— Эй, послушайте, я видел такое…

— Что вы искали? — уже тверже повторил Дорже.

Лука несколько секунд сверлил монаха взглядом.

— Я искал Билла. Вы удовлетворены?

Лука сделал шаг в сторону ширмы и тут же отметил движение за дверями, едва различимое шевеление теней в дальнем конце комнаты. Какие-то люди наблюдали за ним. Охрана настоятеля?

Он остановился футах в десяти от ширмы.

— Вы за все это время не позволили мне даже взглянуть на него. А поскольку он едва дышал, когда мы добрались до вас, я решил проверить, как у него дела.

— И ничего другого вы не искали? — спросил Дорже.

— Разве этого не достаточно? — отрезал Лука. — Меня не интересует, что творится в вашем монастыре. Но у меня есть право видеть Билла.

Из-за ширмы донесся шепот, и Дорже наклонил голову, чтобы лучше слышать. Потом он снова выпрямился.

— Его святейшество понимает ваше беспокойство за товарища, и когда этот разговор завершится, я сразу же отведу вас к вашему другу.

— Наконец-то. Спасибо, — сказал Лука, пытаясь скрыть удивление.

— Его святейшество также заметил, что для него было большим облегчением узнать, какие причины побудили вас гулять по монастырю в одиночестве. Но он еще раз спрашивает, не искали ли вы еще что-нибудь?

Лука засунул руку в карман, и пальцы нащупали украденную им маленькую свинцовую печать. Он набрал в грудь побольше воздуха, и клубящийся дымок свечей обжег легкие.

— Оставим игры, Дорже. Я знаю, что ваш монастырь — один из тайных бейюлов. И вчера вечером я видел сокровища, которые вы храните. Мне все известно.

Дорже замер, слушая Луку.

— Я видел статуи, драгоценные камни… всё, — продолжал Лука. — Я знаю, что многие люди потратили десятилетия, чтобы отыскать ваши сокровища, но вы должны понять кое-что… Мы сюда пришли не за этим. Мы пришли в Тибет, чтобы подняться на гору-пирамиду. Нас больше ничего не интересовало, и только ради этого мы проделали весь путь. Единственная причина, по которой мы оказались у вас, это рана Билла.

Он пожал плечами.

— Вы прячете сокровища от китайцев, и это ваше дело. А мы альпинисты, Дорже. Мы любим горы. Вот и все объяснение — мы ищем лед и снег.

Дорже неторопливо кивнул.

— А как вы можете гарантировать, что, вернувшись в большой мир, не раскроете тайну монастыря? — поинтересовался он.

Лука помедлил.

— Пожалуй, вам придется поверить нам на слово, — сказал он наконец.

Дорже снова кивнул.

— Поверить, — повторил он, растягивая гласные. — Это немало. В особенности когда мы видели, как вы пользуетесь нашим доверием. Можем ли мы в самом деле позволить вам уйти, положившись лишь на ваше слово?

— Позволить уйти? — удивленно переспросил Лука.

Он снова уловил движение за дверями. Там почти незаметно переступил с ноги на ногу человек. Он попытался приглядеться, но пламя свечей было слишком ярким. В тенях под дверью таилась угроза, они словно готовились прыгнуть на него.

Несколько секунд Лука молча смотрел на Дорже, потом засунул руку в карман и вытащил печать.

— Может, это поможет, — сказал он, протягивая раскрытую ладонь. — Я взял это вчера вечером. Извините, но там были сотни, и я подумал, что вы не заметите.

Дорже вытянул шею, присматриваясь, и слабая улыбка появилась на его губах.

— Может, мы и сумеем научиться вам доверять, мистер Мэтьюс, — сказал он, и улыбка его стала чуть шире. — Может, и сумеем.

Он сделал едва заметное движение рукой, и мгновение спустя силуэты, прятавшиеся за дальней дверью, словно растворились. Лука почувствовал, что напряжение в комнате спало, но выражение его лица не изменилось. Он столько всего видел прошлым вечером, а они так и не ответили ни на один из его вопросов.

— Вы говорите о доверии, — сказал он, дерзко поднимая голову, — но держите в темноте связанных людей. Что это за монастырь, где так поступают?

— Это особый монастырь, — ровным голосом ответил Дорже. — Не сомневаюсь, то, что вы видели прошлым вечером, могло показаться страшноватым, но я вас уверяю: вам не следует нас бояться. Те ревностные поборники веры принадлежат к маргинальному течению нашей веры, мы называем его «совершенная жизнь».

— Совершенная жизнь? Но, Дорже, они связаны, как преступники!

Дорже принял менее официальную позу, черты его лица смягчились.

— Позвольте объяснить, мистер Мэтьюс. Как вам, возможно, известно, приверженцы нашей веры считают, что человек, умирая, перемещается по Колесу жизни. Если человек прожил хорошую жизнь, он на шаг приближается к состоянию полного просветления, или нирване, как мы это называем. В конечном счете мы все стремимся туда, но у многих уходят на это десятки, сотни, даже тысячи жизней. Те, кого вы видели вчера, выбрали для себя трудный и одинокий путь. Они решили посвятить каждый час своей жизни медитации в надежде, что перейдут прямо к нирване и достигнут просветления за одну жизнь.

— Но почему они связаны кожаными ремнями?

— Чтобы даже во сне сохранять позу медитации. Никто не принуждает их там находиться. Они сами выбрали свой путь.

Лука молчал, не понимая, как человек может добровольно обречь себя на долгие годы страданий.

— Я знаю, вам это кажется невероятным, — сказал Дорже, заметив выражение глаз Луки. — Но для нас вера — все. Наша религия проникает во все сферы жизни. И мы готовы на все, чтобы ее защитить.

Он сделал несколько шагов и остановился перед Лукой.

— Я должен извиниться, если вы находите нас чрезмерно скрытными, но мы проявляем осторожность только потому, что в недалеком прошлом многие из нас были уничтожены. Во время культурной революции пришли китайцы и все у нас отобрали. Даже Джоканг, самый главный наш храм, превратили в хлев, а мани, священные камни, пошли на строительство солдатского нужника. Многие тысячи наших братьев оказались в заключении, и многие умерли, отказавшись предать веру.

Глубокая морщина пересекла лоб Дорже, его глаза заволокла скорбь горьких воспоминаний.

— Один за другим они нашли и разрушили все бейюлы, все двадцать один. Все, кроме того единственного монастыря, в котором вы находитесь. И тогда наши высокие ламы приняли решение перенести все драгоценное, что сохранилось, сюда, в Гелтанг, включая и те сокровища, что вы видели вчера. Был создан наш синий орден, хранящий наследие. Сегодня, после стольких лет отсутствия в мире, мы практически забыты и рады такому положению дел. Единственное свидетельство того, что мы существуем, это синий цвет на молельных флагах на многолюдных улицах Лхасы. Поэтому, мистер Мэтьюс, если вы считаете нас скрытными, причина этого в том, что нас поставили на грань полного уничтожения.

Гелтанг — наш последний бейюл. Других нет. Если китайцы найдут дорогу сюда, у нас больше не будет укрытий.