сакральной, власти… На самом базовом уровне российского сознания насилие видится как основной и универсальный регулятор».

Весьма показательным в этом отношении представляется пример из обыденной постсоветской действительности, который привела журналистка, правозащитница, первый лауреат премии имени Анны Политковской (1958–2006), учрежденной международной общественной организацией RAW in WAR Наталья Хусаиновна Эстемирова (1959–2009). Павшая вслед за Политковской от руки наемного убийцы, в одной из своих острых прижизненных публикаций она поведала такой случай: «Молодой человек из Чечни пожил во Франции и поехал домой. Он уже видит крышу своего дома — а тут пост, проверяют документы. И говорят ему: а что это у тебя рубашка такая белая? А он, зараженный плевелами европейской демократии, отвечает: это мое дело, какую мне рубашку носить. А чего это у тебя волосы такие длинные? Это мое дело, какие волосы носить. Берут его за эти самые волосы и швыряют в яму… через месяц от рубашки остались лохмотья, волос у него уже не было, потому что его из этой ямы вытаскивали за волосы — и били. Один пожилой военнослужащий пожалел его и отрубил волосы, чтоб хотя бы так над ним не издевались. Когда его видел мой собеседник, этот молодой человек был доведен до состояния животного. Он был готов отдать все что угодно за кусочек хлеба». И, увы, это далеко не единичный случай, характеризующий подлинное отношение человека к человеку уже на территории бывшей советской империи. Единичными же, к сожалению, становятся случаи, когда подобные деяния становятся достоянием гласности и общественного возмущения. Способность в XXI веке вмиг довести человека до состояния животного в стране, провозгласившей себя демократической, правовой и социальной державой, можно объяснить лишь одним обстоятельством: в отношениях между людьми, между государством и человеком подлинной, фактической конституцией была и до сих пор остается традиция невежества.

В качестве внешних отличительных черт поведения эту традицию, помимо безумной и немотивированной жестокости, характеризуют следующие закономерности: честный, порядочный человек не может рассчитывать на безопасность, добрый — на благодарность, гонимый — на поддержку, праведник — на воздаяние, творческий гений — на бережное и уважительное к себе отношение. Видимо, очень богатый опыт жизни в подобном пространстве как во времена СССР, так и в постсоветской России в конечном счете и дал известному российскому театральному режиссеру Юрию Петровичу Любимову (1917–2014) моральное право заявить: «У нас нет сердца и нет души. Мы любим говорить о загадочной русской душе. Но покопаешься там, и такие вещи всплывают…» («Новая газета». - N 130, 19.11.2010 г.). Однако, то, что всплывает уже далеко не тайна. Наиболее характерной, выразительной, повсеместной формой проявления нравов подавляющего большинства наших соотечественников, является грубое и бестактное, пренебрежительное и безответственное отношение друг к другу. Став особой психологической приметой нашего бытия, органической частью нашего национального характера, оно получило, как уже упоминалось выше, своё лаконичное определение — хамство. Об опасности, угрожающей будущности России со стороны этого глубоко национального лиха, пророчески вещал русский писатель и религиозный мыслитель Дмитрий Сергеевич Мережковский (1866–1941). В увидавшей свет под весьма красноречивым названием статье — «Грядущий хам» (1906 г.) он, как бы предвосхищая нашествие дьявола во плоти — большевизма, восклицал, что «воцарившийся раб и стал хам, а воцарившийся хам и есть черт — уже не старый, фантастический, а новый, реальный черт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, — грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам». При этом писатель дал развернутый портрет этого специфического продукта российской истории. В частности, он отметил, что «у этого Хама в России — три лица.

Первое, настоящее — над нами, лицо самодержавия…

Второе лицо прошлое — рядом с нами, лицо православия…

Третье лицо будущее — под нами, лицо хамства, идущего снизу — хулиганства, босячества, черной сотни — самое страшное из всех трех лиц». По злой иронии судьбы именно это, последнее, «самое страшное», и стало на многие годы подлинным лицом большевистской империи.

Как верно заметил польский писатель Славомир Мрожек (1930–2013): «Революция привела к власти не труженика, а болтливого хама. Сейчас революция ушла, а хам остался». К такому же выводу пришёл и доктор юридических наук А.В. Оболонский, который заметил, что «СССР стал не только страной победившего (вопрос только — кого победившего?) социализма, но и, страшно сказать, страной победившего Хама. По существу, мы до сих пор живем в этой стране…». Почтенный правовед, безусловно, прав. Необходимо лишь уточнить: мы живем в стране уже не только победившего, но и беспредельно торжествующего Хама. Увы, такова неискоренимая историческая традиция нашего бытия, или, по выражению российской писательницы Наталии Осс, национальная триада «барство — воровство — хамство» (Газета. ru, 13.10.2012 г.). Одна из причин подобного неизменного положения вещей, по всей видимости, коренится в том обстоятельстве, что эта традиция отвечает каким-то внутренним глубинным запросам души большинства населения бывшей Российской (большевистской) империи. Но каким? Ответ скорее всего следует искать в том специфическом образе жизни, стереотипе поведения, который очень проницательно описал И.А. Яковенко: «Отдельного упоминания заслуживает культура хамства. Хамство — форма психологической репрессии, перманентно подавляющей тенденции становления отдельного человека и разворачивания универсума личности. Подавление личностного начала — одна из магистральных функций русской культуры. Хамство деятельно отрицает претензию на достоинство… Оно является механизмом поддержания традиционно сословного общества и эффективной стратегией противостояния перерождению этого общества в сообщество равных и независимых индивидов. Хамство присуще как низовой, так и властной культуре России. Это то, что их объединяет». Анализу этого явления посвятил своё блестящее эссе «Хамы и ангелы» Адам Михник.

Носителя этого стереотипа поведения российский писатель Александр Александрович Зиновьев (1922–2006) вывел под обобщенным наименованием «Гомо Советикус». В этом образе нашла свое отражение та особенность менталитета, от которой мы более всего страдали, будучи гражданами ядерной супердержавы, и страдаем до сих пор уже в качестве граждан суверенных государств, возникших на её обломках. В частности, в статье «Нищета превращает украинцев в агрессивных хамов» (NEWSru.ua, 20.07.2012 г.) эксперты с почти столетним опозданием обратили внимание на то, что бытовое хамство стало визитной карточкой обитателей территории современной Украины. Но, на мой взгляд, прав был Мережковский: эта визитная карточка была предъявлена ещё в 1905 г., но во всей своей многогранности явила себя после 1917 г., став неотъемлемой чертой национального характера жителей СССР. Известный российский писатель Б. Н. Стругацкий в одном из своих интервью обратил внимание на тончайшую грань, которая отделяла советскую эпоху от постсоветской: «Возвращение в совок уже совершилось. От классической брежневской системы нас отделяет наличие нескольких СМИ, которым разрешено пока существовать независимо от власти и наперекор этой власти. Для того чтобы прекратить эти явно экстремистские упражнения, достаточно небольшого «триумфа воли», и вопрос можно было бы решить в два дня. Когда (и если) потребность власти в существовании демократической витрины исчезнет,