Бедняки в основном были из числа новоприбывших, и Алекс изложил свои идеи в брошюре под названием «План формирования Совета попечителей с целью содействия нуждающимся иностранцам». Она вызвала определенные опасения у старых семейств. Они боялись, что такой Совет попечителей будет как магнит привлекать нищих евреев со всей Европы, и сэр Фрэнсис Голдсмид и Саймон Уэйли убеждали, что нельзя помогать иммигрантам, пока они не пробудут в стране, скажем, три или пять лет. Преподобный Маркс, служитель Западнолондонской синагоги, считал, что помочь им надо сразу же – помочь вернуться туда, откуда они явились. Сэр Джозеф Сибэг-Монтефиоре, однако, утверждал, что критерием должен быть только факт бедности, а не длительность проживания.

Так уже назрел принципиальный конфликт, который впоследствии приведет к серьезным разногласиям в сообществе в течение следующего поколения.

Формально Совет был создан в марте 1859 года, его председателем стал Алекс, а Лайонел – секретарем. Лайонел разработал устав совета и всю схему его работы и приложил к этой задаче, по словам историка совета, «беспримерную энергию, внимательность к деталям и мощь оригинальной и созидательной мысли», характерные для него в делах и внутри, и вне общины. В 1869 году он стал президентом, и семейство Коэн взяло совет в некотором роде под свою личную ответственность. Едва ли за прошедший век найдется такой период, когда совет не возглавлял кто-то из Коэнов, а самым последним его главой был достопочтенный Леонард Коэн, правнук Лайонела.

За два десятка лет совет стал предметом гордости еврейского сообщества и образцом для подражания даже для нееврейских филантропических учреждений. Он действовал эффективно и по меркам своего времени гуманно. Он старался не привечать шнореров[64], бродивших из страны в страну, и потому взял за правило не оказывать помощи никому, кто прожил в Англии менее полугода, но часто не соблюдал и этого и, в отличие от других благотворительных заведений того времени, не смотрел на бедность как на самоочевидное доказательство лености и распутства.

Совет помогал молодым мужчинам приобрести профессии, давал займы мелким торговцам, чтобы пережить трудные времена, помогал семьям, попавшим в беду, и с радостью обнаружил, что около трети просителей любого отдельно взятого года уже не обращались за помощью в следующем. Считалось, что эти люди «исцелились», хотя, конечно, среди «исцеленных» наверняка было много таких, кто попросту умер, но все же до 1881 года проблему удавалось удерживать в разумных рамках. А потом наступил потоп.

Между 1881 и 1914 годами в страну нахлынуло около 150 тысяч евреев, и может сложиться впечатление, что все они стучались в двери совета. Но многие из них сразу же нашли себе работу, а другим хватало собственного капитала на открытие скромного дела. Доктор В.Д. Липман, написавший весьма здравую столетнюю историю совета, показывает в ней, что число обратившихся за помощью до 1880 года составляло менее 2500 в год. В 1894 году их количество возросло до 5 тысяч, оставалось на этом уровне до 1900 года и немного поднялось за период до 1908 года, после чего постепенно снизилось до 3348 перед войной. Но совет имел дело с иммигрантами лишь после того, как они прожили в стране уже некоторое время. Срочную помощь новоприбывшим оказывал совместный комитет Совета попечителей и Комитета русских евреев, особого органа, сформированного после погромов 1881 года. За первый год работы совместный комитет рассмотрел 1591 обращение. С тех пор их число возрастало и достигло пика – 3277 просителей – в 1892 году, но снова упало до 543 в 1902-м. Потом в 1905 году после кишиневского погрома оно подскочило до 3847 и снова упало до 362 в 1914 году.

Совет запаниковал. Ему не всегда хватало средств для выполнения новых обязательств, но это, пожалуй, было не самое главное. Куда серьезнее была политическая напряженность. По мере увеличения иммиграции росло и волнение, довольно похожее на пауэллистские[65] волнения нашего времени, хотя гораздо более открытое. В стране значительно выросла безработица, и в ней отчасти тоже винили иммигрантов, из-за которых якобы сокращаются заработки рабочего класса.

В 1888 году Специальный комитет палаты лордов пришел к выводу, что «к пагубному воздействию иностранной иммиграции на заработки привлекается излишнее внимание, и более того, мы находим, что жалобы на этот вред… поступают из отраслей хозяйства, очевидно совсем не затронутых иностранной иммиграцией».

Эти выводы в большой степени подтверждались докладом Королевской комиссии по делам иностранных граждан, опубликованным в 1903 году.

Тем не менее агитация против приезжих продолжалась, становилась все более злобной и охватывала все больше народу, пока и сам Совет не обвинили в поощрении иммиграции. Совет, напротив, делал все, что мог, чтобы ее сократить. Он публиковал объявления в европейской еврейской прессе, предупреждая о трудностях, которые ждут новоприбывших в Англии, и даже прибег к авторитету престарелого главного раввина, который показывал, что им грозят и духовные опасности. Совет посылал агентов и на восток – в Германию, Польшу и Россию, чтобы ограничить поток иммигрантов, и на запад – в Америку и колонии, чтобы перенаправить его туда. Американцы же, которым хватало своих проблем, давали им от ворот поворот.

Между тем волна не спадала. Притеснения евреев в Румынии, многим из которых угрожал настоящий голод, привели к новому исходу, и в 1899–1900 годах несколько тысяч молодых евреев объединились в жесте протеста и отчаяния и пешком прошли через Европу. Еврейские общины в одной стране помогали им добраться до следующей, и, наконец, к ужасу Совета попечителей, они высадились на английский берег.

«Это грубое поругание всех принципов здравого смысла и человечности, что столь бессмысленное и безнадежное течение направили к нашим берегам» – с таким заявлением выступил совет. Почти 3000 ходоков добралось до Англии. Почти половину отправили восвояси, откуда они пришли, «в основном, – как заявлял совет, – по их собственной просьбе и, разумеется, неизменно с их согласия». Репатриация к тому времени прочно вошла как один из элементов в политику совета, и между 1880 и 1914 годами он отправил обратно в Европу около 50 тысяч мужчин, женщин и детей.

Доктор Липман снисходительно предполагает, что совет все это время исходил из тех опасений, что, если он не примет мер для снижения притока иммиграции, двери страны закроются совсем. Это можно было бы счесть убедительным доводом, если бы двери остались открыты, но по факту их запер Закон о приезжих 1905 года, и среди голосовавших за него был Бенджамин Коэн, брат Лайонела, член парламента от тори, председатель Совета попечителей с 1887 по 1900 год.

Лайонел Коэн умер в 1887 году, прежде чем деятельность совета стала вызывать нарекания, но он тоже был членом парламента от тори, а тори выступали против иммиграции.