Я опять завращал головой, как кукушонок в чужом гнезде, выглядывая, куда бы пересесть от деда. Который, по своей целеустремлённости, ничуть не уступал настырной Тонечке из Октябрьского РОВД.

— Думай! — раздосадованный дед под неодобрительным взглядом натальиной бабки закинул в себя еще одну рюмку. — Только имей в виду, думальщик, пока ты будешь думать, девку-то уведут!

Ответить я, посягающему на мою холостяцкую волю деду, не успел. На этот раз меня толкнули в плечо слева.

— Пошли, покурим! — кивнул в сторону балкона товарищ Копылов.

— Я не курю, — покачал я головой, отказываясь от любезного угощения свежим никотином.

— Я тоже не курю! Пошли! — нелогично, но и не терпящим возражений тоном, вставая из-за стола, потребовал хозяин дома.

С сожалением взглянул на стремительно и безвозвратно убывающую с огромного овального блюда почти метровую стерлядку. И покорно начал подниматься со стула. Недоумённо пожав плечами в ответ на обеспокоенный взгляд Ираиды свет Викторовны. Которая до того одновременно успевала отпивать вино из своего фужера, переговариваться с гостями и вдобавок еще контролировать своего сурового горкомовского мужа.

— Ты куда? — вполголоса обратилась она к супругу.

— Идочка, не волнуйся, мы ненадолго, — с солидным спокойствием пророкотал товарищ Копылов, — Хочу побеседовать с хорошим знакомым нашей дочери. Или ты считаешь это лишним?

Ираида Викторовна вздохнула и вынуждена была молчаливо согласиться с законным желанием супруга. Признав его право на отеческое потрошение потенциального претендента на руку и сердце единственной дочери. Она даже накрыла рукой запястье Натальи, которая с неменьшим беспокойством смотрела сейчас на отца и на меня.

— Ты зачем здесь, Корнеев? — сместившись по просторному балкону подальше от окна, задал мне вопрос отец Натальи, — Скучно тебе живётся? Решил с огнём поиграть?

Товарищ Копылов смотрел на меня, как смотрит бывалый солдат второго года службы на пойманную в своём исподнем вошь. Лениво раздумывая, раздавить её сразу или проанализировать причинно-следственные связи появления насекомого в своих мудях.

— Промашка вышла, Сергей Степанович! — клятвенно прижал я руку к сердцу, — Никак не думал, что вы с Натальей родственники! Да еще такие близкие, — стараясь не моргать, преданно, но твёрдо смотрел я в пронзительные глаза высокопоставленного партийца.

— Врёшь, паскудник! — вполне обоснованно не хотел мне верить обманутый отец.

— Никак нет, не вру! — продолжал я настаивать в своём, не таком уж великом лукавстве, — Должен я вашей дочери. Услугу она мне немалую по службе оказала. Вот и не смог я ей отказать, когда она меня на свой день рождения пригласила. А когда узнал, что она ваша дочь, то уже поздно было, потому, как к тому времени я ей пообещался быть!

Товарищ Копылов минуты две непрерывно сверлил меня взглядом, старательно выискивая в моих глазах враньё и подлый умысел. Но, разумеется, ничего не углядел. Поскольку, если первого там немного и было, то второе напрочь отсутствовало. Как фашистская свастика на ермолке раввина бердичевской синагоги в самый разгар шаббата.

— Если уж совсем честно, то и обещание своё, данное вашей Наталье, я сдержал только потому, что с вами хотел здесь встретиться! — с осторожной отчаянностью ступил я на хрупкий и скользкий лёд нелогичного парадокса, противоречившего ранее мной сказанному. — Совет мне ваш нужен, Сергей Степанович! Вы ведь умный и опытный!

Быть может, мне показалось, но лицо Копылова немного утратило присущей ему стальной твёрдости. И даже подёрнулось лёгкой ухмылкой. Теперь он смотрел на меня с зоологическим интересом. С долей презрения, но без прежней ледяной ленинской решимости в глазах. Выдающей его острое желание кувыркнуть мою тушку через перила. Прямо на асфальт тротуара. На головы прохожим и на радость районных коммунальщиков.

— Могу я изложить вам свою просьбу, Сергей Степанович? — не дождавшись никакой реакции на свой спич, настырно поинтересовался я.

— Валяй! — милостиво разрешил, отмахнувшись от выглянувшей на балкон дочери, товарищ Копылов. — Ты, Корнеев, умеешь просить так, что отказать тебе трудно.

В течение недолгих нескольких минут я излагал героическую судьбу своего друга Станислава Гриненко. Упирая на его беззаветную службу советской родине и конкретно нашему славному городу. Отдельно отметил его эксклюзивный оперативный вклад в раскрытие хищения государственных средств в особо крупном размере. Своё повествование я резюмировал скромным пожеланием содействия со стороны товарища Копылова в решении жилищного вопроса героического опера.

— С руководством соцкультбыта производственного объединения имени Орджоникидзе я договорился, — ковал я железо, не покидая балкон и собеседника, — Сергей Степанович, поддержите от имени горкома ходатайство начальника Октябрьского РОВД! К вам обязательно прислушаются! Масштаб раскрытого преступления ведь вполне тому соответствует!

Какое-то время после того, как я замолк, Копылов еще продолжал меня рассматривать. Потом развернулся от меня и оперся локтями на перила ограждения.

— Не будет никакого масштабного преступления! — невыразительно и в сторону улицы произнёс он, — Есть мнение, что не может руководитель такого уровня, как главный режиссер областного театра, быть замешанным в хищении госсобственности! И горком здесь ни при чем, это негласное, но твёрдое мнение второго секретаря обкома Матыцына. Однако болтать об этом не стоит, ты меня услышал?

— Услышал! — расстроенно заверил я товарища Копылова, — А скажите, Сергей Степанович, правду говорят, что вы с этим Матыцыным в разных клановых окопах находитесь? И, что это именно он вашему переходу в обком препятствует? Не тот ли это Матыцын?

— Правду тебе говорят! Тот самый это Матыцын! — после некоторой паузы подтвердил номенклатурно-партийный папа информацию, совсем недавно полученную мною от его же дочери. — Матыцын в Москву намылился, но что-то там не складывается у него. Боюсь, что долго еще он мне тут палки в колёса ставить будет. И да, ты, кстати, имей в виду, Белоцерковского он прокуратуре не отдаст. Потянут, сколько смогут, сроки и прекратят дело! Сам знаешь, как это делается, не тебе это объяснять! Потому, что этот театральный руководитель структурно под завотделом культуры обкома находится. А это означает, что второй секретарь обкома КПСС их прямой начальник. И, если Белоцерковский под суд пойдёт, то и сам Матыцын под ударом окажется. К тому же оба они в его команде состоят. Если честно, то я удивляюсь, как тебе еще на подступах к главрежу голову не открутили!

— Не открутили мне голову, Сергей Степанович, только потому, что есть у меня свои хитрые методы на этих светло-голубоватых Сапрыкиных! — запанибратски подмигнув старшему идеологическому товарищу, доверительно поделился я