— А Мишель никогда не говорила, что ее мать может быть склонна к насилию… или к непредсказуемому поведению? Она никогда не высказывала недовольства по поводу того, что ее внук был усыновлен? — Было ясно, что Сандру никак нельзя было назвать такой матерью, которая всегда готова оказать поддержку, но была ли эта женщина способна похитить Джонни?

Линдси покачала головой.

— Как бы неодобрительно ее мать ни относилась к Мишель, у меня сложилось впечатление, что решение отдать Джонни на усыновление было единственным решением ее дочери, которое Сандра поддержала.

— Насколько я понимаю, Сандра считала, что наркотики убили Мишель задолго до того, как она действительно умерла.

В глазах Линдси вспыхнул гнев.

— Это так несправедливо. Мишель не принимала наркотики уже почти два года. Поэтому-то она и переехала в Филадельфию. Хотела убраться подальше от влияния своих прежних знакомых и дурных привычек. Сандра не желала верить, что Мишель сумела кардинально изменить свою жизнь. Наверное, у нее было слишком много разочарований из-за того, что в прошлом столько попыток Мишель бросить наркотики окончились неудачей. И, само собой, когда полиция сказала ей, что Мишель умерла от передозировки, она сразу же поверила им. Для нее все было очевидно.

— Но не для вас. Вы считаете, что ее убили.

— В тот вечер, когда я ее нашла, мы собирались вместе поужинать едой навынос, смотря телевизор в моем доме. Мы встречались примерно раз в две недели, чтобы посмотреть сериалы, но в основном чтобы поболтать. Когда она опоздала, я отправила ей пару сообщений. Видела ее машину, припаркованную на подъездной дороге, и в конце концов пошла посмотреть, в чем дело. Сначала постучала, а затем открыла дверь и зашла.

— Дверь была не заперта?

Линдси кивнула.

— Для нее это было обычным делом. Мы живем — жили — в очень безопасном районе. Я сразу же поняла, что случилось что-то плохое. В ее квартире всегда было так опрятно, но не в тот день. Тогда царил разгром.

— Как будто ее перевернули вверх дном?

Линдси покачала головой.

— Нет, скорее, там просто… был бардак. На тумбочке стояла открытая бутылка водки, рядом лежал стакан. На журнальном столике валялся пакет чипсов. Везде виднелась грязная посуда, по всей квартире были разбросаны всякие мелкие вещи, которые обычно лежали на своих местах. Все это было совсем не похоже на нее. Я обнаружила ее в спальне. Рядом с ней все еще лежал шприц, рука была стянута широкой резиновой лентой.

Лори видела, что Линдси все еще мучает воспоминание о картине, которую она застала в квартире своей подруги.

— А когда вы видели ее в последний раз?

— Всего за три дня до этого. Я забежала к ней, чтобы одолжить красного перца. И говорю вам, что она тогда была опрятна и в добром здравии, а ее квартира блестела чистотой, как и всегда. Я сказала полиции, что это кто-то подстроил, чтобы все выглядело так, будто она завзятая наркоманка, не рассчитавшая дозу, но они ничего не желали слушать. Им было проще списать ее со счетов как всего лишь еще одну наркоманку.

— По словам Сандры, после ее беременности Мишель много лет влачила жалкое существование. Не могла ли она снова начать колоться, но скрыть это от вас? — Лори знала, что передозировки чаще случаются у тех наркоманов, которые завязали, а потом опять взялись за старое, поскольку их организм отвыкает от наркотиков и их переносимость снижается.

— Нет, я не поверю в это ни на секунду. Дела у Мишель шли так хорошо. Она в самом деле начала зарабатывать неплохие деньги, продавая онлайн ювелирные изделия, которые она изготавливала сама. Она пыталась продать придуманные ею украшения одному из крупных универмагов, и один из моих партнеров по юридической фирме помогал ей с составлением бизнес-планов.

— Сандра считала, что вся эта история с изготовлением и продажей украшений просто химера.

— Ну еще бы. У Мишель был настоящий талант. Это она изготовила мой браслет. — Линдси подняла правую руку и показала чеканный браслет-манжету. — Она полностью втянулась в свою новую жизнь — почти каждый день занималась йогой, соблюдала диету и все такое прочее. И пыталась загладить свои прежние прегрешения, даже искала людей из своего прошлого, чтобы попросить у них прощения за те горести, которые могла им причинить. Подумывала попросить прощения у того козла, который сделал ей ребенка. Я сказала ей, что она ни в чем перед ним не виновата, но, как я уже говорила, она хотела во что бы то ни стало искупить каждый свой реальный или воображаемый грех.

— Погодите. По словам Сандры…

— Тьфу. Да хватит уже о Сандре! — Линдси подавила вспышку раздражения. — Извините, но она мало что знала о Мишель.

— Понятно, но, судя по всему, Мишель сказала ей, что не знает даже фамилии отца своего ребенка. Что это был секс на одну ночь.

Линдси фыркнула.

— Чтобы Мишель согласилась на секс на одну ночь? С мужчиной, которого она не знала? Хм… нет. Это не про нее.

— Тогда зачем же ей было говорить такое своей матери?

— Потому что оказалось, что этот малый женат и имеет ребенка. Когда Мишель поняла, что они не будут воспитывать ее собственного ребенка вместе, она решила отдать его на усыновление. И, чтобы избежать всякого рода заморочек, сказала, что не знает, кто его отец.

— Она не могла сказать правду своей собственной матери?

Линдси пожала плечами.

— Мишель боялась, что ее мать устроит сцену этому женатому мужчине, обвинив его в том, что он опозорил ее дочь. А Мишель хотела одного — сделать как лучше для ребенка и оставить прошлое позади. Она сумела избежать публичного скандала, которого боялась, но она не ожидала, что ее мать будет во всем винить ее саму. Чтобы было понятно, Мишель не знала, что этот малый женат. Они встретились на групповых занятиях йогой, и он при каждом удобном случае пытался завязать с ней разговор. Поначалу она не хотела с ним встречаться. Кажется, он был на несколько лет старше ее. Ему вроде бы было тридцать, а ей только двадцать два. Но после того, как он наконец уговорил ее поужинать с ним, их роман развивался стремительно. По ее словам, он был умен, эрудирован и обладал хорошим чувством юмора. Даже много лет спустя у нее сияли глаза, когда она вспоминала то время, когда они были вместе. Это продолжалось всего одно лето, но они уже говорили о том, как они поженятся и заведут детей после того, как Мишель вернется в университет и закончит его. Ее беременность была незапланированной, но поначалу она радовалась тому, что у нее будет ребенок. Более того, она была в восторге.

— А он?

— Ему она так ничего и не сказала. Она поехала к нему в офис, чтобы сообщить хорошую новость, и увидела, как он выходит на улицу вместе со своей семьей. На пальце у него было обручальное кольцо, которого она никогда не видела на нем прежде. Он пристегнул свою дочку к детскому креслу и поцеловал жену прежде, чем та села за руль. Когда его жена отъехала, Мишель сделала то же самое. Она просто села в машину и уехала.