– Что это ты сейчас сказал? – проникновенно спросил дракон.

– Кто, я? Ничего не говорил, – напустил на себя безучастный вид Доменг.

– Ты сказал, что меня боишься?

Доменг сосредоточенно задумался, пытаясь вычислить, какой ответ может больше понравиться дракону. Вдалеке показалась Метта, и Мефронд отвлекся, просияв, как солнце, пробившееся сквозь летние облака. Она спешила к ним, врезаясь стройными ногами в набегавшие волны, окутанная созвездиями алмазных брызг. Первым делом она повисла на шее у мужа и осыпала его лицо бурными поцелуями, будто не виделась с ним целую вечность, после чего обратила простодушный взгляд на присутствующих и, потратив на изучение их постных физиономий какие-нибудь две минуты, составила для себя четкую картину текущих событий.

– Сердце мое, – обратилась она медовым голосом к скромно потупившему взор супругу, – я как чувствовала, что тебя нельзя оставлять одного. Не прячь злодейскую улыбку – я все вижу. Прошу вас, не обижайтесь, – оборотилась она к подавленным друзьям, – он просто дурачится. Молодая сила в нем бродит, никакого сладу не стало.

– Уже и пошутить нельзя. – Мефронд притянул к себе Доменга и взъерошил по привычке его короткие волосы. – Скоро нам расставаться – будет, что вспомнить. А ты никогда ничего не бойся, – встряхнул он за плечи юношу, – тем более меня. Этого еще не хватало! Вы – часть моей души. Я обязан вам всем, что имею.

– Пусть с меня снимут голову, но я должен вас заснять, – загорелся Рене, – все равно никто не поймет, что вы драконы.

– Мы не возражаем, – милостиво согласился Мефронд, – снимемся все вместе.

Андрей с лютой одержимостью в глазах кинулся за камерой. По существу, им удалось получить уникальные кадры. Неизвестно, насколько могли затянуться съемки в силу ненасытности операторов, желающих запечатлеть молодую пару со всевозможных ракурсов, однако камеры пришлось отложить, когда вода невдалеке от берега вскипела со дна гейзером пузырей и пены, и из потревоженной морской пучины стремительным рывком всплыл Алнонд. Выйдя из воды, он с шумом отряхнулся, обдав суматошную компанию каскадом соленых брызг, и пробасил:

– Ну что, дети мои, жаль, что приходится расставаться. Но прежде хочу поставить вас в известность о знаменательном для нас всех событии.

Он сделал многозначительную паузу. Люди затаили дыхание в предчувствии того важного и необычного, что он собирался сообщить.

– Драконы выражают вам благодарность: три года назад вы спасли Ургонда, теперь же отчасти благодаря вам мы обрели еще одного Целителя, а моя дочь – любимого спутника жизни. Поэтому мы решили принять вас в Сообщество, для того чтобы иметь среди людей верных и преданных друзей, к которым драконы всегда могут обратиться в случае нужды. Целители будут держать с вами связь. Узнать дракона для вас не составит труда, дракон же узнает человека – члена Сообщества в любой части света по особому отличию. Давай зятюшка, – кивнул он Мефронду, – теперь слово за тобой.

Мефронд окинул гордых и взволнованных оказанной честью мужчин критическим взглядом:

– Сейчас посмотрим, кто здесь самый смелый. Процедура не из приятных. Безопасность тоже не гарантирую – возможно, кто-то останется без руки.

– Опять ты за свое, – расстроилась Метта, – можешь хотя бы сейчас быть серьезным?

Андрей с понимающей улыбкой протянул руку. Мефронд принял ее в обе ладони, подержал с минуту и отпустил. Остальные столпились вокруг отчаянного храбреца, разглядывая замысловатый знак, проступивший огненным иероглифом на тыльной стороне ладони.

– Это символ Сообщества Целителей, – сказал Алнонд, – он будет проявляться каждый раз, когда поблизости окажется дракон. В другое время его никто не увидит.

– Это не больно? – с надеждой спросил Доменг, дотрагиваясь пальцем до горящего символа.

– Не то слово, – страдальчески подыграл дракону Андрей. – Он мне всю кожу до костей спалил.

Доменг резко отпрянул прямо на Мефронда.

– Попался? – с явным удовольствием произнес последний, хватая его за руку. – Придется потерпеть, дружище, ничего не поделаешь.

Доменг собрался с духом и выпалил:

– От тебя я стерплю все что угодно! – и зажмурился.

Дракон растрогался.

– Поди сюда, братишка. – Он крепко обнял парня, и Доменг сразу же погрузился в нирвану, чувствуя себя легче пузырька в шампанском. – Теперь я всегда буду знать, все ли с тобой в порядке. Ты у нас самый младший, за тобой присмотр нужен.

– А как же мой знак? Я тоже такой хочу!

– Он давно уже у тебя.

Доменг посмотрел на свою руку. Драконий символ был на месте. Кожа полыхала изнутри огненным узором, было заметно биение голубых жилок, и ни малейшей боли или других ощущений. Рене последним удостоился высокого отличия. Мари несмело приблизилась, выжидательно глядя на дракона, но тот с неизменной галантностью лишь приложился к протянутой ручке:

– Прости, несравненная, общение со мной для тебя уже небезопасно. Оставлю вам пока один символ на двоих.

– Пора двигаться, – напомнил Рене, – мы сильно запоздали. Теперь доберемся до дома лесника только к вечеру.

– Еще минуту, – попросил Мефронд, – дайте мне лист бумаги. Напишу родным, чтобы не беспокоились.

– Ну вот, готово. – Он набросал адрес на обратной стороне листа. – Отправьте письмо из Парижа. Как только представится возможность, мы с Меттой отправимся ко мне домой, тогда и с вами сможем повидаться. Сохрани мои документы, – сказал он Рене, – может, еще пригодятся. А вот кредитная карточка – это для Доменга. Я тоже хочу принять участие в его судьбе. Не надо тебе сейчас работать, – повернулся он к юноше, – лучше полностью посвяти себя учебе. Я знаю – ты хочешь стать океанологом, так что учись и готовь снаряжение для всех, а мы вам потом такое покажем, чего еще никто не видел.

Как только Алнонд распрощался с новыми членами Сообщества и исчез в море, путешественники, по настоянию Рене, немедленно тронулись в путь. Лес, застывший в царственном спокойствии, снова надвинулся на них пахучей хвоей, дуплистыми деревьями, увитыми лианами и китайским лимонником. В златотканном шатре сплетающихся крон возбужденно кричали птицы, сновали шустрые белки, проглядывали в разрывах голубые облака. Прохладные ключи выбивались из заросших лохматой травой истоков. Крутые возвышенности сменялись лугами, где горели чистыми красками цветы. Из буйных травяных джунглей выпархивали громадные, как птицы, темно-синие бабочки – летающие лоскуты небесного полотна в сумерки. Их было так много – небывалое нашествие, – что луг трепетал синью, как море у линии горизонта.

Через болото переправились без происшествий. Метта держала Мари за руку. Подруги, как обычно, не могли наговориться и не заметили, когда очутились по ту сторону гати.

– Ох, не знаю, – говорила Мари, – как бы у тебя не возникло неприятностей у него дома. Его жены предъявят свои права. Не станет же он им объяснять, что стал драконом.