— Да пошёл ты, — выплюнула ему в лицо Лера, одёргивая ладонь и с трудом держа равновесие.

Стальные глаза Руслана потемнели, правую щеку перекосил нервный тик. Он резко швырнул девушку на кровать, перевернул на живот и, держа одной рукой её руки над головой, второй вытянул пояс из халата. Туго смотав запястья Леры, он перекинул конец пояса вокруг столбика изголовья и натянул. Бретельки платья лопнули, оставив на плечах следы в виде красных полосок. С треском рвался синий шёлк и кружево.

— Пожалуйста, не надо! — девушка пыталась извернуться, задыхаясь лицом в подушке, но Руслан крепко держал её, прижимая своим телом и вдавливая в меховое покрывало. — Боже мой, пожалуйста, Руслан, нет! Мне больно!..

Только когда Руслан, тяжело дыша, откатился в сторону, он заметил, что руки Леры безвольно лежат над её головой, а она сама потеряла сознание.

Фарида зажала рот ладонью и почувствовала, как вдоль спины неприятно пробежала капелька пота. Щеки горели от стыда и растерянности. Боясь быть обнаруженной, девушка кинулась прочь по коридору, пересекла лестничный пролёт и, стараясь не попасть под камеры, юркнула в свою комнату. Сердце её билось где-то в горле, в ушах стояли сдавленные крики и стоны пленницы. Фарида, разумеется, не была ханжой, имела представление о том, что происходит за закрытыми дверями, но то, что она услышала из комнаты Руслана, повергло её в шок. Что она с ним сделала? Как Руслан, такой благородный, красивый и смелый, мог превратиться в чудовище? Лучше бы он пристрелил и закопал эту девку! Так было бы лучше! И ему, и ей.

Фарида видела, как они приехали из клуба. И Руслан, и его спутница, выглядели не лучшим образом. Почти так же, как в ту ночь, когда Лера впервые появилась в доме. Перепачканная одежда, платье девушки напоминало рваную тряпку, босые ноги в крови, спутанные волосы, подтёки на руках и лице.

Фарида, выглядывая из-за двери столовой, жадно следила за Лерой, не без сожаления отмечая, как Руслан прикасается и смотрит на неё. Но, то ли Лера была пьяна, то ли с ней, действительно произошло что-то из ряда вон, но вела она себя демонстративно вызывающе. Она грубила Руслану, отталкивала его от себя. Даже появление Абу не привело её в чувство. Наконец Руслан просто сгрёб девушку как мешок с мукой и потащил наверх. Абу стоял спиной, и Фарида не видела, как сверкнули его глаза и заострился хищный нос. Он сделал несколько шагов за ними вслед, но остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Покрутив головой, Абу оглядел пространство вокруг себя и принюхался. Фарида отступила в тень, разглядев в его взгляде капли безумия и злости. Она не чувствовала ни сострадания, ни жалости к Лере. Эта девчонка была всего лишь расходным материалом, мясом или, может быть, разменной монетой, но уж точно, не эпицентром жизни для Руслана. Но почему он этого не понимает?!

Фарида рухнула в кресло и, обхватив себя за плечи, ссутулившись, опустила голову. На душе было мерзко. Она не могла себе объяснить, откуда в ней появилась эта тяжесть, но избавиться от неё никак не получалось. В ушах до сих пор звучали рыдания и звуки борьбы.

Очнувшись, Лера с трудом встала с кровати и, не открывая глаз, превозмогая боль, добрела до ванной комнаты. Руслан, раскинув руки, спал, сжимая в кулаке конец махрового пояса.

Лера включила лампу-ночник у зеркала. Тусклого рассеянного света хватило, чтобы разглядеть опухшие губы и щеки. Болела каждая клеточка тела, саднило ноги и плечи, подташнивало и мучительно хотелось пить. Девушка включила кран и, пока набиралась ванна, жадно пила из-под крана, давясь и захлёбываясь водой. Опустившись под тёплые струи, Лера вздрогнула — низ живота обожгло словно огнём, и ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать и привыкнуть к этой пытке. С остервенением обтерев себя губкой, она закрутила волосы в узел и подставила скулу под холодную воду.

