ведьм была всеобщим праздником, который отмечался во всех королевствах Тайки, даже в закрытой Македонии. Он всегда приходился на разгар весны и лета, но не имел фиксированной даты. Каждый год был сюрпризом. Во время Ночи ведьм проходил невероятный звездопад. Все небо покрывалось цветными вспышками. По какой-то причине в ту ночь энергии Тайки было больше, чем когда-либо, и ее запах чувствовался на каждом углу. Это был семейный праздник. В некоторых культурах было принято просить у звезд удачу, в Македонии нужно было застать звездопад вместе с самыми важными людьми в жизни. Раньше говорили: «Коль вместе в Ночь ведьм постоять под звездой, тот к сердцу привяжется, будет с тобой».

Лилит проводила Ночь ведьм с Хионой и Сетом двадцать два года. Но этот год не стал двадцать третьим, и это ранило ее душу. Она не была суеверной, ей не нужна была поговорка, чтобы быть рядом со старыми друзьями, но расстояние досаждало.

Весь берег озера Солнца и Луны был усеян маленькими цветными фонариками, которые плавали сами по себе наедине с волшебством, вдохнувшим жизнь в этот особенный вечер. Вся Королевская администрация округа собралась, чтобы отпраздновать это событие. Вокруг озера были расставлены прилавки с едой из всех королевств, и люди бродили туда-сюда, наслаждаясь вечером. На воде рядом с мостом Магнолий соорудили плавучую платформу, где выступали артисты, чтобы оживить праздник.

– Могла бы и сказать мне, что собираешься спрятаться! Я бы пошла с тобой! – жаловался кто-то сзади.

Лилит повернулась и увидела Эмму – королевский наряд, руки на бедрах и гримаса недовольства.

– О чем ты говоришь?

Девушка махнула рукой, словно отгоняя невидимого жука, и села рядом. Лилит выбрала это место стратегически: они расположились на естественной набережной, возвышавшейся над берегом озера, отсюда можно было видеть сцену и избегать шума зрителей. Кроме того, в этом уголке росли раскидистые деревья, которые своей листвой скрывали девушек от любопытных глаз.

– По твоему одиночеству я делаю вывод: что бы у тебя ни произошло с южной подругой, оно до сих пор не разрешилось…

Лилит вздохнула. Обычно она надевала герметичную броню, но ей нужно было приберечь силы для завтрашнего магического поединка. Кроме того…

– Делаешь вывод?

Эмма цокнула.

– Я знаю, что Кибиби думает, что я только и делаю, что читаю мысли, но на самом деле я стараюсь не использовать свой дар, если в этом нет особой необходимости.

Лилит согласилась. Эмма указала на что-то вдалеке.

– Думаю, что кто-то ищет тебя…

Лилит проследила взглядом за точкой, на которую указывала Эмма, и нашла стройную фигуру Сета, который приветственно поднял руку в ее сторону. Лилит почувствовала, как ее сердце сжалось. Кто-то двинулся рядом с ним, и когда карие глаза Хионы встретились с ее глазами, Лилит ахнула. Хиона, казалось, была довольна, через мгновение ее лицо застыло, она развернулась и исчезла в толпе, которая расступилась, пропуская ее.

Лилит снова вздохнула и заметила, что глаза Эммы обращены на нее. Они никогда не оставались наедине с того момента, как случайно встретились на пограничном посту. Воспоминание заставило ее грустно улыбнуться.

– Думаю, что я тоже сейчас одна, – сказала она, повторяя слова, которые Торрес бросила ей в ту встречу.

Эмма толкнула ее локтем, и Лилит была вынуждена поднять глаза.

– Я здесь, Лилит.

Она открыла рот, не зная, что сказать. Эмма неловко поерзала.

– Правда в том, – внезапно сказала она довольно фальшивым беспечным тоном, – что раньше я находила празднование Ночи ведьм довольно забавной штукой, в кои-то веки…

Лилит подняла бровь, и Эмма пожала плечами.

– Моя семья никогда не празднует, потому что… ну… ты знаешь почему. Мы всегда смотрим звездопад из окна.

– Мне очень жаль, – вздохнула Лилит.

– Почему? – засмеялась Эмма. – Не припоминаю, чтоб я видела, как ты в Мезонии пела «Террорес и его ужасы», и ты не заставляла моих родителей оставаться дома взаперти.

Лилит согласилась.

– Но мне все равно жаль.

– А что если ты мне расскажешь, что случилось? – предложила Эмма. – Тогда мне тебя тоже будет жаль, даже если это не моя вина, и мы будем квиты.

Лилит невольно рассмеялась.

– Хиона хочет быть королевой, – начала она, думая, что Эмма прервет ее за такие очевидные слова, но девушка промолчала. – Всегда хотела. С пеленок. Она начала строить планы, когда нам было шесть лет. «Мы втроем примем участие в Лиге, наверняка чистота выберет меня и одного из вас. Мы будем соревноваться, ты поможешь мне победить, и тогда я стану королевой, и мы втроем будем вместе навсегда».

Эмма понимающе промычала.

– Ах… Эта сплетня о том, что ты в Лиге саботируешь свой шабаш, – Лилит отшатнулась от удивления. – Мальчик из Ямато, тот, что был в Юго-востоке, думает даже громче, чем Кибиби.

– И ты ничего не сказала?

– Сплетни есть сплетни, Лилит. Я верю только тому, что вижу, и единственное, что я видела, так это то, как ты изо всех сил старалась ради Северо-востока, чтобы мы добились успеха, – Лилит почувствовала искру тепла в груди. – Но почему Хиона злится?

Она сглотнула.

– Она действительно верила, что я помогу ей победить.

– Но почему?

Два слова, но они кольнули так, будто на ней взорвалось экзотермическое заклинание.

– Потому что я не сказала обратного…

Эмма кивнула.

– Почему ты хочешь править, Лилит?

В какой-то момент она подумывала рассказать об этом своему шабашу, но от этого было не легче.

– В тот день, когда Сету исполнилось девять лет и он получил последнюю бусину браслета, мы решили сбежать из особняка Хионы и отправиться в город одни. Мы думали, что мы короли Македонии, наконец-то с собранным браслетом, со всем волшебством у наших ног… – Лилит невольно улыбнулась. – Мы покинули приятный центр города и случайно оказались в довольно маргинальных районах. Хотя, конечно, тогда я не понимала, что это такое. Я знала, что очень немногие в Македонии имеют браслеты жизни, но не догадывалась, что это значит…

Лилит закрыла глаза, и тогда к ней вернулись образы полуразрушенных домов, заляпанных грязью полов и затхлый запах. Морщинистые лица, потерянные взгляды и потертая одежда. В тот момент она подумала, что, возможно, они случайно оказались в чужом королевстве, потому что в Македонии все было красиво и в золоте, а здесь ничего этого не было.

– Мы услышали крики в доме… – продолжила она. – Сет и Хиона испугались и убежали. Я осталась там. Потом вышла женщина с ребенком на руках, наверное, моего возраста. Он был бледен и очень болен. Женщина отчаянно кричала, – Лилит глубоко вздохнула. – Я подошла к ним, не знаю почему. Чувствовала, что должна это сделать. Женщина перестала кричать, увидев меня. Наверное, она удивилась, застав благородную девушку. Я положила руку на горячий лоб ребенка. И это случилось.

– Проявился твой дар, – закончила Эмма.

Лилит согласно кивнула.

– Я исцелила ребенка, и женщина упала к моим ногам, чтобы поблагодарить меня, и я… – она замолчала.