— Алло?

— Это Эйприл. Извини, что звоню так рано.

Эйприл Мейер, владелица ресторана «Песочница», когда-то была ее любимой клиенткой. То, что началось как работа по раскрутке нового ресторана в курортном городе, переросло в крепкую дружбу. Мейеры были одной из трех супружеских пар, с которыми она дружила и которые знали, как связаться с женщиной, которая когда-то звалась Роузэнн Робинсон.

— Я работаю полный рабочий день, и у меня девятилетняя дочь, которая ведет себя как топ-менеджер. Так что для меня нет понятия «слишком рано». Другое дело вечер. К девяти тридцати я уже так устаю, что готова впасть в кому.

— Мне звонили и спрашивали о тебе, — сказала Эйприл.

Этого она и боялась с тех самых пор, когда «Алисия Нельсон» переехала на другой конец страны, на северо-запад. Дэниел нашел ее. Он опять разрушит ее жизнь. Она напряглась, приготовившись услышать эту весть

— Ее зовут Марси Бакли. Она живет в столице.

— Мне это имя ничего не говорит, но Эйприл, ты же знаешь, как тщательно я скрываю, кто я, с тех пор, как переехала сюда. Вероятно, ты самый честный человек на земле, но пожалуйста, соври и скажи, что тебе неизвестно, где я живу. Вполне может быть, что эта женщина работает на Дэниела…

— Нет. У нее пропал сын. Но да, это имеет отношение к Дэниелу. Дорогая, тебе лучше сесть.

Когда Лео вошел в боксерский зал на Бликер-стрит, в нос ему ударил резкий запах дезинфицирующего средства.

Мужчина, зашнуровывающий боксерки, сидя на скамейке, заметил, как Лео сморщил нос, и сказал:

— Вообще-то это лучше, чем запах пота. Вы привыкнете. Раньше я вас тут не видел. Ищете спарринг-партнера? Мой отец до сих пор с удовольствием выходит на ринг, хотя в следующем месяце ему стукнет семьдесят. Вы бы ему подошли.

— Что? Вы хотите, чтобы я вышел на ринг против семидесятилетнего старика? Приятель, мне же всего сорок семь.

Мужчина немедля начал извиняться, объясняя, что ему никогда не удается правильно определить возраст человека, пока не заметил, что на лице Лео играет улыбка.

— Здорово вы меня развели.

— Вообще-то я пришел сюда не боксировать. Я ищу малого по имени Мейсон Роллинз.

Сначала Лео побывал на кампусе Университета Нью-Йорка, где Роллинз работал в отделе по обслуживанию зданий, и там ему сказали, что Роллинз регулярно ходит в этот боксерский зал и, вероятно, будет находиться там до того, как выйдет на смену.

Мужчина встал со скамейки и быстро огляделся по сторонам. Двое боксеров-любителей тренировались на ринге в центре зала, несколько человек наблюдали за боем, но большинство посетителей тягали железо или колотили по боксерским грушам.

— Вон Мейсон. За рингом, у той кирпичной стены. Вы видите тот ряд груш? Вон тот мужик в дальнем углу. В ярко-синих трусах.

Лео поблагодарил мужчину за помощь и направился к Роллинзу. Тот молотил боксерскую грушу — справа, справа, слева, слева. Лео уже находился всего в десяти футах от него, однако Роллинз пока так и не оторвал взгляд от груши. Но когда Лео собрался обратиться к нему, Роллинз вдруг перестал наносить удары и, схватив грушу обеими руками, остановил ее.

— Рад видеть вас, Лео Фарли. — Темные волосы Роллинза были обриты и только чуть-чуть отросли, и на лице его красовалась короткая бородка клинышком, которой не было ни на одном из его тюремных снимков. Он был строен, и его свободная майка с надписью «Бруклин Нетс»[18] не скрывала мышцы рук, отлично развитые благодаря многим часам тренировок.

— Вы узнали меня, — сказал Лео.

— Когда какой-то заключенный обвиняет тебя в убийстве человека, о котором ты никогда не слыхал, невольно начинаешь обращать внимание на детали. Это вы засадили Дэррена Гантера за решетку. Дайте угадаю — возможно, вы единственный человек, который уверен, что я невиновен.

— Невиновен, если говорить конкретно о том дне.

— В точку. Я действительно совершил кое-какие ошибки, когда был моложе, но я не убивал Лу Финни.

— Да, не убивал, но ведь Дэррен Гантер отнюдь не «какой-то заключенный», не так ли? Вы были в баре «У Финна» в тот вечер, когда разразилась драка. Вы вместе с Гантером отмечали его двадцать первый день рождения, потому что вы с ним были друзьями. Притом настолько близкими, что он внес за вас залог после вашего первого ареста.

Мейсон улыбнулся понимающей улыбкой, показав дырку на месте одного зуба в правой стороне рта.

— Я все ждал, когда кто-нибудь докопается до этого.

В распоряжении Лео уже несколько недель имелись все полицейские отчеты, касающиеся Гантера и Роллинза, но в архивах полицейского департамента Нью-Йорка не нашлось свидетельств того, что между этими двумя есть связь. И, сообразив, что упоминание о Саммер Карвер было обнаружено именно в списке тех, кто посещал Гантера в тюрьме, Лео решил искать нужные сведения в тюремных досье. Среди полученных им документов оказались и архивные записи из следственного изолятора, из которого Роллинз после своего первого ареста по обвинению в опасном посягательстве был отпущен под залог. И залог этот в сумме 250 долларов был внесен за него не кем иным, как Дэрреном Гантером.

— А откуда вы двое знаете друг друга? — спросил Лео.

— Наши матери работали на одно и то же агентство по найму прислуги. Они помогали друг другу — подменяли друг друга, или одна из них готовила еду для нас обоих, пока другая работала. Так что мы с Дэрреном здорово подружились. Он добился, чтобы ему оплатили обучение в частной подготовительной школе, а затем и в Вассаре, а я нет, но мы с ним продолжали поддерживать связь — разумеется, до того, как вы арестовали его.

— А тот нож был вашим? — спросил Лео.

Роллинз покачал головой.

— До того вечера он и впрямь был моим. И стал моим подарком ему на его день рождения. Он всегда восхищался этим ножом.

— Вы очень искусно владели ножом, — заметил Лео. — Вы могли подбросить нож в воздух и поймать его таким образом, чтобы клинок оказался у вас между пальцами.

Опять улыбка.

— Вы определенно хорошо изучили мое дело.

Впервые Роллинза арестовали за опасное посягательство в результате ссоры, возникшей после демонстрации им фокусов с ножом на вечеринке. Кто-то из гостей выразил свое недовольство его штучками и попросил его прекратить.

— Удивлен, что вы так охотно общаетесь со мной, — сказал Лео.

— Я говорил Дэррену с самого начала, что не стану лгать ради него. Моя отсидка? Знаю, прозвучит избито, но это действительно изменило меня. Я закончил курс старшей школы и даже немного поучился в колледже. Слез с наркотиков. Предал себя и свою судьбу высшей силе. Я не святой, но стараюсь не влипать в неприятности.