Следует отметить — и в этом проявляется прогресс в деле внутренней консолидации Шотландии, — что деление на партии происходило не по национальному признаку. Фамилия Алана Дорварда говорит о его английском происхождении, но на его сторону стали: молодой ярл Атола из голуэйского правящего дома; ярл Данбара, потомок Малькольма II; ярл Стратерна; Роберт Брюс, лорд Аннандейла, который из-за рождения молодого короля лишился прав наследника, и Вильям де Дуглас из местного рода Стратклайда. Во главе национальной партии встал человек норманнского происхождения, а в число его сторонников входили Джон Балиол и несколько человек также норманнского рода.

Первым публичным актом нового царствования стала канонизация св. Маргариты и перенос ее мощей в прекрасное новое святилище, украшенное золотом и самоцветами; фундамент этого святилища все еще лежит, сопротивляясь погоде, в полуразрушенной церкви ее аббатства в Данфермлайне. Эта церемония состоялась 19 июня 1250 г. в присутствии молодого короля и его матери.

Разделение знати на две группировки вскоре проявилось на деле. В 1250 г. король Генрих III планировал присоединиться к Людовику IX Святому и отправиться в крестовый поход. Он принудил церкви в своих личных владениях подарить ему десятину своих доходов, чтобы оплатить это предприятие, а затем попытался убедить Папу предоставить ему десятину, поступавшую в казну шотландской Церкви… на основании того, что он является сюзереном Шотландии. Однако Папа резко осадил его, очень кратко ответив, что он не сделает ничего «умаляющего королевское достоинство» (in praejudicium Regiae dignitatis) и что такое дарение «в королевстве другого, чужеземного, монарха есть нечто неслыханное» (in alterius Regno alieni est penitus inauditum). Впрочем, шотландские крестоносцы были вынуждены обратиться к Апостолическому Престолу за специальной буллой, защищавшей их от вымогательств Генриха.

Этот инцидент привел к охлаждению отношений между странами. Ходили даже слухи о близкой войне. Однако Генрих смирился и взялся за устройство бракосочетания маленького короля и своей дочери Маргариты, с которой Александр III был обручен в колыбели. Церемония состоялась в Йорке на Рождество 1251 г. и прошла очень торжественно. Со своим сыном прибыла королева-мать Мария и большая свита из шотландцев и французов. (Великолепие обряда было несколько омрачено скудностью приданого невесты, составлявшего 5000 мерков, причем Генрих признался, что такую сумму он уже был должен отцу жениха и прилагал все свои старания, чтобы уклониться от ее уплаты.) В сам день Рождества Христова мальчик был посвящен в рыцари Генрихом вместе с двадцатью другими сквайрами высокого ранга, и на следующий день дети сочетались браком в кафедральном соборе Йорка: Александру было 10 лет, а Маргарита была чуть старше. Затем Александр принес своему тестю оммаж за унаследованные английские фьефы, и Генрих попытался обманом заставить ребенка признать, что вассальная клятва должна быть принесена и за Шотландское королевство. Вероятно, шотландская свита, хорошо знавшая манеры Генриха, предвидела такую возможность и предварительно подготовила мальчика. Он не поддался и твердо отвечал Генриху, что он приехал с миром по приглашению короля, чтобы жениться на принцессе, а не затем, чтобы обсуждать важные государственные вопросы, по поводу которых он должен всегда советоваться со своим Советом. Настаивать было бы неблагоразумно, так как это могло вызвать скандал, а может быть и войну, и Генриху пришлось удовлетвориться этим ответом.

