Гинеколог оказалась приятной молодой женщиной примерно моего возраста. Представившись Кариной Альбертовной, предложила мне сесть рядом и стала задавать стандартные вопросы, несмотря на меня и занося полученные ответы в компьютер. Возраст, начало менструаций, были ли роды, регулярность половой жизни, контрацепция…

-А вы делали тест?

-Что? Какой тест?- я даже не сразу поняла, о чём она.

Карина перевела на меня спокойный взгляд.

-Тест на беременность.

-Но...,- я растерялась, ладони вмиг неприятно повлажнели, и я вытерла их об юбку, - У меня же пошли месячные. И мы...предохранялись.

В голове застучала паническая мысль, что не сразу, что были прерванные половые акты пару раз. И что даже таблетки не дают стопроцентной гарантии. Девяносто процентов это всё-таки не сто. Нет, чёрт. Нет, не сейчас. К горлу подкатила слабая тошнота.

-Вы сказали - скудные,- Карина задумчиво поджала губы,- Давайте сделаем так. Вы сейчас пойдете в туалет и сделаете тест, а потом сделаем УЗИ. Хорошо?

И протягивает мне упаковку теста и пластиковый стаканчик. Нахожу в себе силы только кивнуть, протягивая дрожащие руки за тестом. На нетвердых ногах прохожу по коридору клиники в туалет. Этого не может быть. Сердечный ритм рвано долбит в виски. Кладу полоску теста на бочок и просто пялюсь на часы на телефоне, отсчитывая положенные пять минут. Страшно поворачиваться, страшно проверять. Что я буду делать, если да? И у меня кровотечение...Значит, всё плохо? Значит, надо сохранять? Или не надо? Чёёрт...Я ничего не понимаю. Не понимаю что думать, что чувствовать. Я боюсь, но даже сама себе объяснить не могу, чего именно. Беру тест после пяти минут. Воздух вышибает из легких.

Две.

В тумане дохожу до кабинета врача. Я слишком ошеломлена, чтобы сейчас здраво мыслить. К охватившему меня ужасу почему-то примешивается неконтролируемая, совершенно нелогичная радость. Чисто женская такая… от осознания таинства зарождения жизни и твоей причастности к нему.

-Ну что?- интересуется гинеколог.

-Положительный,- сиплю не своим голосом.

На её лице нет ни капли удивления.

-Хорошо, на кресло проходите. Посмотрим вас.

В полусне раздеваюсь, залезаю на кресло. Карина натягивает на датчик презерватив. Минуту молчит, что-то увеличивая и уменьшая. Я отсчитываю мгновения. Судорожно вглядываюсь в её беспристрастное лицо, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию. Бесполезно. Господи, как тревожно. Ну, скажи ты хоть что-нибудь!

-Ясно...- зеленые глаза наконец пронизывают меня насквозь,- Плодного яйца в матке я не вижу.

Делает паузу, будто всё самое важное она уже сказала. Но я ни черта не понимаю.

-И?

-И в трубах тоже. Но у вас они немного загнуты, видимость в принципе затруднена.

Я сглатываю, это она к чему вообще. В каких трубах? Она что... И тут до меня доходит. Противный липкий холод ползёт по позвоночнику. По телу разливается беспомощная слабость.

-Одевайтесь,- Карина встаёт и идёт к своему столу. Начинает быстро что-то писать.

-Значит так,- сообщает мне деловитым тоном, пока я в полной прострации сползаю с кресла,- Я пишу вам подозрение на внематочную. Там уже в больнице подтвердят.

Кидает на меня быстрый сочувствующий взгляд.

-Ну, или опровергнут,- и я отчетливо понимаю, что она это только, чтобы меня хоть чуть-чуть успокоить, сказала. Становится дурно. Глаза противно жжёт подступающей соленой влагой.

Почему? Почему? Почему?

-Вам скорую вызвать? От нас поедете? Или дома соберетесь и сами вызовете? Только обязательно сегодня. У вас боли...- она недоговаривает, но выразительно косится на мой левый бок.

-Сама,- едва шевелю онемевшими губами.

-Хорошо,- тут же соглашается Карина,- Только не затягивайте!

-Спасибо.

Кровать мне изначально досталась у самой стенки, но потом я поменялась с девочкой, лежащей у окна. Она ненавидела сквозняк, а я духоту. И после пары моих просьб открыть хотя бы форточку и её отказов, мы всё -таки нашли оптимальный вариант для обеих. Рассеянным взглядом наблюдала за едва колышущимися жалюзи, прохладный ночной воздух остужал горящее лицо. Слух резало мерное храпение третьей соседки. Не запомнила, как их всех зовут. Да мы особо и не знакомились. Так, вежливо улыбнулись друг другу и всё. Положила руку на живот, притихшая боль почти не давала о себе знать.

Мне ничего не говорили. Приехала я слишком поздно, когда лечащий врач уже ушел. Так что у меня просто взяли анализы, сделали УЗИ при приёме. И, решив похоже, что до завтра точно доживу, отправили в палату. Правда предупредили, чтобы с утра не пила и не ела, пока лечащий врач не разрешит. На вопрос "почему?" не ответили. Стало обидно, не так уж много вопросов я и задавала, но сил качать права или на чём-то настаивать не было. Так что я уточнила можно ли пить и есть сейчас и, получив положительный ответ, удовлетворилась этим.

Первым делом позвонила Оле и рассказала всё как есть. Кусая губы, чтобы не расплакаться, слушала её "ну ты держись, всё будет хорошо" в трубке. Со страхом ждала ежедневный вечерний звонок Тиграна. Я просто не смогу говорить с ним. С Олей то еле вышло, а с ним от одного "привет" разревусь. Когда увидела его светящееся имя на дисплее- сбросила. Быстро настучала сообщение, что у меня голос сел -разговаривать больно. Больно. Больно мне действительно было. Очень.

Ты заболела? Как себя чувствуешь? Тебе нужно что-нибудь?

Перед глазами заплясали расплывающиеся буквы ответного сообщения. И я, громко всхлипнув, вышла в коридор, чтобы не смущать своим рёвом соседок по палате. Присела на диванчик, зачарованно смотря на посыпавшиеся на меня из сообщения вопросы.

Что мне нужно??? Мне нужно, чтобы ничего этого не было!!!

Пальцы подрагивают над экраном. Я не знаю, что ему отвечать.

Анна???

Мигает телефон снова.

И я словно слышу, как он это сказал, и вижу, как нахмурился, поджав губы. Это его требовательное "Анна". Когда все хорошо- Нюша. Когда хочет секса- Татлим. Когда что-то не устраивает- Анна. Сейчас вот недоволен, что не сразу отвечаю. Тиграна мало кто игнорирует.

Надо признаться. Это ведь не только моя беда...или...ТОЛЬКО МОЯ? Я не могу представить его реакцию. Кажется, больнее уже быть не может, но...У Тиграна все шансы растоптать меня окончательно своим равнодушием. А ведь так скорее всего и будет. Вежливо посочувствует и всё. Ну аборт, ну нет трубы, ну, может, останется бесплодной. Бывает. Ему же лучше. Презервативы, которые он итак вечно забывает, натягивать не надо. Меня сковывает волна липкого отвращения.

Звонит. Сбрасываю. Трясёт.

Все хорошо. Правда. Извини, мама пришла.