Считается, что на протяжении первой четверти XXI века потребность развитых стран в сырье уменьшится в десять раз: если в 1996 году для производства продукции на сто долларов требовалось триста килограммов сырья, то к 2025 году его понадобится всего тридцать килограммов. А что еще войдет в стоимость вещи?

Её интеллектуальная составляющая! Изобретательская, маркетинговая, дизайнерская. то есть придуманная. Мир делается всё более виртуальным, лёгким и свободным. А думающий и творческий человек становится главным сырьём экономики XXI века.

Основная ошибка мальтузианцев и других охранителей в том, что они отчего-то рассматривают человека как часть биосферы. Но люди давно уже переросли пелёнки биосферы! Если взять каких-нибудь животных, похожих на человека по росту, массе и типу питания, то мы увидим, что наша планета может прокормить не более нескольких десятков тысяч таких животных в их диком, то есть неразумном состоянии. Именно такова ёмкость биосферы для зверя человеческого размера. А людей уже семь миллиардов и скоро будет десять (после чего население стабилизируется или начнёт постепенно снижаться). И ничего, кормятся. Даже с ожирением борются.

Это значит, что люди давно уже не биосферные создания, а техносферные. Мы живем в искусственной среде — техносфере (другое её название — антропосфера) и преодолеваем кризисы исчерпания ресурсов с помощью разума, изобретая всё новые и новые способы. Нам помогает генная инженерия, которая позволяет выводить такие типы растений и животных, каких раньше не было; нам помогают промышленность и наука, давая новые технологии. Мы дошли до того, что в развитых странах всего 4 % населения, занятых в сельском хозяйстве, могут обеспечить едой всех остальных. Вот как снизилась трудоемкость сельского хозяйства! Сейчас так же снижается доля промышленности — вскоре, когда роботы заменят людей на заводах и фабриках, всего 4–6 % населения смогут снабжать остальных всем ассортиментом промышленной продукции. И не надо спрашивать меня, чем будут заниматься остальные. Человечество настолько неугомонно, что дела найдутся всем — и в творчестве, и в сфере обслуживания, и в науке, и в игровой виртуальной реальности.

Кстати, игровая сфера, то есть мир виртуальных игр, всё больше пересекается с миром реальным. В играх уже давно есть свои деньги, которые можно менять на реальные валюты и обратно. Можно разрабатывать для игр сценарии, ландшафты, героев, заниматься торговлей и обменом на пересечении двух миров — реального и виртуального.

Я уже упоминал, что сейчас появилось множество исследований, убедительно, с цифрами показывающих, как снижалось внутривидовое насилие от каменного века к сегодняшнему дню. В первобытном обществе, как и сегодня в примитивных племенах, которые ещё остались кое-где в отдалённых местах планеты, естественной смертью считается смерть от удара соплеменника, то есть в результате убийства. Такого уровня убийств в пересчёте на душу населения, какой бывает в диких племенах, в цивилизованной Европе на наблюдалось даже в XX веке, на который пришлось две мировые войны.

Парадокс, но, по некоторым данным, нам удалось обогнать в торможении агрессии даже хищников! Помните, мы говорили о том, что у хищников есть врождённая, то есть инстинктивная, программа торможения внутривидовой агрессии, потому что хищники слишком хорошо вооружены от природы? Она, конечно, не всегда срабатывает — всё зависит от конкретных условий. Но у человека такой врожденной программы вообще нет. Тем не менее учёные установили, что львы, например, убивают в расчёте на единицу популяции больше своих собратьев, чем современные люди.

Разумеется, мы по-прежнему звери и должны куда-то девать агрессию. Но она теперь выплёскивается в искусство, спорт, компьютерные игры. Так что воевать в будущем мы тоже, скорее всего, будем в виртуальном мире — так безопаснее и комфортнее.

Экологических катастроф и загрязнения природы тоже бояться не надо — с совершенствованием технологий мир становится чище и безопаснее. Многие думают, что современные заводы и химические комбинаты выбрасывают в атмосферу и реки потоки ядовитых отходов. Но природа сегодняшней Европы, например, загрязнена меньше, чем пятьдесят-шестьдесят лет тому назад, когда в грязном Рейне вымерла практически вся рыба. Сегодня в нем плещутся даже очень чувствительные к чистоте воды рыбы. А сильнее всего европейская природа была загрязнена в Новое время, когда отходы городов и скотных дворов без всякой очистки просто сливались в реки, представлявшие собой тогда воняющие за версту сточные канавы. Окна английского парламента закрывались наглухо, чтобы непереносимая вонь от лондонской Темзы не мешала парламентариям голосовать за умные и справедливые законы. Многие речки Европы тогда назывались «вонючками», да и в русском языке сохранилось эта шуточная присказка «речка-вонючка».

Ещё каких-нибудь сто двадцать лет назад все крупные европейские города были замусорены конским навозом, потому что лошади служили главными движителями и двигателями всех повозок и трамвайных вагонов. Уже тогда на улицах пыхтели первые неуклюжие автомобили, но европейские ученые, не обращая внимания на эту подсказку, чесали затылок: что будет с нашими городами, ведь при таком бурном росте через полвека улицы окажутся по колено завалены навозом?..

Любители экологичности, которых так и тянет к простому крестьянскому быту и русской печке, терпеть не могут атомных электростанций, пугаясь их опасности. Но неумолимая статистика свидетельствует: из расчёта на единицу производимой энергии атомные электростанции намного безопаснее русской печки, сотни лет вызывавшей пожары, в результате которых выгорали не только целые деревни, но и города. На счету печки человеческих жертв больше, чем на счету всех атомных электростанций!

Вот главное, что нужно понять любителям традиции и органической пищи: со средневековыми технологиями и даже с технологиями столетней давности Земля просто не сможет прокормить, обуть и одеть столько народу, сколько живет на планете сегодня.

Ёмкость экологической ниши в техносфере зависит от развития технологий, то есть от их сложности. Поэтому те недалекие граждане, которые говорят, что нам «ради спасения человечества» нужно остановить или притормозить прогресс, и даже вернуться к технологиям прошлого, отказавшись от достижений цивилизации, — на самом деле хотят утащить нас всех в могилу.

Существование цивилизации напоминает постоянный бег и прыжки со льдину на льдину. Пока бежим, мы живы. Остановка — смерть, нас накроет волна очередного кризиса исчерпания среды, который мы не сможем преодолеть, не усложнившись. Усложнение это будет касаться как элементов техносферы, так и нас самих — внутри и снаружи. Мы уже подошли к тому моменту, когда вслед за трансформацией окружающей среды наступает черёд кардинальной физической трансформации самого человека.

Мы уже и так давно искусственные существа. Мы трансформируем зверя, которого собой представляем, с помощью одежды, с помощью медицины, с помощью искусства, с помощью надприродных технологий жизни. И это не чья-то прихоть, а неумолимый закон эволюции. Так всегда было и так всегда будет. Альтернатива — только смерть цивилизации, а мы нацелены на вечность. Даже если нас, людей животных, в этой вечности не будет — главное, чтобы было что-то другое, чему мы послужили зерном.