Под Русланом скрипнула кровать, и Лера, резко выключив воду, замерла, содрогаясь от нахлынувшего страха. Заставив себя успокоиться, она на цыпочках вышла из ванной и, миновав спальню, стараясь не смотреть в сторону спящего мужчины, открыла дверь в кабинет. Уткнувшись в балконное стекло, она попыталась разглядеть хоть что-нибудь. Но на небе не было ни одной звезды, только невзрачный серый месяц еле виднелся над лесом. Лера повернула ручку и вышла на балкон. Всей грудью вдохнула холодный воздух, отчего сразу же закружилась голова и по телу побежали мурашки. Девушку качнуло, и ей пришлось ухватиться за косяк. Пальцы заледенели. Лера развела руки, скользя по стене, и прижалась щекой к её влажной шершавой поверхности. От знакомого запаха её опять повело. Лера закрыла глаза и стала считать: один, два, три…

Физическая боль стала слабее, тело вдруг наполнилось необыкновенной лёгкостью и спокойствием. Словно по щелчку в её голове возникло непреодолимое желание жить.

— Я хочу жить… — шепотом произнесла Лера.

— Ничего не бойся, — голос Димы эхом отозвался в её голове.

Девушка вернулась в спальню, плотно закрыв за собой балконную дверь. Руслан что-то сонно пробурчал и протянул руку в поисках Леры. Она легла рядом и крепко зажмурилась, заставляя себя быстрее заснуть. Теперь у неё появилось убежище, тайное место в собственной голове, куда никто не сможет пробраться и навредить ей. «Раз, два, три…» убаюкивал её этот тихий голос, стирая боль, страх и неуверенность.

— Ты куда-то собираешься?

— Мам, я в кафе с девочками, — Наташа вынула шпильку изо рта и закрепила пшеничный локон. Приблизив лицо к зеркалу, она придирчиво оглядела макияж. Какие бы советы не давали модные журналы, применять их к себе получалось плохо. Поэтому лишь немного туши и чуть-чуть румян. Оставшись довольной результатом, лишь взбила завитую челку, — Сережа звонил?

— Вчера. Вечером, я уже спать ложилась, — мать открыла балконную дверь и, придерживая ее ногой, втащила таз со свежестираным бельем. Задержав взгляд на дочери, улыбнулась, — точно с девочками? Что-то для девочек ты слишком долго прихорашиваешься!

— Мам, — Наташа свела глаза к переносице в клоунской гримасе, — у тебя дочь на выданье, надо быть во всеоружии!

— Это да, дело такое.

— Какое?

— Скоропортящееся! — рассмеялась по-доброму женщина.

— Если Сережа позвонит, скажи, буду не поздно.

— Да, ты уж не задерживайся. Я волнуюсь. Что там слышно о твоей подруге? Как подумаю, что это могло случиться с тобой, дурно становится…Хоть бы какие новости. Родители, поди, с ума сходят. И что за жизнь, ужас один. И по телевизору, и вообще…Парень то её, как его зовут, не помню, ничего не знает?

Наташа приложила ладонь к животу, ощутив прилив тошноты.

— Чего молчишь? — белая простыня взметнулась и повисла на веревке.

Стараясь не смотреть на себя в зеркало, Наташа сгребла косметику в сумку. Мать вышла с балкона и, вытирая руки о фартук, ждала ответа.

— Никто ничего не говорит. Только вопросы задают одинаковые. Я столько раз повторяла одно и то же, что уже сомневаться в собственных словах начала. Мне страшно. Но я уже не могу думать обо всем этом, мозги кипят, — Наташа закусила нижнюю губу, — может, у Лерки причины были какие, чтобы уйти из дома.