возможности вечером вернуться к семье. Я понимал, что сотрудники Национальной службы здравоохранения по всей стране делали то же самое, но внезапно все это показалось мне еще более реальным.

– Я приготовила для нее самосу. Ты можешь забрать ее и отвезти сестре? Я сама не могу: мой врач говорит, что мне нужно оставаться дома.

– Конечно, мама, – ответил я. Развернув автомобиль, я поехал к дому своей матери.

Работа в зеленой зоне вовсе не гарантировала, что мы не вступим в контакт с пациентом, больным коронавирусом.

Теперь нам приходилось обращаться с каждым человеком как с потенциальным разносчиком инфекции. Даже если он жаловался на острую боль в животе, мы все равно надевали комплект средств индивидуальной защиты и просили пациента отвернуться во время осмотра.

Мы продолжали посещать на дому пациентов, не имевших возможности попасть в клинику, независимо от их симптомов. Через некоторое время мы получили электронное письмо от властей, в котором говорилось, что мы должны посещать дома престарелых только в экстренных случаях, но до этого я успел навестить мистера Торнтона.

Мистеру Торнтону было 83 года. Он жил в одном из домов престарелых, относившихся к зоне обслуживания нашей клиники. Мы были знакомы три года, с тех пор как он поселился там. Мистер Торнтон страдал деменцией, из-за которой у него случались эпизоды спутанного сознания, и артритом, из-за которого ему приходилось перемещаться с ходунками. Сотрудникам дома приходилось разрезать ему пищу на мелкие кусочки, но он пока еще мог питаться самостоятельно. Мистер Торнтон оказался в доме престарелых после госпитализации с инфекцией мочевыводящих путей. До этого он жил дома с миссис Торнтон, своей женой. Во время его пребывания в больнице стало очевидно, что миссис Торнтон не сможет продолжать ухаживать за ним, поэтому было принято решение поместить его в дом престарелых.

Миссис Торнтон навещала его каждый день. Она говорила мне, что едет к мужу с двумя пересадками, но, если она выезжала из дома после 09:30, ей не нужно было оплачивать проезд.

– Пожилые люди могут ездить бесплатно после 09:30, доктор Хан, – объяснила она. – У старости мало плюсов, но это один из них. Как бы то ни было, я бы никому не пожелала стареть.

Она проводила с супругом целый день и, убедившись, что он пообедал и поужинал, уезжала домой. К сожалению, из-за пандемии миссис Торнтон больше не могла навещать своего мужа. В отличие от других родственников обитателей дома престарелых, у нее не было устройства, которое позволяло бы ей говорить с мужем по видеосвязи. Кроме того, сознание мистера Торнтона было слишком спутанным, чтобы он мог полноценно общаться с ней по телефону. Если раньше она целыми днями была занята и находилась рядом с мужем, то теперь она оказалась в заточении дома. Мистер Торнтон, которого всегда успокаивало знакомое лицо жены, был вынужден постоянно находиться в своей комнате, как и другие жители дома престарелых. Ему приносили еду, и у него даже не было необходимости выходить в уборную, поскольку она была прямо в комнате. Он не покидал комнату почти три недели. Пациентам с деменцией необходима стимуляция, особенно теми вещами, которые напоминают им о прошлом. Без этого деменция стремительно прогрессирует.

В то утро мне позвонили из дома престарелых и сказали, что прошлым вечером у мистера Торнтона поднялась температура. Ночью его состояние ухудшилось и дыхание стало сбивчивым. В доме были и другие пожилые люди с похожими симптомами, и на прошлой неделе другой врач общей практики направил в больницу одного из них. Больница была переполнена пациентами с коронавирусом в тяжелом состоянии, поэтому пожилого человека направили обратно с условием, что его изолируют от остальных. Постояльцы были заточены в своих комнатах с начала вспышки, и персонал дома престарелых уделял особое внимание гигиене, чтобы не разносить вирус.

Теперь профилактические меры были усилены, но, как бы сотрудники ни старались, они имели дело с поразительно заразным заболеванием, которое неизбежно распространялось.

Сотрудники дома престарелых хотели, чтобы врач осмотрел мистера Торнтона, поскольку у него, вероятно, был тот же диагноз, что и у многих других постояльцев.

Честно говоря, я мог диагностировать коронавирус у мистера Торнтона и по телефону. У него были серьезные хронические заболевания, из-за которых он не был кандидатом на подключение к аппарату искусственной вентиляции легких в том случае, если бы его состояние ухудшилось. Его шансы на выздоровление стремились к нулю.

Больница не была подходящим для мистера Торнтона местом, и, хотя никто не говорил об этом открыто, все понимали, что жителям дома престарелых, страдающим многими заболеваниями, лучше всего там и оставаться.

Я мог бы просто сказать сотрудникам дома, что у мистера Торнтона, по всей вероятности, коронавирус и его необходимо изолировать, но при этом обеспечить ему комфорт.

Я не мог так поступить. Я знал мистера Торнтона и его жену. Если он приблизился к концу своей жизни, то наименьшее, что я мог для него сделать, это навестить его. Кроме того, если мистера Торнтона не собирались госпитализировать, то мне нужно было осмотреть его, чтобы удостовериться, что у него нет других излечимых заболеваний. Единственной причиной, по которой я мог бы отказаться от личного посещения, могло быть мое стремление защитить себя от вируса, но я не мог сказать об этом сотрудникам дома престарелых, которые находились рядом с мистером Торнтоном, несмотря на риск. Нет, я должен был поехать. Это было наименьшее, что я мог для него сделать.

Я подъехал к дому престарелых в медицинском костюме. Выйдя из машины, я надел комплект средств индивидуальной защиты. Одна из сотрудниц проводила меня до комнаты мистера Торнтона и осталась ждать снаружи, в то время как я вошел внутрь.

Обычно мистер Торнтон сидел в кресле и даже здоровался со мной, прежде чем снова погрузиться в собственный мир. В тот день он лежал в постели. Когда я вошел, его глаза были закрыты, а дыхание – поверхностным.

– Здравствуйте, мистер Торнтон, – сказал я тихо. Он открыл глаза и, кажется, испугался. Я совсем забыл, что на мне были средства индивидуальной защиты, которые не могли не напугать человека с деменцией. – Все в порядке, мистер Торнтон, это доктор Хан, – представился я. Ему явно не хватило энергии на какую-либо реакцию, поэтому мужчина снова закрыл глаза и отвернулся. Что ж, он хотя бы действовал по инструкции.

Содержание кислорода в крови мистера Торнтона опасно снизилось, и его дыхание было затруднено. Ни хрипов, ни признаков инфекции дыхательных путей я не обнаружил. Все это могло указывать