погружены последние лет десять, на складах вещественных доказательств внезапно массово нашлись пропавшие куда-то улики, а запуганные свидетели вдруг перестали бояться и начали давать показания наперегонки.

Всего было арестовано уже больше двухсот человек, и этот праздник жизни и не думал заканчиваться. Говорили, что толчком к массовым арестам послужила вчерашняя перестрелка в ресторане в Маленький Италии, стыдливо умалчивая тот факт, что раньше такие перестрелки, случавшиеся с печальным постоянством, ни к каким последствиям вообще не приводили.

Я подумала, что, наверное, должна была испытывать по этому поводу хоть какие-то чувства, ведь я была… э… неким образом причастна к той перестрелке, но что-то как-то нет.

К тому же, свято место пусто не бывает, убери с улиц итальянцев, и туда придут какие-нибудь пуэрториканцы, мексиканцы, ирландцы, русские, китайцы или афро, и там наверняка будут какие-то свои сюжеты и задолбаешься отстреливать их всех, так что я не была убеждена, что ТАКС не совершил ошибку, сменив установившийся уже порядок на хаос передела влияния. Хотя я и знала, что они мне возразят.

С этим хотя бы можно работать.

О моем участии в той перестрелке в новостях не сообщалось, как и о моем присутствии на месте событий. Видимо, ТАКС убедил очевидцев или мог контролировать потоки новостей на основных телеканалах, внося в них нужные им изменения. Цензурировать их, так сказать.

А что там будет рассказывать всякая мелочь, их, видимо, не интересовало. Повестку дня определяют крупные игроки.

О происшествии на пустыре и смерти Мясника тоже ничего не сообщалось. Похоже, мне за него даже медали не дадут.

В конце концов я решила, что новостей с меня хватит и переключила канал, попав на какую-то очередную серию какой-то очередной мелодрамы про любовь человеческой девочки и мальчика-вампира, что навело меня на мысли об Эдгаре, незаслуженно обойденного мной при составлении списка подозреваемых в убийстве Дерека.

Мотив у него был, по крайней мере, он сам об этом заявлял. Втюрившиеся неадекваты способны и не на такое. Подслушивать и подглядывать для него не какой-то новый навык, он сам признавался, что занимался этим и раньше. Перелезть через забор он мог вполне легко, исчезнуть незамеченным из переулка для вампира – простейший трюк, а то, что он на камерах с разными лицами засветился, так это вообще для отвода глаз. Мало ли, как он это сделал.

Может, маску резиновую нацепил, как в том фильме про шпионов.

Единственный прокол этой теории был в том, что разговор с Дереком, где мы решили дать друг другу еще один шанс, происходит по телефону и внутри нашего участка, в присутствии двух агентов ТАКС, и вряд ли даже Эдгар сумел бы пробраться туда незамеченным. Но если он, допустим, прослушивал телефон Дерека? Вампиры богаты, а программы-шпионы не так, чтобы очень дороги.

И раньше он уже убивал, пусть и в рамках закона. А выпивать Дерека он не стал, чтобы отвести от себя подозрения.

Почему я не подумала об этом раньше, хотя сейчас он кажется вполне очевидным подозреваемым? Наверное, потому что голова была занята другим, видеозапись сбила с толку, и вообще, я никогда не воспринимала Эдгара всерьез, и его последние откровения тоже как-то прошли мимо и не задели.

Зато теперь, когда у меня появилось время подумать…

Надо бы сообщить об этой версии Кларку, но телефона под рукой у меня не было, а вставать и отправляться на его поиски мне уже не хотелось. Дело не казалось таким уж срочным, и если Кларк, который наверняка думает что я все еще в командировке, узнает о новой версии завтра, ничего от этого не изменится.

А потом пришла сестра Элли и начала красить мне ногти.

Глава 24

В конце концов я попросила у Элли телефон и позвонила Кларку. Он снял трубку почти сразу.

– Привет, Джон.

– Привет, Боб. Как ты?

– Наслаждаюсь поездкой, – сказала я. – Слушай, у меня появилась мысль по поводу дела Дерека.

– Слушаю.

Я рассказала ему про визит Эдгара, его откровения и мои подозрения по этому поводу.

– И ты думаешь, что это не ерунда? – спросил он. – Что столетний или сколько ему там вампир мог просто приревновать тебя к Дереку и замутить такую сложную схему, хотя мог бы сделать так, чтобы вообще ни на какие камеры не попадать?

– Может, и ерунда, – сказала я. – Но надо же проверить все версии. Они у тебя вообще есть, эти другие версии?

– Негусто, – сказал Кларк. – Ладно, давай проверим. Как фамилия этого твоего вампира?

Я сказала.

– Где он живет?

– Понятия не имею, – сказала я. – Надеюсь, что не где-то по соседству.

– И как мне его найти?

– У меня есть его телефон.

– Диктуй.

– Э… он у меня не с собой, – сказала я.

– Спасибо, – сказал Кларк. – Ты нам здорово помогла. Я обязательно займусь этим завтра, когда парни из Бюро регистрации придут на работу.

– Ты там чем-то занят?

– Немного, – сказал Кларк. – Мы только что достали коротышку.

– Какого коротышку?

– Не коротышку, а Коротышку, – сказал Кларк, интонационно выделив заглавную букву. – Марко Готти из семьи Гамбино.

– И что вы ему инкриминируете? – спросила я из любопытства.

– Как ни странно, убийство восьмилетней давности, – сказал Кларк. – Представляешь себе, Алану было скучно, и от нечего делать он пошел копаться в хранилище улик, и сделал дополнительный анализ ДНК, и мы получили неопровержимые доказательства того, что Марко действительно убил того парня, труп которого мы когда-то выловили из реки. И все это совпало с массовыми арестами итальянцев по всему городу. Странно, правда?

– Странно, – согласилась я. – Но убийца все равно должен быть наказан.

– С этим я не спорю, – сказал Кларк. – Слушай, Боб, у тебя нет ощущения, будто бы что-то изменилось?

– Что именно?

– Не знаю, – сказала Кларк. – Но витает что-то такое в воздухе.

– Здесь не витает, – сказала я. – У меня в номере кондиционер.

– Возможно, это потому что ты не на работе, – сказал Кларк. – Кстати, когда ты собираешься вернуться?

– Думаю, через пару дней. Не переловите там всех злодеев без меня.

– На этот счет можешь быть спокойна, – сказал Кларк.

Я вернула телефон Элли.

Что-то определенно изменилось, и даже Кларк это почувствовал. Возможно, что сломав глобальной сюжет, ТАКС сломало что-то еще. Может быть, даже веру полиции в то, что с организованной преступностью бесполезно бороться, хотя еще вчера эта вера казалась непоколебимой.

– Кто такой этот Джон? – поинтересовалась Элли.

– Напарник, – сказала я.

– А он симпатичный?

– Он просто напарник, – сказала я. – Мы вместе работаем.

– Да, я понимаю. Но симпатичный ли он?

– Ему