Наверное, все дело в том, что Мэй сейчас дома, со своими папами, и сидит напротив пустого бабушкиного стула. А может, она скучает по Хьюго, и боль усиливается с каждым интервью, будоражащим воспоминания: как он сидел рядом с ней, как блестели его глаза, когда он слушал эти истории. Она пересматривала ролики дюжину раз, если не больше, но сейчас что-то изменилось. Мэй вдруг неожиданно понимает, о чем именно этот фильм.

Оказывается, это не история про любовь.

Это история любви.

Девушка так занята своими мыслями, что даже забывает о том, что Хьюго тоже стал частью этого фильма. Сняв с ним интервью, она ни разу не смотрела его, не позволяла себе посмотреть, потому что знала, как это будет больно.

И она не ошиблась. Стоит ей услышать его голос, как сердце мучительно сжимается.

– Но потом я сел в этот поезд, – говорит Хьюго с уже хорошо знакомой ей улыбкой, – и все изменилось.

– О, британец! – говорит папа и бросает взгляд на Мэй, которая сидит перед экраном с застывшем выражением лица. – Погоди, так это он?

Она вяло кивает, и оба ее отца одновременно тянутся к клавиатуре, чтобы прибавить звук.

– Сделай погромче, – говорит па и наклоняется к экрану.

Они то и дело обмениваются взглядами поверх головы Мэй, которая не отрывает глаза от Хьюго. Позади него мелькает пустыня, а саундтреком служит металлический скрежет рельсов. Мэй никогда не думала, что ее будет так тянуть обратно в поезд. Или, раз уж на то пошло, к какому-нибудь человеку.

Интервью заканчивается, экран компьютера становится черным. Папа разворачивается к ней и удивленно смотрит на нее.

– Он влюблен в тебя.

– Что?! – захлопывая крышку ноутбука, восклицает Мэй. – Нет!

– Влюблен, – с улыбкой говорит па. – Это же очевидно.

Папа продолжает смотреть на Мэй.

– А ты влюблена в него.

– Нет.

– Да. – Он качает головой. – Поверить не могу.

– Что?

– Ты сбежала и влюбилась в парня в поезде, – в изумлении произносит папа. А потом смеется. – Бабуля бы гордилась тобой.

Хьюго просыпается рано, когда из-за занавесок засочился тусклый свет. К его огорчению, от Мэй до сих пор ничего нет. Зато есть сообщение от Маргарет, которая предлагает встретиться в кофейне прямо за углом. Сначала он удивляется такому совпадению, но потом вспоминает, что она знает, где он остановился, потому что должна была остановиться здесь вместе с ним.

Шагая на встречу с ней, Хьюго необъяснимо нервничает. Такое ощущение, как будто он идет на первое свидание и одновременно изменяет кому-то. Добравшись до кофейни – маленького заведения с несколькими плетеными столиками на тихой улице, – Хьюго уже хочет оказаться где-то в другом месте. Он уже даже начинает раздумывать, не развернуться ли ему и не уйти ли, но замечает Маргарет, которая машет ему из окна, и, засунув руки в карманы и сделав глубокий вдох, входит внутрь.

– Тебе идет, – говорит Маргарет, целуя его в щеку. На ней голубое, под цвет ее глаз, платье, которое всегда ему нравилось, а от знакомого запаха духов у него ускоряется пульс.

– Что именно?

Она подмигивает ему:

– Путешествовать.

Хьюго проводит рукой по волосам, не зная, поддразнивает она его или нет.

– Кто бы мог подумать, что в поезде так удобно спать.

Его лицо тут же вспыхивает, потому что он спал там с Мэй, чего Маргарет, конечно же, не знает, и поэтому вся эта ситуация кажется ему ужасно неловкой, но виноват в этом он один.

– Тебе виднее, – отвечает Маргарет. – Когда я искала нам купе, то подумала, что на этих кроватях буду чувствовать себя курицей в курятнике.

– Подозреваю, что тут должна быть шутка о том, чтобы заклевать меня до смерти, – говорит Хьюго.

Она смеется.

– Никаких клевков, пока мы не выпьем кофе.

Сделав заказ и взяв кружки, они садятся за столик на улице. По-прежнему еще очень рано, и улица почти пуста, за исключением нескольких человек, которые вышли на пробежку или чтобы выгулять своих собак.

– Когда ты приехала? – спрашивает Хьюго, грея руки о кружку.

– Пару дней назад. Оказалось, на самолете гораздо быстрее.

– Слышал о таком.

– И как оно было?

– Честно? Тебе бы не понравилось.

– Зато понравилось тебе. Я вижу. – Маргарет дует на свою кружку, разгоняя пар, и Хьюго отводит глаза. Это так интимно – наблюдать, как ее губы складываются в идеальную букву «О», напоминая о том, как много раз он целовал их. И часть его все еще хочет делать это – из-за любви или из-за грусти, желания или ностальгии, трудно сказать. Маргарет делает глоток и поднимает на него глаза. – А что с ней?

– С кем? – отвечает Хьюго и уже ненавидит себя за это. Маргарет довольно долгое время была частью его жизни; она знает, когда он пытается юлить. К тому же они расстались. Испытывать чувства к кому-то другому не преступление. Но почему тогда ему совсем так не кажется?

Маргарет смотрит на него с разочарованием.

– Хьюго.

– Да, хорошо. Это была Поппи? Или Айла?

– Ни одна, ни другая. Мне рассказал Альфи. Перед отъездом я столкнулась с ним в «Теско».

– Можно было догадаться, – со вздохом говорит Хьюго. – Он то еще трепло. Наверное, надо поблагодарить Бога, что он умудрился не проболтаться маме с папой.

– Они же не думают, что я… – недовольно спрашивает Маргарет.

– Нет! – быстро произносит Хьюго. – Просто… ты же их знаешь. Они с самого начала были не в восторге от этого путешествия. А когда я понял, что билет…

– И что с ним?

– Все было забронировано на твое имя, и мне не позволили изменить его. Так что мне нужно было поехать с кем-то еще, или я не смог бы поехать вообще.

– Погоди, – с мрачным видом говорит Маргарет. – Хочешь сказать, что какая-то девица всю дорогу притворялась мной?

– Нет! Конечно, нет.

– Тогда как все было?

Хьюго проглатывает ком в горле, прекрасно понимая, как сейчас прозвучат его слова. Но у него нет выбора.

– Я… э-э-э… я нашел другую Маргарет Кэмпбелл.

– Ты что сделал?

– Я очень хотел поехать, – беспомощно пытается объясниться Хьюго. – А они не согласились ничего менять. Поэтому я оказался в безвыходном положении, понимаешь? Альфи и Джордж помогли мне написать… стоп! – Он резко обрывает фразу. – Ты решила, что я вот так просто взял и пригласил с собой какую-то случайную девчонку спустя всего пару недель после того, как мы расстались?

Маргарет смотрит на него, как на полнейшего идиота.