— ...переспав с незнакомыми мужчинами, — заканчивает он.— Разве женщины не сжигали бюстгальтеры последние несколько десятилетий, чтобы бросить вызов таким стереотипам?

— Подожди. —Я хмурюсь, переводя на него взгляд.— Разве я не должна быть здесь ханжой?

— Если это поможет, я думаю, Пол тоже хорош.Они достойны друг друга.

—КакойПол? —Я стреляю.— Этот или мой?

— Ах! —Он улыбается мне, и я чувствую себя прекрасной и живой под его взглядом.Как будто он итальянское солнце, питающее меня непонятным образом.— Не такая уж ты и скучная, древенщина?Ответ: оба.

— Ну... —Я заправляю прядь волос за ухо.— Женщины любят этот фильм.

— Бьюсь об заклад.— Он оглядывается вокруг нас, рассматривая въезд.Конечно же, это в основном пары, с несколькими комбо-матерями, дочерьми и подружками в машинах.— Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что моя мама любила этот фильм.Он напоминает мне о ней.

— Любила?

— Она умерла, когда мне было шесть лет.

Я чувствую, что открыла невозможный уровень в видеоигре, и теперь мне нужно очень сконцентрироваться, чтобы пройти его.Этот мужчина никогда раньше так не открывался мне.

— Как это случилось? —Я переключаю все свое внимание на него.

— Обычный путь богатых людей.Авария на лодке. —Его челюсть подрагивает.

— Тебе не нравится говорить об этом.

— Дело не в этом. — Он проводит указательным пальцем по своей пятичасовой тени. — Я просто не привык к этому.

Он смотрит на меня со смесью благодарности и облегчения.Неужели никто не говорил с ним об этом раньше?

— Не то, чтобы это имело значение.Видимо, она ненавидела меня.Ну, мой отец утверждал, что она провела со мной в общей сложности четыре недели, пока мы оба были живы.

— А ты что думаешь? —Я спрашиваю.

Это дико, что от него ожидали, что он будет верить в худшее о своей матери.Даже если она не была лучшей мамой, зачем рассказывать своему ребенку о его покойной родительнице?

— Я не знаю, — признается он. —Она не похожа на злодейку по фотографиям и моим очень смутным воспоминаниям о ней, но, как мы знаем, Сатана имеет обыкновение приходить в красивой упаковке и с атласным бантом.Вспомни Гре… — начинает он, но останавливается, вспоминая, что мы не должны говорить о них сегодня вечером.Выражение его лица становится плоским.— Вспомни любого, кто когда-либо играл с дьяволом.

— И поэтому ты решил поиграть с ним? —Я нажимаю.— Дьявол, я имею в виду?Потому что ты думал, что найдешь в ней свою мать? —Я сейчас говорю о Грейс.Пол мимоходом рассказал мне о бурных отношениях сводных братьев и сестер, когда он говорил о ней.

— Я никогда не думал об этом в таком ключе. —Он откидывается назад, ухмыляясь, цинизм возвращается к его чертам.— Полагаю, у меня есть проблемы с мамой.У меня были плохие представления о матери, поэтому я выбрал женщину, которой так же не хватало матери.Что заставило тебя выбратьсвоегодьявола?

Откинувшись на подголовник, я хмурюсь.

—Никаких проблем с отцом, извини, что сообщаю. Я выросла, слыша от людей, что у меня ничего не получится. Что мне никогда не выбраться из маленького городка, в котором я выросла. Пол, мой дьявол, — поправляю я себя, улыбаясь, — был мирским человеком. Богатый, перспективный, инновационный - все то, что, как я думала, поможет мне выбраться из моей рубрики "девочка из маленького городка". Само его присутствие в моей сфере давало обещание, что я буду жить большой, блестящей жизнью. Это сработало, по большей части. Потому что в хорошие времена... он был замечательным. Лучшим.

Он цокает.

