Эббот знал, что может положиться на пятерых честных людей, возглавляемых лондонским епископом. Независимо от последствий для себя они проголосуют так, как велит им совесть. Но оставшиеся семь? Он не был уверен в них, зная, что некоторые уже подкуплены.

Тем не менее архиепископ спокойно ожидал прибытия членов комиссии в Ламбет. Он был прекрасно подготовлен, не сомневаясь, что ему даны силы свыше. Он будет убеждать их с пылом, зажжет огонь истины и заставит увидеть грех, который они совершают, продавая ради богатства и почестей свое право голоса.

Когда все собрались, Эббот поднялся, чтобы произнести речь, но не успел он и рта открыть, как прибыл королевский посыльный и сообщил, что имеет приказ от его величества.

– Соблаговолите довести его до нашего сведения, – сказал архиепископ.

– Он состоит в том, милорд, чтобы вы не тратили времени на разговоры друг с другом. Его величество приказывает вам просто вынести вердикт, и все.

Архиепископ понял, что его унизили. Великолепная речь, которую он подготовил, произнесена не будет. Эббот заметил, что те, кто, как он подозревал, намеревались голосовать за развод, были довольны. Они горели желанием покончить с этим делом и удалиться, заработав причитавшиеся им королевские милости.

Никто не посмел ослушаться приказа короля. Провели голосование.

Пять против развода, семь за развод.

– Большинство за! – воскликнул Нортгемптон, услышав новость. – Наконец-то мы победили!

Франсис получила это известие с восторгом. Овербери мертв! Она больше не жена Эссексу и выйдет замуж за любимого человека!

Она достигла всего, чего так сильно желала, ради чего шла на обман и хитрости.

– Я – самая счастливая женщина в мире, – сказала она Дженнет.

* * *

Яков благодарил Небо за то, что это дурно пахнущее дело счастливо закончилось. Пускай теперь о нем забудут. Пусть Роберт женится так скоро, как ему хочется, и пусть все забудут, что Франсис Хауард была когда-то Франсис Эссекс.

Были и другие неприятности. Торговцы осаждали дворец и угрожали слугам прекратить все поставки, если не оплатят их счета. Неудивительно, что народ сравнивал Стюартов с Тюдорами. Разве можно представить себе, чтобы Генриха VIII или Елизавету кто-то осмелился попросить оплатить счет?

Якову не хватало королевского достоинства – он всегда был готов посмеяться над собой или выслушать мнение другого. Но зрелище торговцев, требующих оплаты счетов, переполняло чашу его терпения.

Он поделился этим с Робертом.

– Печальное состояние дел, Робби. А я собирался устроить тебе такую свадьбу, какой еще никогда не видали при дворе!

– Ваше величество не должны думать обо мне. Вы и так были ко мне слишком щедры.

– Ты получил лишь то, что заслуживаешь, мальчик. У тебя печальный вид. А ведь ты вот-вот станешь счастливым женихом!

– Меня печалит положение вашего величества.

– Да бог с тобой, мальчик! Твой старый папочка был в затруднениях и прежде. Мы найдем выход.

Выход нашел Роберт. Он пополнил королевскую казну двадцатью пятью тысячами фунтов.

Когда Яков услышал об этом, то, расчувствовавшись, пустил слезу.

– Славный мальчик, – повторял он. – Да благословит Бог его милое личико!

Яков знал, как его отблагодарить.

– Робби, – сказал он однажды, – кажется, титул виконта Рочестера вряд ли тебе подходит.

– Я благодарен, что получил его из рук вашего величества.

– Знаю, мальчик. Но мне хотелось бы видеть тебя на одном уровне с лучшими людьми государства. Конечно, ты принадлежишь к их числу, но я хочу, чтобы и они тоже поняли это. Ты станешь графом.

– Ваше величество!

– Это мой свадебный подарок тебе и твоей будущей жене.

– Ваше величество, как я могу?

– Ты заслужил это, мой мальчик.

Глаза Роберта засверкали от возбуждения. Как будет рада этому Франсис!

Несколько дней спустя Яков даровал ему титул графа Сомерсета.

* * *

Франсис одевали ее служанки. Для свадебного платья она выбрала белый цвет и надела бриллианты. С ниспадающими на плечи золотыми волосами Франсис никогда не выглядела такой красивой, как в этот день.

Она старалась выбросить из головы мысль о мертвом сэре Томасе Овербери, но ей пришлось заставлять себя не думать о нем. Зачем вспоминать о покойнике? Что он теперь может ей сделать?

– О, миледи! – воскликнула одна из служанок. – Еще никогда не было такой прекрасной невесты!

Дженнет поправляла белый рюш вокруг ее шеи, опустив глаза.

– Именно такой и должна быть невеста, – продолжала словоохотливая служанка. – Говорят, белый – цвет невинности.

Франсис резко повернулась и посмотрела на девушку. Ей показалось, что служанки многозначительно переглянулись. Неужели они шепчутся о ней по углам?

Она с трудом поборола желание ударить девушку по лицу. Нужно соблюдать осторожность.

Франсис повернулась к Дженнет, которая по-прежнему не поднимала глаз. Действительно ли ее губы скривились в ухмылке?

«Они не посмеют!» – уверяла она себя. Это просто нервы. Но как быть дальше? Неужели ей и в будущем придется быть настороже и всегда задаваться вопросом, как много им известно?

* * *

Франсис ввели в часовню Уайтхолла Нортгемптон и герцог Саксонский, гостивший в это время в Англии.

Эта свадьба привлекла к себе столько же внимания и была почти такой же пышной, как свадьба принцессы Елизаветы. Король выразил желание, чтобы не экономили пи на чем: церемония должна была проходить в Уайтхолле, а банкетный зал был увит гирляндами и украшен с таким же великолепием, что и на свадьбе королевской дочери.

Желание Роберта Карра обзавестись женой ни в коей мере не уменьшило привязанности короля, и теперь, когда его фавориту пожалован графский титул, казалось, что выше ему подниматься уже некуда. Его задача в будущем – удержать место на самой вершине власти.

Главный советник и фаворит короля породнился с самым могущественным семейством в стране – теперь ему ничто не грозило.

Когда епископ Батский и Уэльский венчал Франсис с Робертом, она не могла не вспомнить, как тот же самый человек венчал ее в том же самом месте с другим Робертом. Франсис выбросила из головы неприятное воспоминание – она никогда больше не будет думать о Роберте Девере, как будто они никогда не были знакомы. Теперь он может жить своей жизнью, а она – своей.

Она должна быть счастлива! Рядом с ней стоял улыбающийся Роберт, который, вне всяких сомнений, был доволен. Он стал респектабельным, женатым человеком – больше никаких тайных свиданий и тайных писем.