Но и после этого свадьба не обошлась без помех. Английский маршал (ярл Норфолка, супруг тетки короля) потребовал отдать ему коня Александра, заявив, что такова привилегия английского маршала на коронации вассала английской короны. Шотландцы пришли в негодование. Александр принял рыцарское звание от своего тестя, а не феодального сюзерена. По толпе прошел недовольный ропот, и маршал получил отказ… а затем произошли более серьезные события, так как ярлы Ментейта и Мара обвинили Алана Дорварда в попытке (при поддержке аббата Данфермлайна, который занимал должность канцлера) добиться у Папы признания его жены (сводной сестры Александра III и внебрачной дочери Александра И) законным ребенком Александра II, чтобы сделать свою дочь наследницей Шотландской короны. Поведение Дорварда в прошлом вызывало вполне обоснованные подозрения, и поднялся большой шум. Некоторые обвиняемые бежали обратно в Шотландию, а аббат был вынужден вернуть Большую Печать, которую тут же передали священнику по имени Гамелин. Впоследствии оказалось, что это был чрезвычайно удачный выбор. И Генрих послал к молодому королю в качестве советника английского рыцаря Годфрида де Ленгли, который на посту Хранителя королевских лесов в Англии достиг крайней степени непопулярности и продолжил набирать ее в Шотландии.

Александр III отправился на родину, и по его прибытии был назначен новый Королевский Совет. Его вождями стали ярлы Ментейта и Мара и Джон Балиол — то есть лидеры анти-Дорвардской партии, а вскоре после этого ярл Бухана, который, как и ярл Ментейта, принадлежал к роду Коминов, стал одним юстициарием, а вторым — некий Фергус, вероятно, вождь из Хайленда. Когда в августе 1253 г. Генрих III. отплыл в Бордо, Алан Дорвард сопровождал его в этой поездке и завоевал королевское расположение своей службой на войне. В том же году начались споры о кафедре Сент-Эндрюса, которые два года спустя завершились рукоположением канцлера Гамелина.

Генрих продолжал плести свои интриги. В 1254 г. он снова попросил у Иннокентия IV предоставить ему доходы шотландской Церкви. Иннокентий отказал, но вскоре после этого скончался, а его преемник Александр IV уступил домогательствам английского короля, взяв с Генриха обещание, что в будущем тот не будет выставлять это событие в качестве юридического прецедента.

В Шотландии партии все еще враждовали между собой, и к 1255 г. установилась привычная политическая схема, регулярно повторявшаяся на протяжении последующих 350 лет при несовершеннолетних королях: две партии пытаются оказать влияние на государя, причем в качестве союзницы одной из них выступает Англия, стремящаяся установить свою власть над соседним королевством. Летом того же года Генрих заявил, что с его дочерью плохо обращаются, и двинулся во главе английских войск к границе. Оттуда он отправил посольство, возглавляемое ярлом Глостера, и объявил о своем формальном покровительстве партии Дорварда, против тех, кто вредит «нашему дражайшему сыну Александру» или королеве. Затем он подтвердил свои благонамеренные цели, обвинив Королевский Совет, Коминов и их партию во враждебности и агрессивных замыслах, но заявил, что не желает нанести оскорбление королю и не намеревается расторгать его брак.

Шотландский Совет собрался в Эдинбурге, где находились король и королева, и перенес свое заседание в Стерлинг. Едва члены Совета успели покинуть пределы города, как Алан Дорвард и ярл Данбара объединились с Глостером, силой захватили Эдинбургский замок, поставили в нем свой гарнизон и забрали венценосных детей с собой. Глостер послал отцу королевы жалобу, гласившую, что ее принуждали жить в замке подобно заключенной, «почти лишенной зелени и здорового воздуха, будучи рядом с морем» (salubri aere et virore ut iuxta mare penitus destitutum), и не разрешали ей разделять постель с супругом (ему было тринадцать, а ей, вероятно, четырнадцать лет). Глостер устранил все «несправедливости», какие было в его силах, и вернулся к Генриху, который отвел свои войска. Затем этот заботливый отец подошел к Ньюкаслу, во всеуслышанье заявляя, что он не собирается причинять Александру никакого вреда, но что — с целью дать ему хороший совет и оградить свободы его королевства — он из отцовской любви желает поговорить с ним, и послал охранные грамоты королю и королеве.