— Жаль, что нас не оценивают по нашим хорошим временам.Именно то, как мы действуем в трудные времена, делает нас теми, кто мы есть.

Я смотрю на него с удивлением.Он прав.Пол был великолепен, когда все было хорошо.Но когда мы столкнулись с препятствием, я не могла на него рассчитывать.Не в тех местах, которые имели значение.

Наши глаза прикованы к этому странному взгляду, и я не знаю почему, но что-то в этом моменте кажется монументальным и необработанным.Внезапно и впервые за много лет я остро чувствую свою женственность.Не просто как факт, а как существо.

— Перестань так на меня смотреть, — наконец говорю я, хотя, похоже, тоже не могу отвести взгляд.Как будто мы в трансе.

— Как? —Он выгибает бровь.

— Как будто я сырое мясо.

— Тебя можно разжевать до мелочей, — поддразнивает он, призрак улыбки проходит по его лицу. — Хорошо. Ты первая.

Мы все еще смотрим.Господи, если бы мои сестры были здесь, они бы расхохотались.Я никогда не умела скрывать свои чувства.

Мне нужно все, чтобы оторвать взгляд от фильма.Проходит несколько мгновений, и мой взгляд возвращается к нему, только чтобы обнаружить, что он не переставал смотреть на меня.

— Мы должны уйти. —Он внезапно выпрямляется, его голос хрипит.

— Почему?

— Потому что я собираюсь сделать то, о чем мы оба пожалеем.

Я тяжело сглатываю, облизывая губы.Смелость вертится у меня на языке.Его глаза пристально смотрят на меня, ожидая, оценивая, умоляя.Я внезапно чувствую себя голой.Так же, когда он смотрел на меня в Италии.Как будто между нами нет преград.

— Я не собираюсь сожалеть об этом, — наконец шепчу я.

— Блядь. —Он закрывает глаза, откидывая голову назад.Для меня очевидны две вещи: я ему нравлюсь, но он этого не хочет.— Будешь.

— Нет, не буду, — говорю я громче.— Поверь мне.

— Хорошо.— Он стирает пространство между нами за секунды, внезапно рядом со мной.— Потому что я никогда не жалел о том первом поцелуе.Ни на наносекунду, Виннфред.

Он хватает меня за затылок и притягивает ближе, и его губы врезаются в мои.Поцелуй сначала нежный, как будто он проверяет температуру.Когда я открываю рот, сигнализируя о своей окончательной капитуляции, он стонет.Его язык обвивается вокруг моего, превращая поцелуй во что-то совершенно иное.Голодное и отчаянное.Мир вращается вокруг нас.Я чувствую, как моя хватка гравитации ослабевает, но тем не менее я целую его еще крепче, обвивая руками его шею.И когда этого все еще недостаточно, когда центральная консоль настаивает на том, чтобы разлучить нас, я делаю невероятное и вскакиваю, взбираясь на него сверху, оседлав его тощую талию.

У него вкус "Скиттлс", кока-колы и кого-то нового и волнующего. Он зарывается пальцами в мои волосы, собранные в хвост, а затем использует их, чтобы приподнять мое лицо и вытянуть шею. Он проводит языком по моей шее, пробуя на вкус пот, который все еще остается на мне после сегодняшнего шоу. Он издает счастливые звуки, которых я никогда не слышала от мужчин. Смесь между бормотанием и стоном. Его лицо исчезает между долинами моих грудей через мой топ.

— Я хотел сделать это со времен Италии.С тех пор, как я увидел тебя на том балконе, и ты выглядела как подарок. —Его голос едва слышен шепотом.Настолько, что я даже не знаю, действительно ли он это сказал или это все в моей голове.Но мысль о том, что он так долго хотел меня, заставляет меня опьянеть от власти. Мстительный Пол и Грейс и такая невероятно горячая для него.Я просовываю руку в его брюки и обхватываю его.Он горячий и твердый, как скала.Я смотрю на его макушку, пока она качается.Он облизывает след, очертания моей груди сквозь рубашку.