Вот же! Попала на его голову!

Без году неделю общается с магий. Не понимает, что такое огненный дар и как ребенок играет со свечками. Подносит к ним то металлические ложки, кипятя в них холодную воду, а то — и стеклянные кружки. Когда секунда, другая — и взрыв. Острые как бритвы стекла и кипящая жижа летят во все стороны… В том числе и в озорника…

Да за такое отшлепать мало…

Но Ненталь не может… Просто потому что — ну как можно ее ругать? И дело даже не в том, что Ада стремилась спасти Гардавию, Ненталя… Дело в том, что он просто не мог это сделать — и все тут.

Поэтому наг отыгрался на воздухе. А затем, кажется, ей что-то приказывал.

Спроси кто-то потом у нага — что он говорил и что делал — он вряд ли досконально все воспроизвел бы. Только вспомнил бы эмоцию: острую как нож под ребра и щемящую как страх, что стиснул грудь.

Нари молчала. Также, как молчала тогда, когда эйдере вывернул свои эмоции и чувства, рассказав об истинной цвету знати Гардавии.

Ада опять молчала.

Ненталь не понимал ее молчания. Бесился. В висках пульсировали вены, в ушах гудела кровь, словно вода в трубах. Он не знал, то ли еще раз ее встряхнуть, то ли просить, то ли требовать. И отлично понимал — ничего не поможет, если эта зрелая, самодостаточная женщина сама не решит последовать его запрету.

О том, что без магии, без помощи Альвы и Ады, на которую так уповал Канор, Гардавию завтра ждет сокрушительное и первое поражение от сельвентов, Ненталь не думал совсем. Даже единой мысли не промелькнуло. О том, что сельвенты положат неизвестно сколько воинов Гардавии и может даже убьют эйдере или адельтаха или Эманора, Ненталь тоже сейчас не думал. Он думал лишь о том, что нари подвергает себя смертельной опасности в неуправляемом пламени Альвы.

О том, что еще немного и…

* * *

Ада

Мы с Ненталем оказались в моих покоях. Наг усадил меня на постель, сам вдруг опустился передо мной на колени и принялся детально осматривать. А затем ощупывать, как уже делал прежде. Прицельно, касаясь пальцами определенных точек.

Пыхтел, обдавал жаром своего большого напряженного тела, временами приостанавливался, чтобы перевести дух. Краска залила лицо нага, губы стали пунцовыми.

Когда он закончил, я думала все — просто завалит, настолько взбудораженным выглядел Ненталь. Аж глаза подернулись мутью. И так ослепительно, возбужденно сверкали…

Но вместо этого наг двинулся по комнате и начал вышагивать туда-сюда как маятник. Время от времени рубил руками воздух. А периодами утробно рычал в потолок.

Желваки метались по скулам Ненталя с какой-то просто неописуемой скоростью, ноздри хищно раздувались. Губы то и дело поджимались, становясь еще более яркими.

Вздутые буграми мускулы делали тело нага еще более рельефным и мужским. Я бы сказала — самцовым.

Я видела, что он просто вне себя. Одновременно возбужден и взбешен. И это сочетание почему-то делало нага до жути привлекательным, сексуальным.

Эдакий альфа-самец в моменты, когда инстинкты почти взяли верх, но не победили сильную волевую натуру.

Он остается собой, несмотря на то как давит звериная натура, как рвется наружу, на волю. Но видно, насколько сильно животное, первобытное, природное начало.

Зрелище почему-то прямо завораживало. Хотя, вероятно, логичней было бы испугаться.

Я ведь этого оборотня едва знала и большую часть времени мы общались в пещере, пока наг оставался в плену. Кто ж его знает, как он поведет себя сейчас, когда вырвался на свободу?

И все равно я ни капли не опасалась Ненталя. Лишь следила за ним так, как, вероятно, следят болельщицы за любимым футбольным капитаном.

Просто не могла ни на секунду выпустить нага из центра внимания…

Внезапно он остановился, крутанулся ко мне и скрутил хвост в кольца.

— Не смотри так, нари…

Его голос звучал неожиданно так ласково и проникновенно, что у меня внутри потекли теплые волны и вдруг стало совсем неважно — сколько времени я его знаю. На последнем слове Ненталь почти сорвался на хрип. А потом он очутился рядом — так быстро, что я ахнуть не успела. Впился губами в губы и принялся их терзать так, словно не надеялся, что мы опять встретимся. Даже увидим друг друга издалека.

Горячее тело Ненталя прижалось, и буквально вплавилось в мое. Мы словно реально стали чем-то целым и бОльшим. Каждый мой нерв отреагировал на близость нага. Я прямо ощущала, как ток пробегает по телу, как высекает искры и как кровь вдруг вскипает в венах.

По ним будто кипяток струился, пузырился блаженством и сладкой негой.

Ненталь прижал меня, что-то хотел сказать, но изо рта вырвались лишь рваные вздохи. Наг усмехнулся. Стиснул немного сильнее. Стало тесно и одновременно легко и свободно. Я просто расплавилась в руках нага, потеряла себя и одновременно обрела. Даже не знаю, как это вообще сочеталось.

Ненталь еще раз попытался сказать мне что-то. Видимо, очень для него важное.

Потому что наг отпустил, оторвался от моих губ с дрожью, будто его вынуждали. А затем заглянул в глаза.

— Я-а-а… Так испугался…

Вот и все, что он сказал. Немного помолчал, прикусывая губы.

— Я боялся потерять тебя…

Кажется, я уже каких только признаний в любви не слышала. Романтичных, красивых, изящных. И наверняка император, аристократ до мозга костей, до кончика змеиного хвоста, мог сказать нечто возвышенное, поэтичное, почти театральное. Но то, что он произнес сейчас, было куда лучше. У меня сердце подскочило к горлу, слова прилипли к языку. Прямо как в момент признания Ненталя при всех — официально.

Наг взял меня за плечи и чуть встряхнул.

— Не делай так больше, пожалуйста…

Он просил, но звучало словно мольба. Причем, не мольба палачу о пощаде, а молитва божеству о том, чтобы оно не оставляло в тяжелые минуты. Я нервно сглотнула. Он был такой… Настоящий. И сказочный одновременно. Мужчина до мозга костей, оборотень до самого звериного нутра и… человек. Человек с большой буквы.

Никто и никогда так со мной не обращался.

Сразу в голове яркой вспышкой промелькнули мысли о том, что завтра эйдере предстоит неравная битва. И наверняка сельвенты придут с магией, а наги ее лишатся.

И я окончательно укрепилась в мысли, что должна помочь своему змею. Даже, если он против.

Ненталь словно уловил ход моих мыслей. Встряхнул чуть сильнее и резко, приказным тоном произнес:

— Никогда больше не смей проводить подобные тренировки, как сегодня! Слышишь! Я запрещаю!

Он командовал, но голос нага еще вздрагивал и срывался от волнения. И это мирило меня с тем, что все же сильные мужчины — они вот такие. Временами от них получаешь не только ласки, от которых буквально кричать хочется, настолько тебе хорошо и здорово, но и безапелляционные распоряжения. Вот как сейчас. И тоже хочется кричать. Но уже совсем по другой причине. И совершенно с другими чувствами.