Я дернулся в сторону, приклад врезался в линолеум возле уха. Доктор придавил мне горло ружьем и навалился сверху, своим весом прижимая мои ноги к полу. Я засипел.

– Бог примет тебя, – сказал он, ласково глядя мне в глаза. Раздался глухой стук, зрачки бритого прыгнули вверх, исчезли под веками. Схватив ружье за стволы и приклад, я что было сил толкнул его. В поле зрения появилась Катя, сжимающая контейнер за скобу на выпуклой крышке. Девушка подняла его, чтобы ударить еще раз, но я уже спихнул Доктора, выхватив ружье из ослабевших пальцев. Тот завалился на бок, я высвободил ноги, вскочил.

– Сейчас другие прибегут, – сказала она, шагнув к флагу у стены.

Я распахнул забрызганный кровью халат, увидел петли с патронами на ремне, рванул пряжку. Катя тем временем выдернула из подставки флагшток.

Когда я застегнул ремень поверх куртки, из коридора донесся топот ног. Рыжая прыгнула к двери, выставив перед собой флагшток, хлопнули обрывки флага. В дверной проем влетел длинноволосый низкорослый толстяк, и плоский золотистый наконечник врезался ему в живот, отбросил назад.

Вслед за рыжей я выскочил из комнаты, на ходу заряжая ружье. Коридор наполнял топот – из-за поворота впереди к нам приближалась целая толпа.

– Туда! – крикнула Катя и побежала в другую сторону. Коридор закончился приоткрытой железной решеткой.

Толкнув ее, Катя первой влетела в следующее помещение. Услышав сзади тяжело дыхание, я с разворота выстрелил и попал в грудь одного из преследующих нас леших. Он упал, за него зацепился другой – в коридоре образовалась куча мала, и это позволило нам уйти.

Вслед за девушкой я повернул раз, другой, миновал лестницу, покрытую выцветшей ковровой дорожкой, еще один коридор.

– Стой! – выдохнул я наконец. – Куда бежишь? Заблудимся!

Катя перешла на шаг, оглянулась. Флагшток она так и не выпустила из рук.

– Надо от них оторваться.

– Уже оторвались.

– Нет. Слышишь?

– Да слышу я. Но они далеко где-то.

Шум погони доносился из глубины здания, совсем приглушенный. А домина, судя по всему, здоровый – вон уже сколько пробежали, а он все не заканчивается. Оглядевшись, я шагнул к окну.

– Сколько у тебя патронов? – спросила Катя.

– Семь.

В окне я увидел заросший травой внутренний двор. С трех сторон – стены здания, с четвертой – висячий бетонный коридор на высоте второго этажа, соединяющий два крыла. Такие иногда делают в школах или общественных учреждениях. Под коридором – потрескавшийся асфальт и заросли, дальше ничего не видно.

Посреди двора стоял вертолет незнакомой конструкции. Угловатый, приземистый, он казался неповоротливым, медлительным и напоминал спичечный коробок с короткой штангой рулевого винта. Рядом лежали раскрытые ящики, в них поблескивали крупные оранжевые шары.

– Артефакты, – сказала Катя удивленно.

– В ящиках?

– Да. Это огненные шары. Ну, их так называют. Артефакты аномалии «цветок». Вроде бомб, они взрываются от сильного удара, хотя не так сильно, как обычный динамит.

Топот ног стал громче, нас догоняли. Возле вертолета кружился серый смерч, и я прищурился, разглядывая его. Что же это такое… ага, воронка! Ну точно – одна из аномалий, опасных для человека. Воронка производит какие-то артефакты, но сейчас я не мог вспомнить, какие именно.

– Так, – сказал я. – Вон на той стороне столовая бывшая. Рядом, значит, кухня, и там должно быть место для подвоза, дорога, по которой машины приезжали с продуктами. Через кухню попадем на улицу и ходу отсюда. Пошли.

Я поспешил в сторону лестницы, которая должна была вывести к висячему коридору.

– Откуда знаешь, что там выход? – спросила Катя, идя следом.

Я пожал плечами.

– Да просто воспоминание такое.

Взбегая по ступеням, она заглянула мне в лицо.

– Что ты вспомнил?

– На самом деле – ничего. Только смутно так, будто я видел уже что-то похожее.

– В смысле? – не поняла она. – Был уже здесь?

– Нет, не в том дело. Просто знаю такой… ну, такой тип строений. Всякие военные базы, бывал на них раньше, даже жил, наверное.

Почему-то рыжую очень волновал вопрос о состоянии моей памяти. Она вновь спросила:

– Но про себя ты вспомнил хоть что-то?

– Что ты пристала? – не выдержал наконец я. – Вспомню – скажу! Меня сейчас больше интересует, куда Марат подевался.

Катя замолчала, прикусив губу, глаза ее поблескивали. Мы бегом пересекли висячий коридор, спустились по следующей лестнице и в дверях столовой остановились.

– Кровосос вас всех побери! – сказал я, разглядывая помещение.

Столовую превратили в хирургическое отделение. Столы сдвинуты двумя рядами, на некоторых расстелены окровавленные простыни, на них лежат обнаженные человеческие тела. Культи, обмотанные бинтами головы, ампутированные конечности, на полу – тазики с красной марлей… Трупов было семь или восемь, кто-то очень хорошо поработал над ними. И я даже догадывался, кто именно.

Шум сзади стал громче. На другом конце столовой была распахнутая дверь, за ней – еще одно помещение, поменьше, в глубине его проем. Оттуда лился дневной свет.

– Когда связывалась со своими наемниками по радио, – тихо сказала Катя, делая осторожный шаг вперед, – услышала сигнал SOS.

– SOS? – повторил я.

Она пошла между двумя рядами столов, выставив перед собой флагшток, как копье.

– Да. Кто-то из этого района звал на помощь. Я не потому сюда пришла, просто этот город был у меня на пути, но сигнал шел отсюда. Так, может…

Может, это лешие, – продолжил за нее я, на ходу водя стволом из стороны в сторону. Тела были неподвижны, но меня не оставляло ощущение, что сейчас все они разом сядут на столах, опустив к земле голые ноги в кровоподтеках, повернут к нам лица и уставятся на непрошеных гостей мертвыми немигающими глазами. – Они таким способом приманивают сталкеров.

– Или гоблинов.

– Это еще кто?

– Так иногда мародеров называют. Бандитов. Многие попытаются ограбить того, кто сигнал о помощи дает…

Гулкая тишина наполняла столовую, шум сзади смолк, лишь из дверей впереди доносился едва слышный шелест листвы. Мы с рыжей шли плечом к плечу, дверь была недалеко. За проемом в конце второго помещения я видел растущие снаружи кусты. Я сказал:

– Приманивают, ловят и всякие опыты над ними проводят.

– Сращивают с разными проявлениями Зоны, – добавила она.

– Чего?

– Вон, – рыжая кивнула, – смотри.

Впереди оставалось одно тело, высокий широкоплечий человек лежал на столе слева, и теперь я разглядел, что макушка черепа у него срезана. Мозга внутри не было, вместо него в череп вставлен большой артефакт странной формы… Нет, не артефакт – сборка.