Вопрос с перерождением решился при самом активном участии Шаманова. У отрядного священника был яшмовый булыжник, который он использовал как пресс-папье для бумаг. Его коллега из китайского отряда «Краснодракош» давно и безуспешно пытался выклянчить булыжник, ссылаясь на то, что эта реликвия принадлежит его трудовому народу. Выкупать не хотел. Представитель трудового народа рассчитывал получить пресс-папье за «спасибо». Латын к камню привык и отдавать не собирался, тем более за просто так. Краснодракоша куксился, обижался, надувал губы и при каждой новой встрече начинал ныть с новой силой. В конце концов, терпение отрядного священника кончилось. Это событие совпало с известием о казни и запретом на перерождение. Одним из условий возврата трудовому народу булыжника – его оружия в классовых битвах – Латын выдвинул официальную отмену запрета на реинкарнацию Кунь-ламы. Скрепя сердце китайцы согласились. Через несколько дней в горах Карашара был обнаружен младенец, новая оболочка святого, с деформированным коленным суставом. Так явился миру Раши-лама. Его признательность и уважение к Шаманову были поистине безграничны, равно как и радость встречи со старым другом на горном кладбище.

Лама рассказал разведчикам любопытную историю. Из Кветты в Дуздану прибыл поезд. В двух вагонах ехала этнографическая экспедиция из Германии, целью которой была запись фольклора горных народов. На вокзале в Дуздане у них проверили документы, которые оказались на немецком языке и с кучей печатей военного министерства Рейха. Членам экспедиции велели отправляться восвояси обратным поездом через полчаса. Немцы вежливо ответили, что им вполне хватит и пяти минут. Они зашли в вагоны, переоделись в форму, вскрыли ящики с надписью «консервы» и, достав из них оружие и амуницию, начали строиться на перроне. У них с собой оказались даже минометы и безоткатные горные орудия. Собиратели фольклора подготовились основательно.

Железнодорожная станция была оборудована как стратегический узел – даже кассы были бронированы и устроены как пулеметные гнезда. Но ни огневые точки, ни блокгаузы с постоянным гарнизоном не смогли остановить любознательных «этнографов». Тем более денег на обратные билеты у них все равно не было. Экспедиция под огневым прикрытием артиллеристов легко прорвалась к озеру за городом. Там ждали своего часа гидропланы, предназначенные для десантных операций на водоемах. На берегу озера были расположены крепкие склады филиала немецкого акционерного общества «Шерсть». Коммивояжеры оказались асами Люфтваффе. Эллинги, стоящие у самого края воды, распахнулись, и гидропланы начали разбег. Летчики благополучно перебросили экспедицию с бесценным грузом на высокогорное озеро Кашмира.

Руководил экспедицией неприметный человек в очках. Одетый в форму без знаков различия, он выглядел вольнонаемным, весьма и весьма далеким от армии. Тем не менее окружающие его головорезы – археологи из СС и егеря из «Эдельвейса» подчинялись ему беспрекословно. И еще: человек в очках ни на минуту не расставался с полевой сумкой. Откуда все это известно Раши-ламе? После долгой задержки с реинкарнацией вождь желтошапочников очень серьезно стал относиться к свежей информации. Он опутал Тибет сетью осведомителей. Старые ошибки Раши-лама повторять не собирался. Всех китайцев, появлявшихся в подконтрольных районах, он без рассуждений отправлял на реинкарнацию, даже если среди них попадались атеисты.

Немцы искали остатки старой двухколейной дороги, построенной неизвестными таджиками в незапамятные времена. Из-за постоянных внезапных камнепадов дорогой толком не пользовались. Те, кто отваживался пойти по старой дороге, исчезали без следа. Про таких говорили: «Ушел прогуляться в Шамбалу».

Проводниками у немецкой экспедиции были колдуны забытого культа, которых невежды называют черными ламами, забывая, что лама переводится как «святой». С ними связываться себе дороже, и Раши-лама никому не советует, даже Шаманову, известному стороннику «непротивления злу насилием». О цели отрядного священника лама не знал, но догадывался, предположив, что разведчикам втроем не справиться, даже если желтошапочники помогут проводниками и бойцами-ополченцами.

Еще Раши-лама поведал, что парни из «Эдельвейса» шли по горам, как по равнине, расчищая путь экспедиции. Они играючи сметали регулярные части непальских гурков, бригады потанов и газаров, специально обученных для ведения боевых действий на перевалах. Дикие отряды стихийных ополченцев, целиком состоящие из аборигенов Памира и Гиндукуша, арийцы в целях экономии боеприпасов и поддержания физической формы разгоняли ледорубами. Объединенные усилия разных группировок, заинтересованных в провале немецкой экспедиции, не увенчались успехом. Посланцы Третьего рейха, как нож сквозь масло, продвигались к заброшенной дороге. Их маршрут должен пройти недалеко от этих мест. От возможной точки встречи с германской экспедицией разведчиков отделяет один дневной переход. Правда, если Латын и его спутники – разумные люди, эта информация им не пригодится.

В этом месте Шаманов прервал Раши-ламу:

– В горах есть свои правила. Одни можно нарушать время от времени, другие – никогда. Мы нарушим все правила, и электролит будет наш. С нами идет Великий… – Латын выдержал паузу и показал желтошапочникам растопыренную пятерню с пятью пальцами.

Глава желтошапочников медленно подошел к Леве, зашел сбоку и пристально всмотрелся в румяную физиономию. Глаза у одессита бегали из стороны в сторону. Кожа на лице обветрилась, покраснела и начала шелушиться. Лама вежливо спросил его:

– Как вас зовут?

– Господин-товарищ Задов,– отрапортовал Лева.

– Предыдущих звали иначе: Там-лама, Таши-лама, Паичен-лама, Пачен-Богдо… – Он бы и дальше продолжил задумчиво перечислять титулы и имена иерархов духовного олимпа. Раши-лама на память не жаловался. Но его тактично прервал Шаманов:

– У Бога столько имен, сколько он захочет!

– Это не он!

– Это не я! – с готовностью подтвердил Задов. Луч солнца выскользнул из-за облаков и мазнул Леву по щеке. На лице высветились родинки в виде созвездия Большой Медведицы. Все, кроме разведчиков, пали ниц. В потоках золотого света стояло потерянное звено великой цепочки. Будда Милосердия вернулся.

Кузнецов начал собирать аккуратно разложенные на камнях боеприпасы, рассовывая по подсумкам магазины и гранаты. Шаманов выразительно подмигнул Задову.

Далай-лама Пятый оглядел простершихся перед ним на земле аборигенов, громко шмыгнул простуженным носом и гаркнул:

– Мои смертные дети, я вернулся! – Лева вопросительно посмотрел на Шаманова. Тот в ответ доброжелательно кивнул, прикрыв глаза и показал большой палец: «Так держать!» – Подъем, подъем, вставайте, пока не застудились!

Набор древней мистики Тибета и патологическая склонность разведчиков к авантюрам переплелись в один клубок, став основой для умопомрачительной интриги.

Желтошапочники поднялись с земли и стояли, боясь пошевелиться. Раши-лама сложил руки лодочкой и с поклоном спросил:

– Вас так долго не было! Вы исследовали другие далекие миры?

– Да, мир торговли! – Лева гордо задрал подбородок и выставил ногу вперед.