я.

— Что вы! Все участники этой операции были расстреляны. Артузов, Пилляр, Стырне, Якушев… — Иван Михайлович замолчал. Воспоминания о тех грустных событиях в его жизни не могли оставлять равнодушным даже такого бывалого человека, каким был Петров — Тойво Вяхя. Помолчав, Иван Михайлович заговорил:

— Когда за мной закрылись двери тюремной камеры, я почувствовал ужас… Не мог понять, за что арестован. За что? Это «за что?» было таким непонятным. Показалось мне такой вопиющей несправедливостью! Вызвало во мне сильный гнев, сказал следователю: «Если я враг — расстреливай!». Подписал несколько чистых листов протокола допроса. А когда меня вернули в камеру, попытался покончить счеты с жизнью… перерезать себе вены… Однако остался жив, как видите… Петров говорил тихим глухим голосом, чувствовалось, что воспоминания даются ему тяжело, но вместе с тем ему захотелось выговориться.

— Как закончилось это грустное событие?

— Потом предстал перед комиссией, занимавшейся пересмотром дел таких, как я, арестованных. Комиссия находилась в здании, в котором сейчас Моссовет. Меня спросили, какие у меня претензии.