такой же необходимостью, как воинский эшелон у станции, треньканье балалайки и голоса голодных девушек-беженок в вагонах. Ни для кого уже не было секретом, как эти девушки получали по полкаравая солдатского хлеба и полные котелки горячих щей. У костров уже не слышалось прежнего веселья.

Шла жестокая борьба за существование. Каждый боролся как умел. Каждый продавал то, на что находил покупателя.

Однажды вечером Янке показалось, что в одном из воинских вагонов он услышал голос Айи. Хотя он в последнее время почти не думал о ней, мысль о том, что Айя может быть такой, его глубоко потрясла. Ему казалось, что он в чем-то виноват перед ней. Вернувшись в лагерь, он увидел Айю у костра, и у него отлегло от сердца. Этого еще не случилось. Но надолго ли? Старый Паруп лежал в холерном бараке, откуда редко кто возвращался, мать Айи умела только стонать да плакать. Кто поможет Айе устоять на ногах, когда буря бедствия пошатнет ее маленькую, беззащитную жизнь?

3

Привычные ко всяким превратностям судьбы, люди эти потеряли в кровавых грозах родину, истомились в лесах и темных горных оврагах, ходили в лохмотьях, с закопченными в дыму лицами, дрогли и голодали, и теперь они стали живучими, научились терпеть и стоически переносить все невзгоды. И до тех пор, пока теплилась в их груди хоть искра жизни, они не знали усталости и не переставали надеяться на светлые дни. И вот теперь с каждым днем все горше становилась их судьба — им грозила смерть. По одному уходили от них более слабые товарищи, железным обручем стягивались вокруг них холод, болезни, голод. И вот тогда они не выдерживали, и раздавался крик протеста. Они собирались суровыми, грозными толпами и требовали справедливости.

— Отправьте нас отсюда, мы не можем больше ждать! Дайте вагоны, дайте хлеба!

Они окружили «эвак», не уходили из канцелярии, не внимая ни угрозам, ни уговорам. Они собрали деньги и отправили телеграмму в Омск в «эвак» Сибири. Они созвали общее собрание беженцев всех национальностей и избрали делегатов для поездки в Барнаул в губернские учреждения.

Старого заведующего «эваком» отстранили от должности, а на его место назначили нового. Тот сообщил, что отправка будет не позднее двадцатого сентября, то есть, через две недели, а чтобы ожидание не казалось таким тягостным, детям и нуждающимся семьям беженцем станут выдавать хлеб — по полфунта в день. Предложили избрать комиссию из беженцев, которая должна обследовать их положение и составить списки нуждающихся. В эту комиссию от жителей тайги вошел и Янка Зитар: нужен был человек, способный вести переписку. Карл несколько раз узнавал в городе о Черняеве, но он находился в длительной командировке, поэтому устраивать дела беженцев пришлось без его помощи.

Вместе с другими членами комиссии. Янка обошел лагерь, и только теперь выяснилось, сколько горя кроется в этих шалашах. Удивительно, как эти люди еще влачили существование и как только у них хватило смелости пуститься в далекий путь.

Когда Янка сдавал список в «эвак», туда явился и Эдгар Ниедра. И случилось маленькое чудо: Эдгар сам подошел к Янке и протянул ему руку, хотя в «эваке» в этот момент находилось несколько земляков из «высшего круга». Немного погодя Янка встретил на улице Руту, и она на этот раз узнала его и тихо ответила на приветствие, видимо, потому, что вблизи никого не было. Но когда на следующий день он увидел Руту у ворот городского парка читающей театральную программу, она уже не узнала Янку и при его приближении поспешно ушла. Поблизости находились люди.

Позднее Янка заметил одну особенность в поведении Руты: если она была вместе с Лаурой, она держалась довольно любезно, иногда даже улыбалась, здороваясь с Янкой, но проходила мимо с ледяным равнодушием, если была одна. Постепенно он начал догадываться о причинах подобного поведения: Рута знала о его отношении к Лауре и знала, как смотрит на него сестра, поэтому в ее присутствии изображала любезную покровительницу их дружбы, но за спиной сестры старалась уничтожить в Янке всякую надежду, оттолкнуть его, оскорбить, вызвать раздражение, чтобы ему и в голову не приходило приблизиться к Лауре. Значит, Лаура была на его стороне, против желания сестры разделяла с ним его большую мечту. Он убеждался в этом всякий раз, встречая Лауру. Она выглядела такой солнечной, ее взгляд выражал такую ласковую нежность и робкий призыв, какой может быть только у любящего человека. И тем не менее, еще раз подойти к ней он не решался.

И снова Янка написал письмо, более ясное, чем первое. Он объяснил, почему в тот вечер в парке не подошел к ней, и обещал в следующий раз быть смелее.

Следующий раз наступил скоро — в тот же вечер, когда Янка написал письмо. Он вместе с Фрицем отправился в парк. Денег хватило лишь на концерт, занимать у приятеля не хотелось. И на спектакль поэтому пошел только Фриц. Пройдя круг, Янка увидел в темноте на скамейке двух девушек. На одной была точь-в-точь такая юбка, как на Лауре в прошлый раз, но другая никак не походила на Руту. Проходя мимо, он услыхал, как первая сказала: «Ведь это же Ян…» — это не был голос Лауры. Да, но кто же это?

Янка продолжал гулять по парку, не решаясь подойти. Девушки тоже встали и пошли по аллее. Он следовал за ними и все-таки не мог их узнать. Тогда он присел на скамейку, где только что сидели подруги. Они заметили Янку и, тихо о чем-то переговорив, сели рядом с ним. Все трое молчали. Это была волнующая тишина, полная немого ожидания и напряженности. Двое, конечно, ждали, что раздастся знакомый голос и они узнают, кто сидит рядом. По никто не осмеливался заговорить первым. По временам девушки перешептывались. Янка не слышал ни слона, но знал — говорят о нем. Они изредка посматривали в его сторону.

Окончилось первое действие. В антракте вышел Фриц, отыскал Янку на скамейке и закурил папиросу. Янка, воспользовавшись вспышкой спички, взглянул на соседок. Рядом с ним сидела Вилма Ниедра (хорошо, что он в темноте не позволил себе ничего лишнего; письмо жгло его карман, и не хватало еще, чтобы оно оказалось в руках Вилмы). Другая была Лаура. Они сегодня поменялись одеждой.

Фриц сел рядом с Янкой. Девушки сразу поднялись и отправились гулять — очевидно, присутствие Фрица их смущало. Если бы Янка был чуть поопытнее, он бы понял, что сейчас наступило время заговорить с девушками. О Фрице