О глубоком укоренении подобного качества на всех этажах уже украинского общества недвусмысленно высказался дважды занимавший пост спикера парламента Украины Александр Александрович Мороз. В частности, он заметил, что «в украинской власти достаточно смеси инфантильности и жлобства, что может давать неожиданные, непрогнозируемые выбросы. К сожалению, этими недостатками страдает все общество» («Киевский телеграфъ». - N 52, 28.12.2007 г.). Как бы продолжая это замечание своего многоопытного предшественника, другой экс-спикер украинского парламента, Арсений Петрович Яценюк, в одном из своих выступлений в зале заседаний высшего законодательного органа страны весьма искренне заявил: «К сожалению, у меня четкое впечатление, что часто я на ферме и работаю. Потому что свинство, которое есть в этом зале, иногда не имеет границ» («Украинская правда», 18.06.2008 г.). Если сие качество не знает границ в главном зале страны, то, что же тогда требовать от властных коридоров этажом пониже, кадровый состав которых, как правило, рекрутируется из неисчерпаемых парламентских резервов. Любой непредубежденный читатель согласится, что, несмотря на различие в формулировках, оба высокопоставленных политика имели в виду один и тот же стереотип поведения, глубоко укоренившийся на высших этажах политической власти Украины. Во всяком случае, по сему поводу без тени сомнения вещает в своей дежурной статье «Праздник послушания» один из самых дотошных исследователей нравов правящего класса «незалежной» державы. В частности, весьма искушенный в этих вопросах журналист отмечает: «Блюстители правовой чистоты, как и носители внятных идеологических ценностей, не востребованы в нынешние времена, которым все больше подходит определение «сумерки жлобов»» («Зеркало недели». - N 43, 20.11.2010 г.). Справедливости ради надо признать, что не только сумерки, но и «рассвет» в этой стране также принадлежал этому безраздельно господствующему в стране сословию. Об этом очень убедительно живописал заместитель Секретаря Совета национальной безопасности и обороны Украины Д.И. Выдрин: «В начале 90-х я оказался в составе одной из первых политических делегаций в НАТО. Нас поселили в супер крутой натовский отель в Брюсселе. Потом был роскошный фуршет с обильными излияниями и традиционная экскурсия к культовому фонтану брюссельского «писающего мальчика».

И тут разогретые шаровым виски, раззадоренные депутатской и дипломатической неприкосновенностью и, видимо, возбужденные звуком журчащей струи, мои коллеги стали изображать в реальном измерении «брюссельского мальчика»: сначала прямо на улицах города, потом под стенами пятизвездочного отеля, а потом прямо в фойе и гостиничных коридорах, не добегая до положенных мест.

Был серьезный скандал. Брюссельская пресса написала ряд статей об «украинских писающих мальчиках-политиках», натовцы заплатили, по-моему, штраф отелю (не отсюда ли растут корни их сдержанности по поводу нашего ПДЧ). Позже все забылось…

А я почему-то запомнил. Запомнил, наверное, потому что тогда впервые в полной мере осознал старую истину о том, что культура — это, прежде всего, система запретов, а наша политика почти всегда антикультурна, поскольку зиждется чаще всего на нарушении запретов и полной вседозволенности…

Пацаны на улицах, спокойно делающие свои дела после пластиковой двухлитрухи пива, лишь ничтожная копия, пародия и подражание вседозволенности политиков, которые, если захотят, будут спокойно делать то же самое, только не на улице, а на головы и лица своих избирателей» («Украинская правда», 14.04.2008 г.). Комментарии к сему эпизоду, как говорится, излишни: он говорит сам за себя. Конечно же, подобного рода стереотип поведения весьма несправедливо приписывать всем без разбора подданным бывшей супердержавы, а тем более тем, кто был его самой уязвимой жертвой. Но вместе с тем и факт наличия некоего отличительного психологического тавра, которое, увы, стало визитной карточкой многих жителей бывшей империи, отрицать не приходится.

Как долго хамство будет править бал в этой стране конечно же покажет время, но то, что оно повсеместно господствует в нашей жизни не вызывает ни малейшего сомнения. Сомнение, однако, вызывает способность кого-либо в сложившихся условиях одолеть это зло. Ведь ныне борьба с хамством — не борьба с ветряными мельницами. Это борьба с хорошо охраняемой нефтяной и газовой, металлургической и химической и тому подобной промышленностью, которые сначала были хамски изъяты у нищего населения бывшего СССР, а затем стали основой могущества уже хорошо организованного и вооруженного совокупного Хама страны.

При этом горестное положение вещей донельзя усугубляется тем, что политики, которых на Олимп власти взнесла исключительно волна народного доверия, сразу же, не переводя дыхания, пускаются во все тяжкие для установления доверительных отношений с теми, кто нажил своё несметное богатство на ограблении простого люда. Вероятно, таким нехитрым способом и обеспечивается взаимовыгодный обмен народного доверия на доверительную собственность, которую опять же без взаимного доверия с крупнейшими собственниками державы ни за что не приобретешь. Как было верно подмечено одним украинским журналистом в его статье «Зеркало для героев»: «Люди, самой судьбой призванные исполнять роль если не моральных авторитетов, то хотя бы третейских судей, с непостижимой легкостью разменивают служение народу на услужение внезапно разбогатевшему хамству и стремительно возвысившейся серости» («Зеркало недели». - N 29, 15.08.2008 г.). Вполне понятное дело: иначе ведь на роскошную жизнь после рано или поздно наступившей отставки не заработаешь. «А как же Украина?» — спросите вы. Так ведь при больших деньгах можно вполне припеваючи зажить и вдали от её вечно беспокойного, озлобленного и обманутого населения. Посему боюсь, что, скорее всего, агрессивное хамство надолго переживёт всех нас, боюсь, наших детей и внуков, а также детей и внуков наших внуков.

Однако вернемся к истории вопроса: эти черты характера носителей большевистского менталитета бросались в глаза на всех этапах его беспрепятственного самовыражения. Особенно ярко они явили свою подлинную суть в период Гражданской войны. Разумеется, в те времена было не до психологических наблюдений и обобщений. Но, вместе с тем, по воспоминаниям автора книги «Дроздовцы в огне: Картины гражданской войны, 1918–1920 гг.», одного из лучших офицеров Белой гвардии, генерал-майора Антона Васильевича Туркула (1892–1957), после очередного пленения красноармейцев его подчиненные безошибочно распознавали среди оных коммунистов по следующим признакам: «Лицо у коммунистов было как у всех, солдатское, скуластое, но проступало на нем это черное пятно, нечто скрытое и вместе отвратительное, смесь подобострастия и подлости, наглости и жадной вседозволенности, скотство. Потому мы и узнавали партийцев без ошибки, что таких погасших и скотских лиц не было раньше у русских солдат». Итак, со временем именно эта смесь качеств, которую невозможно было более скрывать от себя и окружающего мира, получила своё законченное и весьма выразительное наименование — «жлобство». Крайне прискорбное свойство человеческой натуры. Несущее в себе неисчислимые бедствия для всех, кто попал в орбиту его воздействия. Безусловное и несомненное зло. Но именно оно и предопределило всю последующую жизнь большинства граждан СССР.

Конечно, «скотство», «хамство» и «жлобство» — весьма обидные и при этом далеко не научные определения. Но когда задумываешься, почему всё же к их употреблению прибегают весьма образованные правоведы, политики и публицисты, то в качестве ответа напрашивается лишь одно пояснение: они вынуждены