середины таежного великана он решил немного передохнуть. На правом берегу треснула ветка. Ивлев оглянулся и, потеряв равновесие, полетел вниз. Все произошло так неожиданно, что он не успел даже испугаться, но холодная вода, сразу проникшая в сапоги, заставила быстро оценить создавшееся положение.

Реальность оказалась суровой. Тело сковал пронзительный холод. Куртка потяжелела во много крат. Вода достигала груди. А его самого течение прижало к краю полыньи.

– Помощи тоже не будет никакой, даже когда наступит утро, – с отчаяньем решил Ивлев. – Это конец, нет, это, как говорил комбриг, начало конца. Но если остался хотя бы один шанс…хотя бы один шанс…я обязан, просто должен его использовать.

Коченеющими пальцами он взял замок молнии и попытался расстегнуть альпак. После повторных попыток, наконец, это ему удалось. Ивлев повернулся спиной к течению и приступил к очередной операции – снятию альпака…

– Надо шевелить пальцами, напрячь все мышцы, надо двигаться… иначе, и-на-че, я останусь…я останусь здесь навсегда. А эту таежную речушку, – Ивлев тоскливо посмотрел на берег, охотники назовут Ивлевкой.

Холод пронизывал все тело и сковывал волю. Лишь бы не начались судороги, с ними никак не справиться, – думал он.

И всё-таки после очередной попытки он избавился от альпака, который ещё совсем недавно согревал его тело. Кажется, я стал значительно легче, – прошептал лейтенант Ивлев и бросил альпак на край полыньи…

– Надо двигаться, на-до дви-гать-ся ина-че про-па-ду, – командовал он самим собой. – Я не мёрзну, я не мёрзну. Мне даже тепло. Мне хорошо. Мне хо-ро-шо! Я всё-рав-но выберусь из этой проклятой полыньи и пусть ползком, но достигну побережья…

Ивлев пытался приподняться, но ладони в очередной раз соскользнули с мокрого края полыньи. Он посмотрел на ветки, которые казались ему такими надежными, но неожиданно обломившимися в тот момент, когда он почти коснулся коленями льда, потом перевел свой взгляд на выброшенный альпак и не поверил своим глазам. Рядом с альпаком лежал его рюкзак, который он обронил при падении с кедра.

Решение было принято моментально.

– Ты мой спаситель, ты мой спа-си-тель, – шептал Ивлев, – ты мой спа-си-тель! Как хорошо, что ты со мной!

Найденное решение придало сил. Ивлев все-таки дотянулся до рюкзака и выбросил из него все содержимое.

– Мне необходимо набросить лямку на сук, который покрепче. Надо набросить лямку. Надо набросить лямку на сук, – твердил лейтенант Ивлев, – я наброшу лямку на сук!

И он набросил ее с третьей попытки. Это было победой!

Эта удача воскресила угасающие силы. Лейтенант Ивлев ухватившись за боковые лямки рюкзака и перехватываясь, стал, как по канату, подниматься вверх, а затем, раскачав тело, прыгнул на лед. Он, казалось, совсем обессилел…Внутренний голос говорил ему, – сними сапоги, Ивлев сними сапоги, сними одежду, Ивлев – сними одежду, лейтенант Ивлев не засыпай, лейтенант Ивлев, черт возьми, не за-сы-пай! Выжми брюки, китель, выжми тельник…выжми тельник, говорю тебе, натрись снегом, выпей спирта, фляжка рядом, фляжка рядом, выпей спирта, фляжка ря…

Ивлев открыл глаза. Над ним замерло громадное, миллиарднозвездное небо и луна, повиснув над хребтом, словно говорила, вслед за голосом те же самые слова…

Он закрыл глаза.

– Лейтенант Ивлев, – вновь раздался голос, – выжми одежду, выжми одежду, выпей спирта, лейтенант…

– Кто здесь? – прошептал Ивлев.

Но вокруг, на многие километры, была тишина.

Усилием воли он все-таки заставил себя действовать.

Дрожащей рукой он открыл фляжку и выпил немного спирта. Огненная жидкость перехватила дыхание, но вскоре благодатное тепло стало растекаться по всему телу и это позволило ему выжать одежду и вновь облачиться в неё…

Вскоре Ивлев шагал по тропе. Но прежней уверенности поступи как не бывало. Его тревожила мысль – доберется ли он до Побережья.

Когда Ивлев дошел до второго моста, его крепко знобило. Он понял, что спирт больше не поможет и надо надеяться только на собственные силы. Немного передохнув, он продолжил путь…

…Лёгкая волна покачивала катер. На востоке появилась светлая полоска, предвещая рассвет.

– Запропастился наш лейтенант, – подумал старпом.

В который раз смотрел он на безмолвный каменистый берег и думал, – то ли снега намело, то ли случилось что-то.

Старпом посмотрел на часы, стрелки показывали четверть пятого.

– Наверное, пора будить капитана, решил, было, старпом, но рука его замерла на трубке телефона.

И опять стал глядеть на темный берег…

Главное добраться до берега! – настойчиво внушал себе лейтенант Ивлев, не доберусь, тогда мне конец!

Замерзшие штанины холодили ноги. Каждый шаг совершался героическим усилием.

– Только бы добраться дол берега, – шептал, слабеющий лейтенант Ивлев.

Он попытался потереть щеки закоченевшими ладонями, но у него ничего не получилось. Шапка, казалось, примерзла к голове, клонило в сон, хотелось хотя бы на минуту присесть на какое-нибудь поваленное дерево или просто свалиться в снег и немного вздремнуть. Но Ивлев отдавал себе отчет, что ни в коем случае не следует поддаваться слабости и тем более искушению.

И он продолжал идти.

Наконец, Ивлев услышал шум прибоя.

– Море рядом, море рядом, – пронзила мозг отчаянная мысль, – я победил, я доберусь до берега, еще сотня-другая заснеженных метров и я увижу, и я увижу катер…

Ивлев попытался ускорить шаги, но ноги были словно чужие и не подчинялись его воле. Он стал осторожно спускаться вниз по тропинке, но, потеряв равновесие, рухнул, как подкошенный, в снег. Несколько раз он пытался подняться и не смог.

– Надо пустить ракету, надо пустить ракету, – шептал Ивлев.

Усилием воли он заставил себя пошевелить пальцами и через некоторое время все-таки извлек спасительные световые снаряды из бокового кармана рюкзака. Пальцы не сгибались. Ивлев никак не мог удержать ракету в руке и тогда сжав ее ладонями, он попытался выдернуть шнур зубами…но шнур оборвался. Отчаянье сковало Ивлева и некоторое время он лежал, ничего не предпринимая, и с тоской глядел на мигающие звезды. Только бы не уснуть, – думал он, – если оборвется шнур у второй ракеты – это конец! Но вторая ракета взлетела.

– Да, да! Она взлетела, – крикнул (так казалось ему) лейтенант Ивлев. На самом деле это был шепот засыпающего человека.

Зависшая над сопкой луна – последнее, что видел он, пытаясь держать глаза открытыми, но незаметно для его сознания они закрылись сами и лейтенант Ивлев погрузился в глубокий сон…

– Вот она, родимая! – неожиданно для себя крикнул старпом, – всё-таки доктор добрался до берега. Боцман! – тузик на воду, прихвати с собой моториста, мало ли чего там стряслось…

И он позвонил капитану…

Молча подняли бывалые моряки на борт катера, казалось, бездыханное тело лейтенанта Ивлева.

– Живей разрезайте одежду. Дайте чего-нибудь выпить, – приказал капитан катера.

– Василий Иннокентьевич, может спирта? – спросил