– Нравится – пусть играет, – великодушно разрешил я, раздумывая, не выпить ли ещё рюмашку. Решил, что не стоит. Главное – я теперь могу отдыхать сколько влезет. Никто не придёт, чтобы вытащить меня в какую-нибудь срань, не будет резко и настойчиво звонить в дверь.

В дверь позвонили.

Резко.

Настойчиво.

Жена от неожиданности шарахнулась в сторону, зацепив плечом холодильник, который качнулся, позвякивая начинкой.

– Выйди, – попросила Ольга. – Мне почему-то страшно.

– Вот блин, – в сердцах сказал я, поднимаясь из-за стола, – обычно сама первая бежишь… Кто? – Вопрос адресовался стоящим за дверью мужикам.

Через глазок я не мог как следует оценить их внешность, сумев только посчитать количество (двое) и определить разницу в размерах (один в два раза выше и шире второго). В общем-то, необходимости общаться через дверь не было: после некоторых инцидентов моя уверенность в своих силах значительно выросла.

– Необходимо побеседовать, – донёсся из-за металлической двери вежливый голос, который моя супруга вполне могла бы назвать приятным, – о вашем недавнем путешествии. Это в ваших же интересах.

Я пожал плечами и щёлкнул замком. На площадке действительно стояли двое, но вполне можно было бы сказать: два с половиной. Громила, стоявший за спиной своего спутника, едва не подпирал головой потолок, посапывая перебитым носом и поглаживая лопатообразной ладонью изрезанный шрамами ёжик волос. Похож на бритого родственника Кинг-Конга. Тот, который разговаривал со мной, выглядел намного приличнее, напоминая американского актёра Ланса Хенриксона. Одет не слишком вызывающе, но со вкусом. В руке небольшой кейс. Хенриксон улыбнулся и протянул руку:

– Позвольте представиться: Сергей Николаевич Хробанов.

– А вот это, – ткнул я пальцем за его спину, – ваше?

– Ну ты, – король обезьян сделал шаг вперёд и протянул манипулятор, – ты чё…

Стремясь быстрее расставить все точки над «i», я взял его за руку и, крепко сжав, потянул вниз. Поначалу на помятом лице, напоминающем печёную картофелину, отразилось недоумение, а потом оно сжалось в гримасе боли. Пытаясь спастись от неминуемого перелома, громила рухнул на колени. Только тогда я отпустил его и повернулся к Хробанову, внимательно наблюдавшему за этой сценой.

– Впечатляет, – сказал он совершенно спокойно. – Паша, иди постой около машины. Если позвонит Пётр Степанович, скажи, я занимаюсь его делом, поэтому не отвечаю на звонки. Понял? Ну, иди.

Конг-Паша встал и, сжимая повреждённую конечность, потопал вниз по содрогающейся лестнице, бросив на прощание любвеобильный взгляд в мою сторону. Ну и пусть его.

– Разрешите войти? – осведомился Хробанов. – Разговор действительно очень важный.

– Ну, если важный… – протянул я, – тогда входите. Прошу прощения за лёгкий бардак – у нас маленький ребёнок.

– Я знаю, – вежливо усмехнулся Сергей Николаевич. – Мы успели навести справки. Куда?..

– Лучше всего на кухню.

В проёме двери промелькнула Ольгина голова, поздоровалась, испуганно сверкнув глазами, и пропала.

– Выпить не желаете? Закуска тоже имеется.

– Да нет, спасибо. И рад бы, – Хробанов положил кейс на стол, щёлкнул замками и сел, – да печень последнее время донимает. Вот от кофе не отказался бы.

– Запросто. – Я включил чайник и уставился на гостя. – Ну и какое у вас «очень важное» дело? Сразу предупреждаю: деньги меня сейчас не очень интересуют, поэтому этим можете не соблазнять.

– Деньги, деньги… Если бы только деньги! Человек вы образованный, культурный, фильм «Крёстный отец», несомненно, смотрели. – Хробанов помолчал и печально вздохнул. – Вы только не подумайте, будто я угрожаю. Воспринимайте меня как средство связи, при помощи которого вас решили кое о чём уведомить. Спасибо, – поставил он поданную мной чашку с кофе около открытого дипломата, из которого достал несколько довольно грязных листков бумаги, скреплённых между собой. Брезгливо перелистнув замусоленные листочки, Хробанов водрузил на нос очки и прочитал: – «Объяснительная». Боже, какие только идиоты не попадаются! «Будучи водителем-дальнобойщиком автомобиля марки…», гм, номерной знак такой-то, в общем, не важно, «подобрал на дороге человека, угрожавшего мне автоматом и обещавшего оплату в валюте за доставку его…» – Хробанов поднял на меня глаза и усмехнулся. – Это надо же такое придумать: угрожал автоматом и обещал доллары! «В процессе поездки неоднократно избивал меня, сошёл в районе города такого-то. Прошу открыть уголовное дело». В общем, всё ясно. Комментарий дежурного: «От заявителя исходил сильный запах спиртного и фекалий. До выяснения помещён в камеру. Отпущен после установления личности». Резолюция: «В возбуждении уголовного дела отказать. Вы что, рехнулись присылать мне этот бред?» Доступно.

– Вот мудила! – с чувством сказал я. – Обосрался-то он сразу. Я тогда придремал нехило, а этот козёл приложил меня монтировкой по виску, увидел, наверное, что у меня ещё деньги есть, когда я ему баксы отлистывал. И бил, наверное, не один раз, потому как башка потом целый день раскалывалась. А когда я проснулся и ухватил его за горло, вот тут он и обделался от страха. Глаза чуть из орбит не выскочили. А потом, видимо, нажрался для снятия стресса. Правильно сделали, что в обезьянник его посадили.

– Дальше, – сказал Хробанов, ухмыляясь и перелистывая пятнистые странички. – Дальше идёт заявление от группы граждан, которые в придорожном кафе «Сирена» подверглись нападению неизвестного и были им избиты. Шесть подписей – неслабо для одного нападавшего. Особенно если учитывать описание заявителей, в котором указано, что их обидчик был среднего роста и такого же телосложения. Да, в написании чувствуется опыт. А вот перл: «После чего выломал кусок бетонной ограды…» Впечатляет. Немудрено, что дело закрыто.

– Пьяные уроды, – прокомментировал я и зевнул. – Прошу прощения, никак не могу отоспаться. И наесться.

– Я, в общем-то, к чему всё это зачитал, – потряс Хробанов бумажками. – Естественно, эти бредовые заметки никто всерьёз не воспринял, но на всякий случай пришлось изъять их из архивов. Мало ли… Так вы всё-таки добрались до Огненного потока?

Переход оказался таким резким, что я поперхнулся следующим зевком.

– Нет, – честно признался я, – но был очень близко. А вот о судьбе всех остальных ничего хорошего сказать не могу. Всем им кранты. Вот так нехорошо получилось.

– Да и бог с ними, – отмахнулся Сергей Николаевич, будто я упомянул некие не заслуживающие внимания мелочи. – Вы, я думаю, уже сообразили, кто меня послал. Не может быть, чтобы хоть кто-то из группы не упомянул инициатора этого похода.

– Я так понял, вы от Утюга, – прямой ответ на прямой вопрос.

Хробанов поморщился, словно я наступил на его любимую мозоль.

– Давайте будем называть его Петром Степановичем. Не люблю я этих уголовных кличек, – прищёлкнул он пальцами. – Так вот, Пётр Степанович находится сейчас в критическом состоянии, поэтому его о-очень интересуют образцы Огненного потока. Как вы можете понять, здоровье не позволяет ему лично принять участие в походе. Бездна мгновенно убьёт его…