Защитники Никеи имели важное стратегическое преимущество над атакующими. Располагаясь на высоких зубчатых стенах с бойницами, они видели, что делают крестоносцы, и спокойно готовились к отражению атак. Они могли также метать дротики, стрелять из лука или сбрасывать на находящихся у подножия стен различные предметы. Оборонявшие Никею турки были находчивы и изобретательны: в тех, кто оказывался в непосредственной близости от стен, летели горящие масло, жир и смола{607}. Более того, турки знали, что крестоносцы сосредотачиваются в Дрепане с лета 1096 года, поэтому они потратили несколько месяцев, чтобы сделать запасы, позволяющие выдержать длительную осаду. Они были настолько уверены в собственных силах, что правитель Никеи Клыч-Арслан во время осады отсутствовал в городе, находясь где-то в Малой Азии{608}. Как и Алексей I, защитники Никеи полагали, что шансы взять город штурмом минимальны.

Турки демонстрировали осаждающим уверенность в своих силах, издевательски обращаясь с телами убитых крестоносцев. Один из рыцарей из отряда Роберта Нормандского был отрезан от своих во время штурма и убит никейцами. Турки опустили со стены цепь с прикрепленными к ней острыми железными зубьями и с его помощью затащили тело рыцаря на стену. Затем на него накинули петлю и повесили обнаженным с наружной стороны стены на всеобщее обозрение. Их посыл был ясен: попытки взять Никею ведут к пустой трате людей, времени и энергии{609}.

Крестоносцы отвечали тем же. Турецкий отряд, посланный прорвать осаду Никеи, был разбит, и всех воинов обезглавили. Европейцы насадили отсеченные головы турок на копья и промаршировали с ними перед городскими стенами на виду у жителей. По словам Анны Комнины, это было сделано для того, чтобы «варвары, издали завидев их, испугались такого начала и отказались от упорства в бою»{610}.

Рыцари усиливали давление на город. В XI веке именно в Западной Европе искусство осады городов и крепостей развивалось быстрыми темпами. В частности, особенно хорошо им владели норманны в южной Италии. Стремительное завоевание ими Апулии, Калабрии и Сицилии в 1050–1060-х годах в значительной степени объясняется нововведениями, которые они начали использовать при осадах, и изобретательностью, которую они демонстрировали, имея дело с хорошо укрепленными крепостями. Поэтому строительство осадных машин, предназначенных для разрушения оборонительных укреплений Никеи, началось сразу после того, как первые рыцари подошли к городу.

Свое внимание крестоносцы сосредоточили на одном участке крепостной стены, который прикрывала башня Гонат. Она была повреждена во время мятежа, случившегося за столетие до описываемых событий, и уже накренилась. Предводители крестоносцев сразу поняли, что она является самым уязвимым местом в системе обороны города{611}. Раймунд Тулузский руководил строительством особой осадной машины, которую планировалось использовать для штурма башни. Она представляла собой круглую конструкцию, покрытую толстыми шкурами для защиты людей, находящихся внутри. После того как машину дотащили до стены башни, саперы с помощью острых железных инструментов начали выбивать камни из ее основания, забивая на их место деревянные брусья, которые после этого подожгли. Хотя башня Гонат не была разрушена сразу, крестоносцам удалось серьезно повредить стену. Это вызвало панику в Никее{612}.

Алексей I искал возможность воспользоваться растущей тревогой турок. Император прибыл на передовые позиции у Пелеканоса, откуда он мог наблюдать за происходящим и руководить осадой. С началом первых атак Никеи Мануил Вутумит тайно проник в город, чтобы попробовать договориться о сдаче. Он напомнил жителям о великодушии, которое император проявлял к туркам в прошлом, и предостерег о последствиях, если крестоносцам удастся прорвать оборону Никеи. Мануил предоставил письменные гарантии того, как будут обращаться с жителями, если они капитулируют немедленно{613}.

Турки отвергли это предложение, уверенные в неприступности укреплений Никеи. Кроме того, они получили сообщения о том, что к городу идет огромная армия, которая должна прорвать осаду. Действительно, на начальном этапе осады именно у крестоносцев были все основания для беспокойства. Притворявшиеся христианскими пилигримами турецкие шпионы, пойманные в их лагере, показали под пытками, что гарнизон Никеи свободно контактирует с внешним миром и что к городу приближается турецкая армия{614}. Зрелище различных припасов, доставляемых в город по Асканийскому озеру, расположенному западнее Никеи, подчеркнуло необходимость перехода к решительным действиям, не дожидаясь капитуляции.

Тщательно изучив ситуацию, Алексей I приказал перебросить на озеро по суше корабли из порта Кизик на Мраморном море, чтобы перекрыть никейцам эту дорогу во внешний мир. Одновременно император приказал вести штурм города более интенсивно. Византийские лучники переместились ближе к крепостным стенам с приказом обеспечить такой обстрел, чтобы турки не могли поднять головы над зубцами. Императорские солдаты под аккомпанемент труб и барабанов издавали боевой клич, создавая впечатление, будто войска пошли на штурм. Зрелище цепи императорских боевых штандартов, перемещавшейся в отдалении, заставляло предположить, что к Никее приближается еще одна многочисленная армия, готовая присоединиться к штурму{615}.

План Алексея I заключался в том, чтобы продемонстрировать полное военное превосходство и добиться капитуляции Никеи на своих условиях. Мануил Вутумит был снова тайно переправлен в город, имея при себе хрисовул – подписанный императором документ, написанный золотыми буквами, в котором эти условия излагались. Алексей I обещал помиловать турок и даже выплатить щедрые денежные суммы, «предназначенные всем варварам Никеи без исключения»{616}. В этот раз находчивость и хитрость, проявленные императором, убедили турок сдаться.

Согласие турок на капитуляцию стало огромной удачей Алексея I. Подтвердилась правильность его рискованной политики, направленной на поиск помощи на Западе. Однако в сложившейся ситуации он должен был действовать очень осторожно. Опасаясь, что рыцари не будут удовлетворены договоренностью о перемирии, император приказал изобразить «штурм» укреплений. Целью этого было создать впечатление, будто именно византийцы, а не крестоносцы прорвали оборону и заняли Никею.