Встретив искреннее непонимание в глазах собеседника, ведьма объяснила:

— Ты теперь на войне, Борис. Иногда, чтобы выиграть, нам приходится жертвовать слишком многим. Таковы правила, и не нам их менять. Спасая меня, ты рисковал слишком многим. Но все равно спасибо.

Борис понимающе кивнул, затем снова взглянул на Дайлану. Она лежала совсем как вчера в доме Андрея, полуобнаженная и беспомощная, разбросав по подушке свои роскошные волосы и совсем не стесняясь собственной наготы. Но как и вчера, Борис, глядя на ведьму, не чувствовал ни смущения, ни уж тем более возбуждения. Просто забота и нежность, почти отцовское чувство, не имеющее ничего общего с похотью. Или все же нечто большее? Нечто, что зарождается в душе мужчины, смотрящего на любимую им женщину? В этом признаться было сложнее, чем признать существование колдовства. И он просто не мог поверить, что с ним происходит нечто подобное. Однажды он рискнул полюбить, и это оказалось больно. Что же теперь?

— Любой поступил бы так же, — небрежно пожал плечами молодой человек, отводя взгляд в сторону.

— Отнюдь не любой. Я живу уже достаточно долго и видела немало. Многие сбежали бы еще в первый день. Ты остался.

— Я тоже хотел сбежать, — честно признался Борис — И не единожды.

— Но сейчас ты здесь!

Вполне справедливое замечание. И в нем все та же благодарность, пропитавшая каждое слово раненой ведьмы.

— Да, здесь. Но будь я проклят, если знаю, зачем я здесь. Я даже не знаю, как прошел в дом вчера ночью. Просто понял вдруг, что если не попаду внутрь и не пронесу туда вас, случится нечто непоправимое. Нечто, чего я не могу допустить. Наверно, ваше Убежище тоже почувствовало это. И впустило меня.

— Ты будешь хорошим Хранителем, — удовлетворенно проговорила Дайлана.

— Да, наверно, — согласился Борис и добавил: — Если кто-нибудь объяснит мне, наконец, что происходит. Дед Андрей обещал сделать это, когда вернется. Но, похоже, по дороге что-то случилось.

— Андрей, — грустно проговорила Дайлана. — Я нашла его в двадцать втором. Родители ничего не знали о его даре, а у него уже тогда был огромный потенциал. Впрочем, как у любого нефалима. Когда ему исполнилось четырнадцать и он впервые ощутил в себе Силу, я рассказала ему о Войне. Думала, он станет новым Хранителем. А он сделал совершенно неожиданный выбор. Остался смертным. Отверг свою Суть. И все эти годы прожил как простой человек. Я ненавидела выбор Андрея, но всегда уважала его. Немногие способны отвергнуть могущество дарха в обмен на немощь человеческой плоти. Он никогда не говорил, почему решился на этот шаг, но только теперь я понимаю, что он не струсил. Возможно, просто почувствовал, что его дорога ведет во Тьму, и не пожелал идти по ней. Возможно, ноша оказалась слишком тяжела. Кто теперь знает. Ответить способен только сам Андрей.

— Однако он пропал. Ведь к вам он так и не вернулся? — проговорил Борис.

— Сатико. Скорее всего, японка встретила Андрея по дороге, — Дайлана говорила совершенно спокойно, прекрасно осознавая, что исход схватки молодого дарха и Древней всегда однозначен. Но сейчас ей не хотелось об этом думать. — А после пришла за мной. Кровожадная дрянь. Я до сих пор не могу поверить, что она мертва.

— Таких, как вы и она, похоже, убить очень сложно, — поделился своими наблюдениями Борис.

Еще вчера Дайлана умирала, и он был практически уверен, что слышит последние удары ее уставшего сердца, а сегодня девушка уже могла спокойно говорить. Интересно, если снять повязки, увидит ли Борис под ними пулевые отверстия? Или они уже успели затянуться?

— Дархи не бессмертны, — отозвалась Дайлана. — Но я всегда считала, что Сати может остановить разве что Инквизитор.

— Может, я и есть Инквизитор? — усмехнулся Борис.

— Нет, — улыбнулась в ответ Дайлана. — Инквизитор пока только должен прийти. И ты, как Хранитель Убежища, в нужный момент откроешь Хрустальные Врата, впуская его.

Борис содрогнулся. Воспоминания прошлого вечера вновь захлестнули его. Хрустальные врата… Бесконечный бег… Тающее пространство… Небо, меняющее цвет, и материя, теряющая плотность. И еще тень человека по ту сторону прозрачной преграды, укрытая пеленой золотого тумана. Он не жаждал повторения шоу. Ему вполне хватило первого раза.

— Надеюсь, второй раз это будет не так жутко, — пробормотал он.

— Что именно? — переспросила Дайлана.

— Ну, когда этот тип, Иншарг, приходил прошлым вечером, он меня до чертиков напугал. Так бывает каждый раз или потом привыкаешь?

— Инквизитор уже приходил?!

Ведьме показалось, что она ослышалась. И последний вопрос Бориса она просто проигнорировала.

— Если это был Инквизитор — то да. Стоял за хрустальной дверью и просил впустить его. Только у меня ничего не вышло, — спокойно пожав плечами, проговорил Борис.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Неожиданная и оттого особенно пугающая. А затем ее разбил отчаянный крик ведьмы. Крик, в котором звук сплелся с невидимыми Нитями Силы.

— Н-е-ет!

Борис даже присел от неожиданности, а где-то в соседней комнате висящее на стене старое зеркало вдруг покрылось сетью многочисленных трещинок и лопнуло, осыпая пол пыльными осколками. Похоже, Дайлана снова набирала силу. — Что случилось? — робко спросил новоявленный Хранитель, не решаясь приблизиться к Дайлане. Казалось, ведьма обезумела. Закрыв лицо руками, она рыдала и билась в истерике, не обращая внимания на его вопрос. Из-под повязок снова начала сочиться кровь.

— Перестаньте! Вы же вредите себе!

Дайлана перестала кричать так же неожиданно, как и начала. Резко отдернув руки от лица, она пристально посмотрела на Бориса. И Хранителю не понравился этот взгляд. Слишком много безразличия. Слишком много боли.

— Теперь это не имеет значения. Ничто не имеет значения. Можешь убить меня, если хочешь, — прошептала она.

Андрей даже не ожидал, что способен заснуть в таких условиях. Не потерять сознание под пытками, даже не задремать, а именно уснуть. Спокойно и безмятежно. Не обращая никакого внимания на боль в затекших суставах, израненной спине и продырявленной серебром ноге. Очевидно, сказывались усталость и полное отсутствие какого-либо действия. Его просто бросили и забыли, потеряв всякий интерес к поверженному дарху. И, наверно, он стал первым, заснувшим на дыбе от скуки. Впрочем, мысль об этом улыбки на лице Андрея не вызывала. Он знал, что всего лишь получил отсрочку неизбежного, и очень скоро за ним придут. Но самое страшное, что колдун никак не мог противостоять этому.

Сначала Андрей решил, что проснулся сам. Однако уже спустя секунду понял, что разбудили его негромкий шорох и возня у противоположной стены. Там, где висел второй пленник Антуана — кампер Даниил. В комнате было совершенно темно. Густая, обволакивающая темнота, давящая сознание. Даже Андрей не мог разглядеть ничего, кроме окружающей его черноты. Но для провидца Даниила это, как оказалось, не является проблемой. Как только Андрей открыл глаза, прислушиваясь и пытаясь понять, что делает его собрат по несчастью, шорохи прекратились и тихий голос, дрожащий от боли и усталости, проговорил: